Притяжение влюбленных сердец (СИ) - "Цветы весеннего сада" - Страница 6

Аня увидела, как Штольман разочарованно и досадливо отвернулся. - Что я напридумывала себе? - Вдруг блеснула мысль у девушки. Никогда я не нужна ему была. Он тяготился моей назойливостью и сейчас видеть не хочет!

 

Аня развернулась и бросилась от него в другую сторону парка. В голове случала обида. Она вновь бежала. Только уже от него, навстречу своему горю. Первый раз ее мир так же разрушился из-за ссоры с ним, после того поцелуя на складе. Позже еще раз, после убийства инженера. Зачем она поверила, что может быть им любима? Эмоции захлёстывали ее.

Яков попытался остановить Анну. Даже если он ей настолько неприятен, все равно не стоит бегать одной, в темном месте. Бог знает, кого можно повстречать ночью, в таком вот парке. Он виноват хотя бы тем, что не справился со своими чувствами, в очередной раз разозлив Анну Викторовну и, кажется, обидев ее. Он не хотел! Это было некрасиво с его стороны. Но было уже поздно. Аня сорвалась и побежала, лишь светлая шаль мелькнула между веток. Яков бросился следом.

- Стойте, Анна Викторовна, просяще кричал Штольман. Позвольте мне хотя бы проводить до дома Вас. И я не буду больше Вас беспокоить.

Он конечно уедет, пусть его сердце рвется от боли, но он привычно затолкает боль в самый дальний уголок души, будет жить, вспоминая эту несносную, но любимую барышню, которая только играла, а он голову потерял совсем от любви к ней.

Мелькали ветки кустарников, Яков настигал Анну. У нее была небольшая фора, но у него был более широкий шаг, да и силы были не равны.

- Да сколько же можно убегать! - раздраженно думал следователь.

Вдруг раздался крик и Анна упала в небольшой овражек. Он спрыгнул следом, поднял ее, рывком вытаскивая из снега как нашкодившего котенка.

Яков был зол. Он схватил Анну и стал трясти за плечи.

- Ну почему вы не можете быть благоразумной, Анна Викторовна! Ночь почти! Вы ходите одна, неизвестно зачем. Дома вас ждут родные! Вам не больно?

Он все тряс ее, пытаясь вложить все свои страхи и другие непонятные чувства в свой строгий монолог. Ярости было немного больше, чем она того заслужила. Яков всегда злился на Анну несоразмерно обстоятельствам, наверное, просто слишком пекся о ней.

Анна заплакала навзрыд. Болела нога, подвернутая при падении. Она видела и слышала как Штольман раздраженно отправляет ее обратно домой, к родным.

- Ну какой же Вы злой, Яков Платонович! - закричала девушка, печально кусая губы. - Я так сильно люблю Вас и так боюсь потерять, а Вы меня так трясете! Как грушу! - прорыдала Анна.

Яков перестал трясти упрямицу. Он ошарашенно смотрел на нее, пытаясь осмыслить ею сказанное. Связных мыслей в голове не было и он просто прижал ее к себе, гладя по спине, чтобы она утешалась. Но Анна и не думала успокаиваться. Она плакала с интонациями брошенного ребенка, недоумевая вслух, иногда даже немного икая, зачем он мучает ее своим равнодушием и надменностью.

Яков обнимал Анну, насколько хватало сил. Просто сжал ее, чтобы точно никуда не убежала. Он не мог сказать ничего умного, что бы было подходящим моменту. В голове мелькала вспышкой мысль: Она меня любит. Любит меня. Такого ненормального, желчного, злого и высокомерного. Он гладил ее, не выпуская из объятий, и её истерика понемногу стихала. Анна уже молчала, прижавшись к его груди.

- Я тоже люблю Вас, Анна Викторовна, - тепло и тихо сказал Штольман. - Я так давно Вас люблю, что и не надеялся на взаимность.. он гладил ее по волосам, нежно баюкая. Да я жизнь за Вас отдам, Аня, только не плачьте. Он взял ее руки в пригоршню своих ладоней и стал жадно целовать, опустившись на колени, а Анна улыбнулась сквозь горошины слез и, растерянно отобрав одну из рук, погладила его по курчавой голове.

