Доспех духа. Ноналогия (СИ) - "Фалько" - Страница 5

— Что-то у меня живот скрутило, — протянул я. — От молока, наверное. Может, я пойду, а?

Сестра, молча, втолкнула меня в зал и поспешила занять место рядом с другими девушками. Я мельком глянул на потертое серое каратеги, со стертыми почти до колена штанинами и печально вздохнул. Что-то я не совсем понял суть тренировочного поединка. Зачем они собрались все разом, да еще и нарядились?

Учитель рода, невысокий, плотный мужчина лет сорока пяти, ждал меня, сидя на коленях, недалеко от платформы главы рода. В легком тренировочном костюме он смотрелся совсем не воинственно. Даже наоборот, словно старичок, вышедший в парк поиграть в шахматы. Взгляд спокойный, уверенный и немного скучающий. Звание «мастер» говорило о том, что он полностью овладел внутренней силой, как ее называли в Японии и «ки» или Китае «Ци».

Внутренняя сила позволяла мастеру управлять телом на недоступном обычному человеку уровне. Как только он освоит управление внешними силами, то сможет перейти на уровень магистра. Но, таких людей было мало. Может быть, один на пару десятков тысяч мастеров.

Я прошел в центр зала, оглядывая строение изнутри. Если здесь сойдутся в полную силу два мастера, не то, что от зала, от поместья камня на камне не останется. Глубоко поклонившись главе и старейшине, я повернулся к гостям и еще раз поклонился.

— Кузьма, — обратился ко мне Федор Георгиевич. — Суть тренировочного боя в том, чтобы показать свой потенциал. В нем не будет проигравших и победивших. Мастер Малинин, Сергей Пантелеевич будет сегодня твоим соперником.

«Задачка», — думал я, пропустив мимо ушей речь главы рода. — «Дед видел мою силу. Обидится, если я проиграю, не продемонстрировав ее?».

— Можно попросить о небольшом условии, — сказал я. — Раз победивших и проигравших не будет, пусть бой закончится, когда кто-нибудь из нас упадет?

Среди зрителей прошел недовольный ропот. Они наверняка подумали, что бой будет слишком короткий.

— Принимается, — согласился глава. — Если кто-нибудь из вас не сможет подняться в течение двух секунд, бой будет считаться законченным.

Я слегка сконцентрировал ки, устанавливая кинетический барьер. Внутренняя сила сейчас заблокирует любое внешнее воздействие, будь то удары или пули, выпущенные из автомата. Со стойкой можно не заморачиваться. Правая нога немного вперед, левую развернуть, увеличивая устойчивость. Одна рука защищает голову, словно в боксерской стойке. Вторая свободно опущена. Со стороны, уверен, смотрюсь довольно смешно.

— Прошу, ваш ход первый, — сказал я.

Мастер поднял руки, словно в классическом карате и медленно пошел вперед. Когда между нами осталось пару метров, он прыгнул, ударяя слева, ногой в голову. С легким хлопком, словно он ударил в боксерскую грушу, удар не прошел. Я не сдвинулся ни на миллиметр, даже не пошевелился. Второй удар был так же быстр. Ногой в плечо, вкладывая раза в три больше сил, чем в прошлый раз. Результат тот же.

Я перевел взгляд на него, и мастер сделал два шага назад, слегка меняя стойку. Третий удар в бедро, всколыхнул в зале воздух, пустив легкий ветерок. Неплохо. Почти пробил мой барьер. Не буду его усиливать, пойдет и так.

Подняв вторую руку, развернулся к мастеру. Два скользящих шага навстречу, резкий удар немного сверху по диагонали. Шаг вперед и еще один удар, именуемый «мотыгой». Это меня дядя Вася, инструктор по русбою научил. Таким ударом главное попасть в голову, и победа обеспечена. Но, и первый и второй выпад мастер Малинин легко блокировал, разорвав дистанцию до того, как в ход пошел третий. Я улыбнулся, увидев на предплечье мастера красную ссадину. Думаю, пока он не начал драться всерьез я мог бы сломать ему руку. «Неосмотрительно с вашей стороны, мастер», — покачал я головой.

— Сергей, — повысил голос старейшина.

