Притяжение влюбленных сердец (СИ) - "Цветы весеннего сада" - Страница 15

Где же Яков с его поцелуями и объятиями? Муж нашелся рядом, на соседней подушке. Аня разочарованно, закусив губу, посмотрела на него. Она недоумевала, почему он не разбудил ее, а сама она не проснулась, проспав его приход. А ведь так ждала его! Засыпая, она мечтала о жарких поцелуях мужа. Теперь же, наконец, можно? А он вот так! Пришел молча, ей не сказал, лег почти отдельно, еще и собственным одеялом накрылся. Аня никак не могла взять в толк, почему.

Спящий Штольман был хмур, сердился, между его бровями запали изломы. Анна легла на живот, подперла голову кулачком и разглядывала мужа. Какой серьезный! Аня погладила пальчиком нахмуренные брови, побуждая их разгладиться. Она даже немного подула ему на лоб. Фокус удался, и вот уже лицо Якова Платоновича стало не в пример умиротвореннее. Аня аккуратно поцеловала его в кончик брови. Спящий муж улыбнулся. Юная супруга была довольна своей маленькой победой.

Спать больше решительно не хотелось. Сил было хоть отбавляй. Аня не хотела тревожить Якова, поэтому потихоньку встала, охраняя его сон. Она надела домашнее платье и, крадучись, вышла за горячей водой для умывания.

 

Яков Платонович Штольман открыл глаза, четко зная, сколько сейчас времени и сколько он спал. Его внутренние часы никогда не давали сбоя. Засыпая, он всегда намечал себе, сколько часов сна ему нужно для восстановления сил. Штольман сощурил недовольно глаза. Где же его Аня? Однако потерять ее не успел. Он услышал как из умывальни доносится деликатный плеск воды. Тонкий голос Анны Викторовны нежно, как флейта, что-то тихонько пел про жаворонка в темном лесочке. Яков растроганно заулыбался. Ну что она за ребенок такой! Вот только посмотришь, взрослая стала, совсем степенная, а в другой раз глянешь - сущее дитя, наивная, искренняя. Он никогда не слышал, как поет его любимая и теперь наслаждался новой, неожиданно приоткрывшейся гранью ее светлой души. Аня была очень жизнерадостная. Ее оптимизм заражал мрачного, по обыкновению, Штольмана, не ждавшего от жизни приятных сюрпризов, уповавшего на логику и разум. Однако после общения с ней, его рациональная, но постная действительность расцветала яркими красками. С ней он сам немного становился ребенком, предвкушающим долгожданный праздник.

Яков притянул себе подушку жены и с наслаждением зарылся в нее носом. Ее запах. Он напоминал ему утро ранней весны, первоцветы и… маму. Почему именно ее, Штольман не знал, он даже не помнил свою мать, потеряв довольно рано. Он грезил наяву, вдыхая запах личного счастья. Еще ночью Аня спала на ней, прижимаясь своей щекой, ее разобранные волосы лежали пушистым облачком, щекоча и волнуя его.

Жар обладания пришел к Якову внезапно и овладел всем его телом. Желание было так сильно, что мужчина почти застонал беззвучно, обхватывая подушку. Он мог бы предъявить своей юной жене права мужа прямо сейчас, увлекая ее обратно в кровать, но впереди сегодня многочасовая поездка до Твери. Яков боялся утомить Аню, помешать ей собраться. Ей следовало не спеша привести себя в порядок, позавтракать. Никогда не имея дела с невинностью, он не знал, будет ли ей настолько больно, что Аня испугается его страсти, или что это надолго оттолкнет ее, отвратив от его ласк. Будет ли она нуждаться в восстановлении или отдыхе? Он решил не торопиться с таким важным моментом и полностью, когда придет время, посвятить его ей и себе. Он хотел, чтоб его драгоценной Анне понравилось исполнять свой супружеский долг, понравились его прикосновения, понравилось быть женой ему.

Представив ее под своим торсом, Яков тяжело задышал. Он долгое время мечтал об Анне и желал ее. Отводил сердито глаза, злясь сам на себя, и снова возвращался к ней взглядом.