 

========== Поцелуй ==========

 

Снег падал невесомым тонким покрывалом на двух возлюбленных, оказавшихся в ночном парке. Они стояли, прижавшись к друг другу, казалось, целую вечность. Время как будто остановилось, слова больше не шли. Яков обнимая, растворился в Анне и забыл обо всем, что их окружало. Он всегда запрещал себе чувствовать, находясь рядом с ней, опасался опалить свое закрытое холодное сердце. В то же время Яков всегда неосознанно ждал, что она сделает первый шаг, сломает эту стену, нарушит запреты и позволит быть рядом с ней.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Аня любила родных и близких со всей широтой своей распахнутой души. Он же смотрел на этот пир чувственности и ревновал, даже завидовал тем, кого касалась ее тепло, не смея подойти и погреться. Теперь близость ее открытого доверчивого сердца и мягкого тела совершенно опьянила его. Она выбрала его. Он когда-то боялся обжечься? Сегодня Яков просто горел ярким огнем взаимной любви, вспыхнув как порох от ее признания. Казалось большего счастья и большей трепетной радости нельзя было представить. Он легонько целовал ее лоб, волосы, тонкую кожу возле виска, вдыхая нежный девичий аромат. И не было большего счастья, как просто вот так стоять тут рядом.

Анна тихо дышала, прикрыв глаза и прижавшись к его груди. Она не издавала звуков, не говорила слов, и, слава Богу, не плакала. Однако она почти не шевелилась и Яков забеспокоился.

- О чем вы думаете, Анна Викторовна? - осторожно спросил Штольман. Анна молчала. Потом она коротко вздохнула и сказала:

- Давайте умрем, Яков Платонович, - Анна еще раз устало вздохнула. - и всегда будем вместе.

Штольман улыбнулся ее наивным чаяниям. Чтобы быть рядом, умирать было необязательно.

- Ну уж нет, я приложу все усилия, чтобы вы жили долго и счастливо, - тепло сказал следователь, - и я тоже.

- Нам пора, Анна Викторовна. Ночь уже, вы совсем озябли, меня беспокоит ваше самочувствие.

- Я не хочу уходить от вас. - жалобно сказала Анна.

Яков еще не привык к тому, что они говорят искренне и без недомолвок, но ощущение от этого было очень приятное. Штольман как будто задышал свободнее и уверенне, кажется, он начал понимать Аню гораздо лучше. Плотина недоверия и приличий потрескалась и бурный поток взаимных чувств рисковал прорваться в любой момент.

- А вы не покидайте меня. - просто сказал Штольман. - Я не хочу сейчас вас отпускать, нам нужно разобраться, поговорить нормально.

Он уверенно взял ее руку в свою и твердо повел к выходу из парка, пока Аня не замерзла совсем.

Где же поговорить им? Ничего не придумав, он повел ее в участок. Было смешно, глупо. Они опять встречаются в полиции, но приличия нужно было соблюсти. Ночью в трактире находиться барышне не по статусу, а о том, чтобы воспользоваться пустующей квартирой на Столярной, он и думать не хотел. Участок был вариантом лучшим из худших. В полиции хотя бы всегда были дежурные. Достаточно уже компрометировать ее своим поведением. Чего стоила только та пощечина на улице! Ему потом несколько раз приходилось держать ответ перед людьми, обеспокоенными тем, что происходит с Анной. Первым тогда на утро к нему, страдающиму угрызениями совести и головной болью, примчался Петр Иванович и, скинув маску легкомыслия, потребовал объяснений. Вторым, как ни странно, стал Коробейников, собравший в кулак всю свою смелость. Тогда Яков мучился от необходимости объяснить и поведение барышни, не допустив чтоб на нее легла тень осуждения, и самому оправдаться, пообещав что, что бы ни происходило между ними, он не позволит себе обижать ее.

Анна доверчиво шла с ним по темным улочкам, ничего не говоря и не спрашивая. Яков крепко держал ее под руку, он раскаивался, вспоминая недавние картины бурного выяснения отношений. Если бы он сподобился поговорить с ней раньше, то, возможно, она бы не так резко отреагировала. Штольман чувствовал ответственность за ее слезы, за то что она пыталась убежать от него по темному парку. Якова всегда восхищало желание барышни Мироновой держать лицо в любой ситуации, сегодня же все вышло не так, и причиной этому была его несдержанность.

 

В участке Штольман бодро скинул пальто и снял котелок, потом помог раздеться непривычно тихой Анне. Он усадил ее на стул и решил заварить сладкого чая. Яков надеялся, что выпив чай, Аня, наконец, скинет оцепенение, и они поговорят. Так и произошло.