Ланкаст. Новое будущее (СИ) - Григорова Юлия - Страница 39

– Эти таблетки подавляют Ланкаста. Я забывала принимать их вчера на протяжении дня, и сегодня она снова заговорила со мной, предупредив о том, что они делают ее сонной и обессиленной, – сообщив ему последние новости и сделав глоток кофе, резко почувствовала, как все тело выпрямилось по стойке смирно. Спина стала ровной, пропала сутулость, в руках ощущалась легкость, словно они ничего не держали. Изучавший пузырек с таблетками мужчина вздрогнул и посмотрел на нее. Вот теперь сразу стало ясно, что произошло на самом деле, и в глубине души охватил жуткий страх. Если ей ничего не стоит захватить тело без моего ведома после нескольких дней в сонном состоянии, то что может это существо в полную силу?

– А еще она ненавидит кофе без сливок и сахара, но терпит и молчит, чтобы тебя не обидеть. И еще, прежде чем лететь в Прагу, ты должен будешь вытащить датчик из ее головы, хватит им уже следить за ней. Раз собранных за эти три месяца данных хватило на создание таблеток, то кто знает, что еще они могут с ними сделать, – собственный голос звучал как-то неестественно. Я еще никогда прежде не слышала его с такой интонацией. Благо в комнате нет ни одного зеркала, что-то подсказывало, что лучше действительно не видеть собственное лицо со светящимися фиолетовыми глазами. Судя по нахмуренному лбу Гилада становилось ясно, он сам не в восторге от услышанного.

– Ты в курсе про расследование? – коротко спросил он, посматривая на часы, и рассчитывая в уме время. Голова тела положительно кивнула вне зависимости от моего желания. От меня здесь вообще ничего не зависело, я даже моргнуть сама не могла.

– Да, но это не моя забота, а твоя, – сердце непроизвольно сжалось в груди, его словно пронзили несколькими мелкими иголочками от этих слов. Боль в висках ударила моментально, а значит она всегда чувствует тоже, что и я. Будь тело в моем распоряжении, меня бы передернуло. Ланкаст никак не отреагировала на эти мысли и спокойно допила остатки невкусного кофе, демонстративно морщась при Гиладе.

– Как знаешь. Вы опаздываете, верни Кристину, пусть соберет вещи и бежит на работу, сегодня ее сопровождает Максвелл, – равнодушно проговорил голубоглазый, еще раз встряхнул пузырек с таблетками и покинул комнату. Почувствовав, как легкие мгновенно наполняются воздухом, а пальцы постепенно начинают отвечать на команды и вытягиваются, выдохнула и уперлась ладонями в колени, пытаясь прийти в себя. Стук в висках прошел, как и ощущение, словно тело больше не мое, и все снова стало по обыкновенному нормально.

Если вообще можно назвать нормальным то, что творилось в жизни после смерти бабушки. Наверно еще в тот самый день, когда я об этом узнала, все пошло наперекосяк и перевернулось с ног на голову. Последние месяцы текли так, только благодаря мне и моей вере в то, что еще можно вернуть все назад, как было, но на самом деле это не так. Прошлого не воротишь и не изменишь, его можно лишь вспоминать, прокручивать у себя в голове и этим корить за совершенные ошибки. Никто не заставлял меня соваться в ящик и трогать крест под газетой, но нет, любопытство сделало свое дело. Как долго Комитет позволит мне играть в обычную жизнь, прежде, чем окончательно возьмет под свой контроль? Дни? Недели? Сомневаюсь, что они затянут свои разборки на месяцы, особенно если учесть, что свободой я обязана Роланду, вероятно последние дни пребывающему в своей должности. Дедушке грозят санкции за его действия многолетней давности, меня же ожидает пожизненное заключение в лаборатории под капельницей. Проведу ли последние годы своей жизни накаченная неизвестными препаратами? Или может Комитет сжалится, если смогу их убедить, что не перестану принимать выданные таблетки и лишу себя способностей?