Какая она была прекрасная еще тогда, в их первую встречу на берегу реки. Ее ясные синие глаза поражали его своей глубиной и серьезностью. Ее волосы всегла были образцом девичьей красоты, длинные, тяжелые и пышные. Он с ума сходил, замечая все, подмечая каждую деталь. Он видел ее тонкие изящные руки, узкую талию и волнующий контур груди. Ее красиво очерченые губы влекли его, полицейского при исполнении, забыть обо всем и с наслаждением истово целовать их. Он всегда держался, ни словом, ни взглядом, не смущая ее, не смея прикоснуться к этой очаровательной юности, позволяя ей цвести и благоухать. Он даже мысли отгонял, но они снова предательски возвращались, стоило ему увидеть её. К весне, после дела инженера Буссе и последовавшей ссоры, после его нелепых обвинений в ее адрес, Якова накрыло особой страстью. Он мечтал увидеть ее обнаженное тело и целовать каждый его миллиметр, возжелал ласкать ее нежную персиковую кожу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сквозь пелену неутоленного и сегодня желания, Яков слышал продолжающийся плеск воды и новую песню - на этот раз Аня пела про журавлика. Он же продолжал молча сходить с ума, мучаясь от собственных порывов. Он представил ее небольшую девичью грудь, мягкую, податливую. Он будет поглаживать ее, замечая как затвердевают ее розовые соски, отвечая на его ласки. Как он будет целовать их своими теплыми губами. Его возбужденные мысли невольно переместились на нежные завитки между мягких бедер и мягкую розовую плоть, искушая волю. Плеск воды заканчивался, как и тихая песня. Похоже, Аня закончила умываться и растиралась полотенцем.

 

Яков быстро встал и молниеносно оделся, чтобы преждевременно не смущать свою молоденькую жену. По-армейски четко заправил постель. Он некстати вспомнил, как любила Нежинская бесстыдно разглядывать его, одевавшегося, с ног до головы, царственно откинувшись на подушки. Она делала это с высокомерным лицом императрицы, допустившей пажа до своего тела. Якову всегда претил этот ее хозяйский взгляд, но он, будучи джентельменом, не спорил по мелочам, молча скрежетая зубами.

 

Аня вернулась в комнату с распущенными до талии волосами, лежащими с утра крупными завитками. У Якова захватило дух от такой красоты, которую Аня обычно благовоспитанно прятала в прически.

- Доброе утро, Яков Платонович, - приветливо сказала Анна.

- Доброе, - Штольмана охватило косноязычие.

Он схватил ласково улыбающуюся жену за плечи и прижал к стене, яростно целуя. Как можно быть такой привлекательной, вызывать такую страсть и быть одновременно такой восхитительно невинной? Он вжимался в нее всем телом, передавая ей возбуждение. Потом вдруг оторвал Аню от стены и прижал к себе. Яков запустил руку ей в волосы, пропуская между пальцами снова и снова, нежно массируя затылок и скользя по шелковистым прядям вновь. Терзая губы поцелуем, он ни на секунду не отпускал их, свободной рукой лаская скулы и подбородок. Затем он опустил глаза вниз и начал гладить ее живот через тонкую ткань, ведя раскрытой ладонью снизу вверх, пока не добрался до изгибов груди. Радужка у него потемнела и дыхание стало рваным и тяжелым. Продолжая целовать Аню, он нежно трогал грудь сквозь платье и терял голову.

- Надо остановиться, - подумал Яков, пока я не задрал юбки своей жене и не овладел ей прямо здесь. Аня такого мужланского обращения не заслужила, она вообще заслуживает всего самого лучшего.

Тяжело дыша, он сбавил темп и вот уже совсем легонько поглаживал и не менее невесомо целовал свою ошарашенную смелыми ласками возлюбленную.

В номер постучались.

- Яков Платонович, завтрак, тихо сказала Аня ему в губы и он, нехотя, оторвался от нее.

Штольман открыл дверь, в номер доставили умопомрачительно пахнущий кофейник, поднос с едой и горячую воду для его утренних процедур. Обо всем этом распорядилась Анна, пока Яков спал и он внутренне одобрил ее непривычную для него деловитость. -Умница, Анечка! - подумал Штольман.

В умывальне Яков вновь разделся, обмотав полотенце вокруг ягодиц. Он щедро обмылся, растерся и принялся взбивать мыльную пену для бритья.

Острое чутье сыщика внезапно почувствовало присутствие еще одного, наблюдающего взгляда. Не оборачиваясь, Яков присмотрелся к отражению в зеркале. Так и есть! Неосторожная тень выдала шебутную барышню, подглядывающую за супругом. Рассудив, что от такого любопытства вреда не будет, он ничем не обнаружил свое знание и продолжил процедуры, достав опасную клиновидную бритву.