Притяжение влюбленных сердец (СИ) - "Цветы весеннего сада" - Страница 134

Аня хотела изменить типовой проект большой деревянной школы. Добавить красок фасаду, резьбы на деревянные элементы, лепнину на потолки, расширить окна.

Она настойчиво рисовала наброски один за другим, а китаец, от усердия высунув язык, споро клеил для нее бумажный макет.

За работой Анна не заметила, как вдруг сильно озябла. Она потянулась за шалью и поняла, что к ней вдруг к ней опять пришел дух ученого-топографа. Вопреки обыкновенному поведению призрака, он был очень возбужден. Ильковский показывал ей картинки ужасной войны. Потопленные корабли с русскими матросами, взрывы, крики и марширующих азиатов в синей форме, вооружённых винтовками со штыками.

- Поспеши. - сказал призрак. - Деньги потребуются России на подготовку к будущей войне. Она закончится крайне неудачно, но без этих средств, которые будут пущены на подготовку, жертв будет еще больше, а потери еще катастрофичнее.

Анна запахнула шаль поплотнее и покорно смотрела на все, что показывал ей дух. Она мысленно пообещала помочь. В который раз уже. Дух кивнул, приложил палец к губам и исчез.

Намжин не замечал незваного гостя. Уютно расположившись в кресле, он орудовал ножницами, напевая китайскую песенку.

Вдруг за окном Анна услышала трель. Мелодичную, но немного пронзительную, ни на что не похожую.

- Что это, Намжин? - спросила она.

Намжин задумался, подбежав к окну. С минуту он стоял нахмурившись и слушал звук, который никак не мог опознать. Но потом китаец догадался и лицо его просияло.

- Это голуби, Анна Викторовна!

- Никогда не видела певчих голубей, Намжин Иванович! - усомнилась Анна.

- А это и не певчие. - рассмеялся китаец. Это почтовые. А чтобы защитить голубей от хищных птиц используют свистульки. В Китае также делают. Свистки вставляют между передними хвостовыми перьями. Птица взлетает с пронзительным свистом. Соколы и другие хищные птицы избегают нападать на таких голубей.

- Кому нужны в конце девятнадцатого века почтовые голуби? - задумалась Аня.

- Тому, кому недоступна обычная почта - поделился предположением Намжин, он был очень наблюдательным.

К Штольману, работающему с бумагами пришел караульный и доложил, что один из арестантов вольной команды просит срочной аудиенции.

- Зови. - сказал Яков Платонович.

Караульный завел каторжника и тот взволнованно сообщил:

- Ваше Высокоблагородие, Вам надобно срочно провести ревизию в тюрьме Нижняя Кара. Тамошний начальник над каторжанами вчера отправил в Сретенск купцу Ларину четыре тройки с казенным платьем, весь запас мороженого мяса и тюремную кассу. Он трое суток пил с купцом и играл с ним в карты, да все проиграл. Арестанты мерзнут и голодают.

- А откуда ты знаешь, что происходит в Нижней Каре, в пятидесяти верстах отсюда? - спросил, уточняя Штольман.

- Поверьте Ваше Сиятельство, наша арестантская почта работает превосходно. Ей святой дух помогает. - нагнал тумана каторжник. Но выглядел он столь убедительно, что Яков понял, надо спешить.

Штольман вызвал Лебедева и ввел в курс дела, велев срочно выехать в тюрьму Нижней Кары, чтобы забрать ключи от всех складов, расходные книги, провести ревизию и допросить свидетелей.

Сам Яков немедленно отбил телеграмму в Сретенск. Полицейскому управлению надлежало встретить экипажи, следующие в город с интересующего направления и обыскать их.

- Ротозеи. - покачал головой Штольман, оставшись один. По всему выходило, что здешние чиновники совсем проворовались и постепенно предстояло сменить практически их всех.

Он был так хмур и раздражен, что не заметил, как наступило время обеда. Яков Платонович опомнился лишь тогда, когда часы пробили полдень. Анна Викторовна не объявилась, естественно забыв про свое утреннее обещание. Исполнительного китайчонка в канцелярии тоже не было. Штольман вздохнул и отправился разыскивать неугомонную парочку.

Впрочем, зря Яков сердился. Супруга нашлась у себя в новом кабинете. Они с Намжином удовлетворенно разглядывали цветной раскрашенный макет, обсуждая детали.

