Козырь Рейха. Дилогия (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 23

– Прекратить стрельбу! Смысла нет, – Пирри с тоскою смотрел на приближающийся рейдер. Черный от копоти, с наведенными на «Ахиллес» орудийными башнями он казался неуязвимым мифическим героем Эллады, тем самым, как носящий его имя новозеландский крейсер.

– Сейчас даст залп и все…

Кто сказал эту фразу, капитан 1-го ранга Пирри не понял, но, посмотрев на угрюмых моряков, пришел к выводу, что так думают все. И в этот момент ожил динамик, из которого зазвучал громкий голос американского репортера, буквально захлебывавшийся от восторга:

– «Вы представляете – под угрозой расстрела германский рейдер заставил бразильскую шхуну «Санта Мария» и французский трамп «Изабелла» спасать английских моряков с потопленных крейсеров «Аякс» и «Камберленд»! Причем граф Лангсдорф заявил, что французское судно не тронет, хотя оно представляет враждебную страну. И не тронул! А сейчас загнал в нейтральных водах залива на отмель новозеландский крейсер и готовится его расстрелять! Бедные новозеландцы!»

– Кто бы квакал! Кенгуру долбанный!

– Заткнуть бы ему глотку!

– Сюда бы его, мигом обгадился!

Комментарии были насквозь ругательные, но кэптен не вмешивался, полагая, что его парням нужно, как говорят в таких случаях, «стравить пар» – и будет легче. Хотя какое тут облегчение под дулами мощных орудий броненосца, жерла которых глядят прямо в душу, как на Страшном Суде, где вот-вот раздастся залп в упор.

– «Все мы стали жертвой чудовищной мистификации. Немцы тут разыгрывали пожар, англичане грозили мифическим «Ринауном» которого на самом деле не оказалось! А сам бой занял едва 50 минут, где британцы потерпели самое кошмарное поражение у берегов Латинской Америки за всю историю хваленого Ройял Нэви! Коронель меркнет перед этим разгромом!»

– Да заткните вы его, – мрачно бросил Пирри и тут же кто-то в сердцах стукнул по мембране радиоприемника в ходовой рубке. Наступила полная тишина. Смеркалось, но света закатного солнца хватало, чтобы поставить последнюю точку – безнаказанно расстрелять беспомощный корабль. И тут с борта броненосца замигали ратьером.

– Сдаться нам предлагать не будут, – доложил сигнальщик, и Пирри нахмурился – «расстреливать станут?»

– Выражают сожаление, сэр, и просят команде собраться в носовой части. Через пять минут пустят под кормовые башни торпеду! Не хотят напрасной гибели наших отважных людей! Но обязаны разрушить вражеский крейсер! Чтобы он не имел возможности воевать или быть отремонтированным! Идет война, и это оправдывает такие меры! Это все, сэр!

Сигнальщик говорил глухо, с трудом сглотнув комок в горле. Моряки, бросившие тушить пожары, насупившись, стояли и молча ждали решения командира. А ратьер с броненосца замигал снова, рассыпая в вечерних сумерках яркие всплески.

– «Здесь кэптен Лангсдорф. К вам идет большая группа буксиров и катеров! Кэптен Пирри! Прошу приказать отойти команде на бак и перенесите туда раненых. Постараемся попасть торпедой точно в корму! Так будет безопаснее! Всего хорошего – война для вас окончена!»

– Командир броненосца прав! Всем отойти на бак и перенести раненых, – Пирри усмехнулся – крейсер не будет уничтожен, но без кормы, что отвалится после взрыва торпеды, так как не лежит на песке, подлежит вместе с командой интернированию. Формально ведь корабль цел, просто ремонтировать надо в доке как минимум год, а здесь нейтральный порт. Самое большое – завтра стянут его с мели и пришвартуют к пристани. Пирри повернулся к сигнальщику и негромко произнес:

– Отбей! «Здесь кэптен Пирри – благодарю!»

Глава четвертая. Маленькая колониальная война

21–28 декабря 1939 года

Фолклендские острова

Командир тяжелого крейсера «Эксетер»

капитан 1-го ранга Белл

– Но как такое могло произойти?! Как?!

