Штормовой предел - Шигин Владимир Виленович - Страница 36

Вскоре винт, выскакивая из воды, начал "забрасывать" обороты и их пришлось сбавлять.

Наверно, только Господь знает, чего стоил Миклухе этот переход. Был момент, когда вышла из строя машина и круглую "поповку" начало чуть ли не полностью захлестывать штормовыми волнами. Ситуацию спас опыт и хладнокровие командира.

Миклуха всегда помнил, что у каждого шторма есть черты живого существа, а потому всегда старался с ним потихоньку договориться. Чтобы не слышали подчиненные, говорил морю что-нибудь ласковое, взывал к милосердию к людям. Он никогда и никому не рассказывал об этом своем интимном общении с морской стихией. Но был твердо уверен, что именно благодаря этому общению она (морская стихия) всегда отвечает ему взаимностью и, испытав до известного штормового предела, сменяет гнев на милость. Все обошлось и на этот раз. Несмотря на шторм, "Новгород" с честью вышел из непростых обстоятельств. На входе в устье Южного Буга волнение окончательно стихло. Теперь можно было перевести дух и осмотреться. Миклуха обошел корабль. Если не считать погнутых лееров, подорванных стоек фальшборта, унесенных за борт спасательных кругов и затопленных водой цепных ящиков, все было более-менее нормально.

Такой подвиг уже не мог не остаться незамеченным. А потому вице-адмирал Копытов (сам из храбрецов!), невзирая на препоны штабной братии, велел назначить Миклуху командиром.

— Если уж таких молодцов не подпускать к ручкам телеграфа, то кому тогда вообще можно доверить наш флот! — заявил он недругам Миклухи. — Готовьте приказ!

Осенью 1895 года Владимир Николаевич был назначен командиром канонерской лодки "Кубанец". При водоизмещении в 1300 тонн канонерка имела весьма солидное вооружение: два 203-миллиметровых орудия главного калибра и семь 152- и 47-миллиметровых орудий.

Но главное было в другом! Закончилась трудная и неблагодарная стезя старшего офицера, теперь и навсегда Миклуха был "произведен" в Почетный орден командиров кораблей!

Радость нового назначения была омрачена резким ухудшением здоровья Юлии Николаевны. Вот уже несколько лет супруга болела чахоткой. Именно поэтому Миклуха несколько раз отказывался от интересных предложений на Балтийском флоте, так как прибалтийский климат жене никак не подходил. В Крыму она чувствовала себя значительно лучше. Помимо этого, каждую осень, после окончания морской кампании, Миклухи выезжали в Сухум, где климат был наиболее благоприятен для Юлии Николаевны. В то время чахотка (туберкулез) считалась практически неизлечимой. Больным прописывали обычно прогулки на свежем воздухе, молоко и морские курорты. Разумеется, что все это Владимир Николаевич для любимой жены делал, но увы: Этого оказалось недостаточно. По прибытии в ноябре на курорт в Сухум жена неожиданно почувствовала себя очень плохо, поэтому вместо санатория Владимир Николаевич срочно поместил ее в местный госпиталь. К сожалению, это не помогло. Процесс зашел слишком далеко, поэтому все усилия медицины оказались напрасными, и в декабре 1895 года Юлия Николаевна скоропостижно умерла в Сухумском гарнизонном госпитале.

Смерть жены Владимир Николаевич перенес очень тяжело… Практически одновременно в имении Малин Киевской губернии скоропостижно скончался самый старший из всех братьев Миклух, Сергей, служивший мировым судьей…

А вскоре канонерка Миклухи ушла в длительное плавание по Средиземному морю, где он смог хоть как-то отвлечься от своих горьких дум.

В апреле 1898 года ему был присвоен чин капитана 1-го ранга. Между тем служба на Черноморском флоте становилась Владимиру Николаевичу все больше и больше в тягость. Слишком многое напоминало ему здесь о жене… Друзья советовали сменить обстановку. Наверное, это был действительно единственный выход из создавшейся ситуации. Поэтому Миклуха подал прошение о переводе на имя морского министра. Прошению был даден ход и вскоре капитана 1-го ранга Миклуху-Маклая перевели на Балтику.

