Одаренный: ученик (СИ) - Волков Тим - Страница 18

— В Нижней Думе я настаивал на том, чтобы прекратить эту поставку, — продолжил отец. — Там такую дрянь порой везут, людей травят. Много уже случаев было. И со смертельным исходом в том числе. В общем, одним словом — контрабанда.

Это слово было мне знакомо. Я сам занимался контрабандой в прошлой жизни. Ох, сколько же всего было перевезено! А сколько приключений было!

Теплые воспоминания заставили невольно улыбнуться.

А насчет того, что везли порой дрянь я прекрасно понимал — и сам так делал. Когда есть спрос, должно быть и предложение. И неважно, каким оно будет.

— Но видимо слишком много людей в этой схеме подвязано. Со скрипом все шло. Воснецова мне удалось приструнить, у него, кстати, самая гадость по линии поставки шла, самый дешевый товар он возил. Он у черных заказывал товар, а те такую пакость изготавливали, что подумать страшно, что это кто-то еще и употреблял.

Отец допил виски.

— С тех пор Вонецовы и сыплют на меня угрозами. Один раз, на балу у Стрельникова, Воснецов-старший набравшись изрядно, мне прямо при свидетелях так и заявил — мол, убью тебя, подлеца. Я хотел его на дуэль за такие слова тут же вызвать, но жена его спасла негодяя, извинилась за мужа. На коленях молила. Ну я отпустил, все-таки при людях были, не удобно как-то.

— А тебе не кажется, что это слабый мотив? — спросил я. — Они же не дураки, понимают, что после всех произнесенных слов и угроз они будут первые, на кого подумают? Ведь тот парень, Игорь, он именно так и сказал, что ни в чем не виноват. Есть множество других, кто бы желал тебе смерти. Кстати, это хороший шаг — устранить конкурента и сделать крайним другого.

— И кому же еще выгодна моя смерть? — заинтересовался отец.

— Ниже тебя кто в Рейтинге Аристо?

— Петров, — задумчиво ответил отец.

— Ну вот почему б и не убрать тебя ему, убив сразу двух зайцев — самому продвинуться на позицию выше и убрать конкурента в виде Воснецовых?

— Что ты имеешь ввиду...

— Я лишь хочу сказать, что при желании можно кого угодно обвинить в причастности к покушению. Понимаешь?

Отец задумчиво кивнул.

— Я понял твою мысль, — с явной неохотой добавил: — Возможно, ты и прав. Но с Воснецовых подозрение не снимается.

Пиликнул сотовый телефон. Отец глянул на дисплей, нахмурился.

— А вот и первые новости, — произнес он, протягивая мне телефон.

Там был открыл видеоканал. Вещала привлекательная дикторша:

— Сегодня вечером на перекрестке Ивановича и Кутузова произошло жестокое убийство. По предварительным данным был убит средний сын боярского рода Воснецовых, Игорь Александрович Воснецов. Есть свидетели этого убийства. Они рассказывают про загадочного незнакомца, который за минуту до этого разговаривал с убитым. Составлен фоторобот предполагаемого убийцы.

На экране появился кривоватый черно-белый рисунок. Мне стоило невероятных усилий, чтобы не разразиться грязной руганью. На картинке был изображен я.

Глава 10. Алиби

— Что будем делать? — стараясь не выдать паники, спросил я.

Все-таки, опыт отца был больше и его совет мог мне сейчас помочь.

Я вновь глянул на сотку. Фоторобот был, конечно, так себе, сложно разглядеть в нем меня. Но при желании можно.

Федор Иванович ответил без промедления:

— Ехать обратно в Школу.

— Это еще зачем?

— Алиби. Тебе нужно алиби.

Вот это разумная вещь. Отец мог уже дальше ничего не говорить, я и сам знал, как поступить, но того уже было не остановить:

— Собери как можно больше друзей, подговори их чтобы сказали, что все это время ты никуда не ездил, а был с ними. Чем больше человек это подтвердят, тем лучше, — отец вдруг задумался. — Хотя, постой. Много не надо. Чем больше людей, тем больше шансов, что их показания будут противоречить друг другу. Возьми двоих надежных, расскажи им все в деталях — пусть запомнят. И повторят тебе. Чемодан с вещами собран?

Я кивнул.

— Хорошо. Собирайся. Машину я сейчас вызову.

Через пять минут я уже ехал по ночному городу, попутно набирая телефон Кати.