Увидев мужа, Анна засияла, показывая ему творение их рук, а у Якова мгновенно исправилось настроение, разгладилась морщинка на лбу и проблемы отошли на второй план. Служба службой. Дела подождут и проблемы вовсе не кажутся неразрешимыми, когда рядом с тобой так восхитительно улыбается голубоглазая Анна Викторовна.

Ее эскизы были прекрасны. Опытной быстрой рукой она нарисовала и фасад здания школы, и домик учителя, и многое другое.

Аня думала о постройке маленького приюта для брошенных детей, распашке огорода, приготовлению горячих обедов для детей, приписанных к школе и организации ночлежной для учеников, живущих слишком далеко от Кары. Она выдавала идеи одну за другой, надеясь позже обсудить их с мужем.

Но, как оказалось, к их разговору присоединился и деятельный китайский помощник.

- А Вы подумали, Анна Викторовна, кто будет содержать все это? - спросил практичный Намжин, назидательно постукивая карандашом по макету. Бухгалтерия была в том числе по его части, и он частично представлял, о чем говорит. - Денег у каторги не так уж много.

Анна вопросительно посмотрела на Якова. Тот усмехнулся и успокоил ее.

- Как правило, школу содержат на деньги местного прихода. Учительствовать будут те же каторжане, я уже присмотрел семейную пару из Риги, они уже на поселении. Школа и детский приют с пекарней будут частично на самообеспечении. Часть овощей и хлеб будем закупать для нужд каторги, все сверх этого пойдет на школу. Огород и пекарня вполне самоокупаемые предприятия. Норма хлеба для каждого арестанта, если не воровать, достаточно велика и припека будет оставаться достаточно. Также будем искать попечителей из числа местных купцов. Как правило, эти люди охотно идут на такие расходы. Благотворительность считается благом, почетным вложением денег, положительно сказывается на репутации.

Намжин пожал плечами. Он таких трат не понимал. Ох уж эти непрактичные русские начальники! Можно было вместо сущего разорения эти деньги просто копить и уехать с каторги богатыми людьми.

В кабинет постучались.

- Ваше Высокоблагородие! На въезде в Усть-Кару задержано постороннее лицо. Сопротивления не оказывал. Прибыл один. Просит доложить о своем приезде начальнику каторжного района.

Яков глянул на документы, показанные ему подобострастным караульным, потом посмотрел отчего-то на Анну и усмехнулся.

- Пропусти. - сказал он. - Препятствий более не чини.

- Яков Платонович, а кто приехал? - боясь разочароваться, не стала гадать Аня, предпочитая просто спросить.

Яков улыбался, лаская ее глазами и предвкушал радостную улыбку жены.

- Неужели…?!

- Ну да, Анна Викторовна. Петр Иванович ожидает на проходной. Скоро прибудет собственной персоной.

Глядя на то, как Анна едва не подпрыгивает от радости, ожидая увидеть открывающуюся дверь и милое родное лицо, Штольман качал головой и улыбался. Однако прагматик и даже немного циник внутри него скептически поднимал брови. Яков опасался даже предполагать, зачем пожаловал сюда младший Миронов, твердо решив расспросить родственника чуть позже. Не портить же Анне радость встречи с любимым (тут Штольман уже немного заревновал) дядюшкой. Пятый месяц идет, как они женаты и пятый месяц, как он увез суженую из родительского дома. Яков настолько сроднился с ласковой нежной Анной Викторовной, что делиться не хотел. Впрочем, он был не настолько эгоистичен, чтобы хоть как-то показать то, о чем думал.

Встреча, как и ожидалось, вышла бурной.

Едва Петр Иванович зашел в дверь, как Анна бросилась ему на шею.

- Анна! - крепко обнимал Миронов племянницу.

- Дядя! - не осталась в долгу госпожа Штольман, чмокнув Петра Ивановича в щеку.

Петр Иванович был дивным щеголем и в своем клетчатом пальто с меховым воротником выглядел очень респектабельно и модно. Несмотря на долгий путь и дорожные неурядицы, он был свежим и бодрым. Младший Миронов широко улыбался и внимательно оглядывал племянницу, отмечая про себя малейшие изменения в ее внешности. Похоже, цветущий и довольный вид Анны его порадовал, как и ее новое шелковое платье. Племянница была хороша собой и одета по последней моде. Этакая фарфоровая куколка в немыслимых дальневосточных дебрях. Наметанным мужским взглядом Миронов отметил и мозаичную брошку в золотой оправе, и маленькие изящные серьги, почувствовал тонкий шлейф модных французских духов. Мария Тимофеевна была бы довольна.