С позавчерашнего вечера, как только стали известны подробности сражения в Ла-Плате, которую падкие на сенсацию американские репортеры тут же окрестили «Бойней в Ривер-Плейте», кэптен Белл не находил себе места. Все же в эскадре погибшего контр-адмирала Харвуда были три крейсера, так что уход «Эксетера» на Фолкленды компенсировался прибытием «Камберленда», более мощного «вашингтонского» крейсера, чем его корабль. Но это не помогло – разгром просто чудовищный!

Вся команда «Эксетера» была ошеломлена этим известием и прибывала в состоянии мрачной подавленности. «Карманный линкор» полностью оправдал свое название, данное когда-то газетчиками в уничижительном понятии, и показал мощь в полном смысле – с ударением на второе слово. Еще бы, они это все прочувствовали в первом Ла-Платском бою, получив с рейдера десяток попаданий главным калибром – на крейсере живого места не осталось, только сейчас закончили разгребать обломки, залатали дыру в носу и завтра предстоит ввести в действие кормовую башню.

Страшный противник этот «Адмирал граф Шпее»!

Теперь кэптен Белл осознал, насколько повезло им 13 числа, в суеверное число календаря! Видимо этот день оказался несчастливым именно для врага, а вот «Эксетеру» откровенно подфартило. Фактически легко отделались, хотя ремонт в Англии, как уже сказали ему специалисты, будет идти полгода, в лучшем случае четыре месяца. Сейчас для него главное наскоро подготовить корабль, чтобы он смог дойти до берегов благословенной родины. А там уже можно будет и отдохнуть.

Фолкленды предстали перед экипажем жуткой дырой на краю света, вернее, у берегов Огненной земли, откуда особенно остро чувствуется дыхание ледяного континента – Антарктиды. Архипелаг состоит из двух крупных островов, разделенных проливом и множества мелких. Постоянные шторма и туманы, солнечные и тихие дни редки, и только с декабря по февраль, когда в этих краях царит лето.

На Восточном Фолкленде всего один городок Порт-Стенли, где жителей чуть больше тысячи. Добротные деревянные и каменные дома, казенные присутствия, здание губернатора с британским стягом на флагштоке, целых два неизменных паба – пиво британцы варят везде, в каком бы уголке мира они не поселились. Традиционный, освященный веками пенный напиток и есть напоминание им о покинутой родине.

Старый, добрый эль!

Острова являлись угольной станцией для проходящих транспортов под любыми флагами мира, а также стоянкой для рыболовецких траулеров и китобойных судов, что вели промысел в этих южных студеных водах, очень богатых, как рыбой, так и китами. Так что жаловаться на нехватку таких посетителей было нельзя – в любое время года хватало.

Для ремонта пострадавших кораблей имелись достаточно хорошо оборудованные мастерские с баржами, небольшая угольная электростанция давала ток, да далеко в море светил маяк на мысе Пемброк. Из достопримечательностей на этих каменистых, совершенно без леса островах имелись огромные пастбища с овцами, кое-где у береговой черты можно было увидеть пингвинов, да посмотреть в городке на памятный знак. Его установили в честь победы эскадры адмирала Стэрди над германскими крейсерами «Шархорнст» и «Гнейзенау» 8 декабря 1914 года.

Вот и все – прибывшему моряку ходить совершенно некуда, глазеть не на что, разве что беседовать с овцами и пингвинами. Так что уделяй внимание ремонту своей посудины, да поглощай пиво в пабе. Если желаешь, то хоть по самые гланды залейся виски – крепкий напиток, напоминавший дрянное пойло, куда там до знаменитого «скотча», варили местные умельцы. \Как они смело утверждали из отборного зерна – вот только кто в эту дыру зерно везти будет, тут и мельниц то нет. Привозят муку в мешках, да пекут из нее на пекарне хлебушко. Еще бы сказали, что сами выращивают на местных пастбищах ячмень для вонючего, но жутко крепкого напитка!

Помотавшихся по океанам морских бродяг производство виски не интересовало, а лишь сам процесс поглощения. Хватало бы денег в кармане, не важно каких – фунтов, долларов, франков, иен или хоть ненадежной латиноамериканской валюты. Имеется в городке отделение уважаемого британского банка, больше похожее на средневековую меняльную конторку с представителем самой древнейшей нации на земле, специализирующейся на ростовщичестве три тысячи лет. Все поменяют по самому выгодному курсу, правда не скажут при этом, что выгода всегда односторонняя, в пользу исключительно сбрившего пейсы ростовщика, пардон, вполне солидного и честного банковского клерка – недаром говорят янки, что ничего личного, только бизнес.