Притяжение влюбленных сердец (СИ) - "Цветы весеннего сада" - Страница 70

Пожалуй, уже можно разрешить Вам забрать оружие и держать при себе… Я понаблюдал, Вы достаточно аккуратно с ним обращаетесь.

Яков ласково оглядел обрадованную Анну Викторовну, сиявшую ярче солнышка.

- Хочу Вас наградить за сегодняшнюю стрельбу, как лучшего и единственного моего курсанта! - загадочно добавил он.

- Чем же наградить? В лесу? - заинтересовалась Анна. - только не еловой шишкой!

- Даме? Еловую шишку? Да как можно? - усмехнулся Яков. - Наградить поцелуем. И кое-чем еще…

Штольман коротко поцеловал улыбающиеся губы жены и достал спрятанную в кармане плитку бельгийского шоколада.

Анна уже расправилась со всеми закупленными в Омске запасами сладостей и теперь ее рацион был достаточно сытным, но пресным.

- Какая роскошь! - радостно оценила супруга. - Я обязательно поделюсь.

- С Лебедевым не делитесь - наказал Яков. - Он съел все Ваши конфеты вчера, закусывая ими коньяк.

- Ну хорошо. Буду жестоко дразнить Вашего племянника. - согласилась Анна.

Разумеется, она никогда бы так не поступила, и они оба знали это.

Анна Викторовна выглядела в этот момент очень выразительно. Щеки горели ярким румянцем, алые губы то и дело расплывались в нежной улыбке, обращенной к мужу. А глаза сияли неподдельной радостью и восторгом.

Две пушистые длинные косы, спрятанные под шапочку и шубу, то и дело выглядывали из-под меха. Отдельные завитки из кос распушались и Яков любовно поправлял ей прядки.

Он засмотрелся на нее.

- Вы такая красивая, Аня, очень… Я таких, как Вы никогда не встречал. Можно смотреть и смотреть. Вы такая единственная. - сказал супруг, и Анна потянулась к нему губами. Он немедленно ответил на ее порыв и привлек к себе, обнимая и прижимая покрепче.

Яков вспомнил их первый поцелуй. Юная Аня поцеловала его на складе, он пытался держаться приличий и не отвечать, неловкими словами пытаясь спасти ситуацию, но был буквально ошеломлен сладостью губ этой прелестной барышни. И вся его выдержка пошла прахом. Положительно, это просто было какое-то наваждение. Вкус ее губ и нежный запах кожи потом преследовал его, и он ничего не мог с собой поделать. Яков всякий раз думал об этом, оказываясь рядом с Анной. Легко ей было написать в письме “забудьте”! Забыть не удалось, да и не хотелось забывать.

Аня тихо застонала, срывая с губ мужа чувственную ласку, чуть прикусила ему нижнюю губу и немного отстранилась, лукаво поглядывая на Якова. Она явно хотела поиграть, ожидая следующий ход от него. Яков включился в игру, аккуратно укусив ей мочку уха, лаская языком и чувствуя во рту маленькую жемчужную сережку.

Похоже, Анне понравились ощущения, потому что она с энтузиазмом повторила его ласку, прикусывая чуть покрасневшее ухо мужа и согревая его своим дыханием.

Вот что она делает? В ближайшее время у них не будет никакой возможности уединиться. А Анна с ума его сводит, дразнит и наслаждается произведенным эффектом! Юная женщина открывала новые грани своей чувственности и испытывала на прочность своего мужа.

Боковым зрением Штольман увидел силуэт за деревьями.

- Вы что-то хотели, Алексей Юрьевич? - недовольно спросил он. Его только не хватало!

Когда супруги уходили в лес, Лебедев с ямщиком кашеварили у костра.

- Я хотел посмотреть, как вы стреляете! - смущенно улыбнулся племянник. - Но, вижу, стрельбы закончены. Тогда я только спрошу… Анна Викторовна, сколько Ваших чудесных колобков для супа положить в котел?

Он хотел сказать “чуднЫх”, но не рискнул так раззадоривать тетушку, тем более заготовка на самом деле оказалась питательной и вкусной.

- По одному на каждого и сверх того еще один. - весело сказала Анна. Она потянула мужа к костру.

***

Дорога на Минусинск оказалась совершенно разбитой. Ее испортили груженые обозы, следующие на ярмарку. В иных местах колея стала непроходимой из-за ухабов и глубоких рытвин. Как спать и отдыхать на такой дороге? Они и не спали.