Прежде, размышляя о том, чем заслужила такое, не удавалось найти ответ. Ведь по моим соображениям ничего не может быть просто так и с хорошими людьми чаще всего плохие вещи не случаются. Если все делать правильно, то откуда взяться злу, направленному на тебя? Таково было мое мировоззрение и ничто на тот момент не испортило его, до пробуждения Ланкаста. Ведь в принципе никому и ничего плохого никогда не делала, и не могла понять, за что на мою голову свалились такие неприятности? Оказывается в жизни все не так просто, и даже тем, кто ничего не делает, порой бывает трудно.

Голос достался мне не в награду или в наказание. Она не давила на меня, и за это была ей жутко благодарна. Возможно посещение Праги и общение напрямую с другим Ланкастом откроет глаза и поможет понять, на чьей же все-таки стороне лучше быть – своей собственной и Комитета, принимать дальше лекарство Анны и не слышать в голове другого голоса и не обладать никакими силами, или же Ланкастов – некоих существ, наделенных определенной способностью, смыслом жизни которых является контроль человечества.

Только на работе где-то в глубине души возникло непреодолимое желание поговорить с Виктором, но здравый смысл остановил от попытки набрать его номер, и пришлось довольствоваться чтением старых сообщений от своего бывшего возлюбленного и тем самым только теребить не зажившую рану. Я устала от бардака вокруг, и не могла сосредоточиться ни на чем конкретном, это же помогало думать о боли и не отвлекаться на остальное.

Больше всего злил тот факт, что на данный момент единственным человеком, кто всегда был рядом и кому могла бы довериться совершенно во всем, был как раз таки Гилад. При виде которого перед глазами тут же всплывал тот момент в их комнате и по спине пробегала дрожь. Пусть он и извинился и все объяснил, но мне это не помогло. Честно говоря, жутко хотелось избавиться от его присутствия в моей жизни и навсегда забыть то, что происходит, как страшный сон.

Стоило оказаться между двух огней, как глаза постепенно открывались на всю эту ситуацию, вот только насколько правильно, неизвестно. Шла война, с одной стороны Комитет, представляющий интересы тех людей, которые не хотят, чтобы их судьбой кто-то управлял, а с другой – Ланкасты, Гилад, дедушка, вероятно, считающие работу существ, важной, ценной и нужной. Остальное население планеты было даже не в курсе того, что за них что-то решают и за их свободу выбора борется целая организация.

На душе было не так легко, как хотелось, даже наоборот, словно что-то тяжелое давило на грудь, но виной это не было. Почти не заметив, как пролетел рабочий день, поспешила попрощаться с коллегами по офису и вышла с работы.

Жизнь на Курском Вокзале кипела, как обычно. Множество людей сновали по залам ожидания, дремали на сидениях, не смотря на то, что сейчас шесть вечера, или толпились возле касс в соседнем зале. Мне всегда было интересно, почему здесь каждый день сколько народу? Не может же такого быть, что это одни и те же люди, несомненно каждый раз – разные, но откуда они берутся и куда едут? Впрочем, это их жизнь, их проблемы и цели, а моя сейчас заключалась в путешествии в Прагу.

Голубоглазый сменил Максвелла и ждал напротив дверей банка. Стоило ему увидеть подопечную, сорвался с места и как обычно пристроился слева. Засунув руки в карманы костюмных штанов, Гилад смотрел в одну точку перед собой и его лицо выражало глубокую задумчивость. Вещей никаких с собой у него не оказалось, а значит на улице нас ждет машина, где он их и оставил. Разговаривать с ним не хотелось, и весь путь до аэропорта решила не открывать рта.

Однако стоило нам приблизиться к машине, и глазам предстал Георгий, поспешно погасивший сигарету и откинувший ее прямо в мусорный бак. Улыбка сама по себе появилась на губах и сорвались слова приветствия. Ответив взаимной любезностью, мужчина поспешил занять место за рулем, в то время, пока Гилад открывал заднюю дверь и сделал приглашающий жест. Надеясь, что сидеть буду одна, а голубоглазый займет место пассажира спереди, я была жутко разочарована, когда он нагло втиснулся ко мне и захлопнул дверь. Окинув парня недовольным взглядом и высказав свое состояние фырканьем, ничего не оставалось, кроме как скрестить руки на груди, перекинуть сумку на другую сторону и откинуться на спинку сидения. Задние окна машины были тонированными, и с улицы нас никто не мог видеть.