Та ответила не сразу. На пятый гудок сонный голос прохрипел:

— Пушкин, ты в своем уме?! Сколько время видел?

— Видел. Нужно встретиться. Срочно!

— Что, прямо сейчас? — насторожилась та.

— Прямо сейчас. Давай в «Сбитне», через полчаса.

Я положил трубку, хотя Катя и начала что-то говорить.

«Сбитень» работал круглосуточно и сейчас, поздно ночью, мигал неоновыми огнями, призывая к себе в гости, правда народу было мало, двое стояли у входа, лениво куря, еще трое зашли внутрь.

Я подошел ближе, попутно ловя порывы ветра и чувствуя его приятную прохладу. Катя подошла через минуту. Было видно, что собиралась она впопыхах — спутанные волосы спрятаны под шапочку, лицо помято.

— Пушкин, что случилось? — спросила она, подойдя ко мне.

— В переплет попал, — ответил я. — Пошли, зайдем внутрь. Там расскажу.

Мы зашли внутрь. «Сбитень» оказался вполне неплохим заведением, в углу играл на хрипловатом саксофоне музыкант, мелодия была чарующей, с оттенком какой-то серой грусти и чего-то давно потерянного, чего уже не вернуть назад. У барной стойки откровенно дремал бармен. Посетителей практически не было.

Мы сели за дальний столик.

— Что там у тебя сучилось? — спросила Катя.

Я покачал головой. Мне хотелось выпить, и я дождался официанта, заказал два виски.

Залпом опрокинув в себя выпивку, я не спеша рассказал историю с Воснецовым. Катя слушала молча. И только открывала лишь иногда рот от удивления.

— И поэтому мне нужно алиби, — закончил я свой рассказ, делая знак официанту повторить заказ.

— И...

— И хочу попросить тебя кое о чем, — осторожно начал я подходить к нужной теме.

— Пушкин, я... — Катя не успела договорить — пришел официант, принес два стакана с виски.

Я хотел отчитать его, потому что имел в виду двойную порцию себе, а не две порции. Но Катя кивнула:

— Спасибо за выпивку!

И одним залпом выпила.

— Пушкин, ты хочешь, чтобы я тебе организовала алиби?

— Ну, в общих словах именно так, — кивнул я.

— Ну и наглец же ты, Пушкин! — Катя взяла и мой стакан. Выпила. — ты же понимаешь, что это подсудное дело?

— Я ничего не делал! Не убивал я Воснецова! Да и вряд ли меня найдут — там такой фоторобот кривой и свидетель бабка старая, которая... короче, вряд ли выйдут на меня. Но если вдруг все же начнут спрашивать, то я хотел бы все же быть в стороне от этого и иметь прикрытие.

— Александр, ты извини, конечно, но я не хочу под такое подписываться. Ты мне друг, но...

— Давай еще выпьем? — перебил ее я.

— Что?

Я подал знак официанту, тот принес выпивку.

— Ты что, споить меня решил?

— Нет, просто хочу выпить — ты ведь мою порцию опустошила.

Катя глянула на стакан, виновато улыбнулась.

— Извини. Просто разнервничалась.

— Ничего страшного. Давай, выпьем.

Мы выпили.

— Сменим тему? — предложил я, поглядывая на Катю.

От здешних красоток она отличалась — грудь не такая большая, одежда не подчеркивает форм, макияж не яркий. Но все же что-то в ней было такое, что делало ее весьма симпатичной девушкой.

Катя тоже смотрела на меня не двусмысленно. Это взгляд я заметил уже давно, просто раньше он был осторожней, сейчас же из-за выпитого стал более явным. Что ж, этот взгляд мне знаком. И понятен.

Мне нужно алиби, Кате — то, что у меня есть. Такой обмен меня вполне устроит.

Я пододвинулся к девушке ближе.

— Ты чего удумал, Пушкин? — прищурилась та. — Давай вот без вот этого, ладно?

Но не отодвинулась.

— Без чего? Я ведь ничего такого и не делаю.

Моя рука как бы ненароком легла на спинку стула девушки.

— Давай выпьем еще.

— Пушкин...

— Ты сама звала меня в «Сбитень», тогда, когда я второй раз с Крысой подрался. Считай это отложенной встречей.

— Ладно, — согласилась Катя, откинувшись. — Сна все равно ни в одном глазу. Давай выпьем.