Яков сильно тревожился за здоровье жены и уговорил ее выпить немного припасенного рома. Анна послушалась. Вообще, как он заметил, крепкий алкоголь она избегала, абсолютно по-детски морщась от его вкуса.

- Дорога напоминает пианино. - ерничал Алексей Юрьевич, потирая плечо, ушибленное на очередной рытвине.

- Ну да, похоже, если представить, что мы едем только по черным клавишам. - согласилась Анна Викторовна.

Впрочем, через сотню верст дорога вновь стала сносной.

На хорошем, ровном участке тракта их тройка разогналась, набрав приличную скорость. В ушах привычно засвистел ветер, и Аня натянула шапочку поглубже.

Услышав бубенцы встречных саней, возчик резко взял правее и едва разминулся с несшейся во весь дух повозкой. Ух! Едва не столкнулись. Однако еще одни встречные сани, следующие за первыми, взяли почему-то влево, что было против дорожного обычая ямщиков и со всей дури врезались в повозку семьи Штольман. Анна пронзительно закричала за секунду до столкновения, Яков успел прикрыть жену от удара. Раздался сильный треск, сани встали на дыбы и две почтовых тройки смешались в одну поломанную массу.

Сани путешественников перевернулись на длинном, опасном откосе и скатились вниз по склону. Выпавшие на дорогу пассажиры сильно расшиблись, прежде чем сумели выбраться из овчиных мешков.

На Аню с Яковом попадали все их коробки, сундуки и узлы. Штольман, не успев помочь выбраться Анне, вдруг услышал, как на них несется еще один возок.

- Стой! - закричал Яков, что есть силы и бросился к встречной тройке. Он понял, что если сейчас не сумеет остановить ее, пусть даже ценой своей жизни, то большой возок обрушится на Аню и погребет ее под своей тяжестью. Ямщик, спавший на дне саней, в последний момент успел схватиться за вожжи и остановить лошадей. Одна лошадь неловко упала, увлекая за собой Штольмана, и Яков сильно ударился головой о камни.

После такого происшествия пассажиры и возчики долго сидели, приходя в себя, словно оглушенные.

Первым отошедший от шока Алексей Юрьевич рывком поднял из-под обломков оцепеневшую Анну, посадил ее в сторону, и подбежал оказать помощь дяде.

Штольман был без сознания, из виска сочилась кровь.

***

Аня села так, чтобы положить голову мужа к себе на колени, и тихо гладила его, стараясь не сорваться в рыдания. Было очень страшно. Она даже не слышала как ругались ямщики, завязав между собой потасовку. Чуть позже виновники происшествия быстро уехали,

пристрелив раненых лошадей и бросив поломанную тройку пострадавших на произвол судьбы.

Алексей Юрьевич осмотрел повреждения саней и огорченно покачал головой. Дело было плохо. Сани были поломаны, сбруи порваны, одна из лошадей сильно расшиблась.

- Как Вы, Анна Викторовна? - спросил племянник.

- Я нормально. - сказала Анна. - Якову Платоновичу плохо. Она прижала ладони к голове мужа, отчаянно желая хоть как-то помочь ему.

- Я надеюсь, дядя скоро очнется, удар был не очень сильный. - сказал Лебедев.

Тем временем, ямщик, сам легко раненый, причитал, моля своего ангела-хранителя.

- Яшенька, очнись! - тихонько сказала Анна, все-таки заплакав от бессилия.

- А ну ка, Анна Викторовна, тише. - не дал ей паниковать Лебедев, увидев покатившиеся у тетушки слезы. - Сейчас я сооружу костер, укрытие. Ямщик на здоровой лошади поедет в село, приведет людей, они помогут. До ближайшего села тридцать верст, следовательно, нам предстоит задержаться здесь не менее, чем на полдня. Все нормально будет, мы справимся!

Через несколько часов начало ощутимо холодать, занепогодилось. Пошел снег. Аня следила за костром, подбрасывая ветки, готовила чай и дежурила возле Якова. Он несколько раз приходил в себя, пытаясь встать. Но сознание ускользало от него, и Штольман снова засыпал.

Путники начали сильно мерзнуть, костер помогал не настолько, как хотелось бы. Анна, как могла, согревала Якова, расположив его возле огня и время от времени помогая мужу перевернуться. Та часть тела, что была обращена к костру, сильно нагревалась, но в то же время другая становилась совсем ледяной.