Глава девятая

ВОЛНЫ БАЛТИКИ

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Так начался новый этап жизни нашего героя. На Балтике, несмотря на первоначальные заверения, Миклухе сразу никакого корабля не дали. А отправили послужить на береговых должностях, якобы для привыкания к новым условиям.

Так, в течение почти целого года, с декабря 1899 по сентябрь 1900 года, Миклуха последовательно побывал председателем приемной комиссии при экипажном и артиллерийском магазинах Санкт-Петербургского порта и исполняющим обязанности командира 18-го флотского Балтийского экипажа. Только после того как он устроил скандал, где бил кулаком по столу и требовал отправки обратно на Черное море, наконец-то было получено предписание на командирскую должность. Но на какую! Батарея "Не тронь меня", командовать которой был назначен Миклуха, входила в состав Учебно-практической эскадры и предназначалась для обучения машинистов. "Не тронь меня" являлась кораблем 1-го ранга, и назначение на нее было несомненным повышением после канонерской лодки. Удручало другое, броненосная батарея была настолько стара, что в море уже почти не выходила, а большей частью отстаивалась в гавани. Остряки насчет нее в ту пору иронизировали: "Не тронь меня, а то рассыплюсь!" Разумеется, Миклуху такое прозябание не устраивало, и он поднял шум. В отличие от Черного моря, где Миклуха хоть и имел репутацию беспокойного офицера, но все же был своим, на Балтике он был чужаком. Нежелание только что переведенного с Черного моря офицера служить на "Не тронь меня" местные чиновники восприняли как личное оскорбление.

— Что ж, — заявили они Миклухе. — Мы вполне понимаем вашу неудовлетворенность и постараемся помочь.

После этого Миклуху перевели командиром… еще более старой броненосной батареи "Первенец", которая вообще никуда не ходила. В свободное время Миклуха проводил в библиотеке Кронштадтского морского собрания, где познакомился с контр-адмиралом Макаровым. Сам кругосветчик, Макаров прекрасно знал и высоко ценил старшего брата Миклухи и очень тепло относился к нему самому. Сближало Макарова и Миклуху многое: участие в Русско-турецкой войне, любовь к дальним плаваниям и путешествиям и, наконец, одинаковые взгляды на ведение войны на море.

В Кронштадте Миклуха иногда встречался и со своим однокашником Леней Добротворским, который был фанатичным сторонником развития подводных лодок и выступал со статьями о подводном плавании в газете "Новое время" под псевдонимом Nauta. О чем бы два старых приятеля ни затевали разговор, в конце концов Добротворский обязательно переводил его на свою любимую тему.

— Вот ты, Володя, сторонник крейсерской войны в океане, но это ошибочное мнение! — начинал он из раза в раз.

— Это еще почему же? — сразу же вставал в позу вспыльчивый Миклуха.

— Да ты пойми, что с появлением подводных лодок у России появился уникальный шанс воссоздать мощь Российского флота на альтернативной технической основе — на подводном флоте. Мы заполним все океаны не твоими никчемными пароходами-рейдерами, а сотнями и сотнями подводных лодок, которые парализуют все морские сообщения наших противников!

Миклухе подводные лодки были неинтересны и вскоре от теоретических рассуждений приятели переходили к личным обвинениям.

Проходило некоторое время, Миклуха с Добротворским встречались вновь, и спор о приоритетах крейсеров-рейдеров и подводных лодок вспыхивал снова и снова.

* * *

Служба на Балтике складывалась неплохо. На летних маневрах, в присутствии Николая II и германского императора Вильгельма, маневрируя на своем древнем броненосце, Миклуха поразил обоих монархов быстротой постановки парусов и точностью стрельбы.

— Посмотри, Ники! — обратился к российскому императору его кузен — император германский. — У тебя и музейные экспонаты способны драться по-настоящему! Кто там командиром?