Мастер оглянулся и встретился с ним взглядом. Нахмурился. Видать станет драться всерьез. Не задеть бы гостей…

Я не заметил, как он пропал из поля зрения. «Однако…», — пришла запоздалая мысль. — «Сзади!». Разворот и блок. Нога мастера ударяется в подставленное предплечье, разбивая барьер, словно хрупкое стекло. «Вот теперь надо заканчивать, а то…».

Мой удар снизу проваливается в пустоту. Зато его второй удар приходился мне в ребра. Красивый боковой удар, наверняка отточенный долгими тренировками, способный раздробить бетонную колонну. Еще мой удар. Теперь он вспарывает воздух спереди слева. Снова не попал. «Замечательно. Теперь ловим его удар и падаем. Падаем…».

В поле зрения попала скамейка девушек. Оксана, вцепившаяся в ворот собственного платья. А вот остальные сморят как-то безучастно. Ждут, когда я пропущу удар и упаду. Вот и скучающий взгляд среди прочих. Больная моя фантазия. Не знаю, почему, но именно сейчас я представил себе, как девушки подходят к сестре, ехидно улыбаются и говорят что-то вроде: — «неплохо для прислуги».

Рука мастера по-прежнему медленно плывет в моем направлении. «А вот дудки!», — выругался я. — «Мое кунг-фу сильнее твоего!», — вспомнил я любимое выражение героев китайских боевиков. Разворот корпуса, упереть ладонь в грудь мастеру. Никаких техник, просто толчок.

Мастер пролетел по воздуху почти до самого подиума с главой, умудрившись приземлится на ноги. «Так тебе, пузатый!», — хмыкнул я. Будь я серьезен, внутренности мастера можно было бы собирать по всему залу.

— Стойка дракона! — громко выкрикнул я. Правая нога скользит вперед, наклон корпуса назад, несуразный взмах руками и как следствие я теряю равновесие, путаясь в ногах. Всплеснув руками, я поскользнулся и рухнул, с громким стуком ударяясь затылком о пол. Готов поклясться, слышал, как доски хрустнули.

— Зараза, — прошипел я, потирая ушибленный затылок.

На минуту, пока я не соизволил сесть, в зале повисла тишина. Я нашел взглядом сестру и развел руками, как бы показывая «не получилось». Это я про «стойку дракона». С первой частью плана все вышло замечательно. Обещал проиграть — на, получи, распишись.

Поднявшись, я покрутил плечом, потер ушиб на руке.

— Кузя! Ты в порядке? — Оксана оказалась рядом, беря меня за руку. Наклонившись, она тихо прошептала: — «Убью, гада!».

Старейшина рода занял место на кресле недалеко перед столиком, на который Анна Владимировна поставила высокую чашку с чаем и тарелочку со сладостями. Его старший сын устроился напротив, терпеливо ожидая пока упрямый старик решит поговорить о делах. Жена главы рода заняла место у двери, выпрямив спину, делая вид, что будущий разговор ее совершенно не касается, и она здесь только для того, чтобы вновь наполнить чашку старейшине.

— Что, сын, неприятно признавать собственную неправоту? — спросил старейшина. — Рано я отдал тебе род, рано. Не умеешь ты быть гибким.

— Одно с другим не связано, — отозвался он.

— В который раз ты не прислушался к моим словам. Неужто я неясно сказал, что ссоры с Хованскими нам сейчас нужны меньше всего. Разве так сложно было дождаться моего возвращения и спросить совета?

— Они оскорбили мой… наш род. Да Геннадий почти открыто признал, что это его люди пытались убить моего сына.

Богдан выдохнул и, взяв с тарелочки кусочек сладкой булочки, принялся усердно жевать ее, шумно запивая чаем.

— Надеюсь, — решил сменить тему новый глава рода, — ты смог убедиться, в правильном выборе моего сына? Пусть Матчины и не имеют своей семьи, но у них хорошая наследственность.

— Убедился, — отозвался старейшина. — Давно не чувствовал такой откровенной жажды убийства. И, — он на секунду замолчал, глядя на сына, — мог бы обойтись и без этого представления. Я еще вчера познакомился с Кузьмой. Сумей мы направить его энергию в нужное русло, клан может получить еще одного мастера. Тем более, когда они нам так нужны.

— Ты уверен в правильности своих выводов? — вопросительно приподнял бровь глава рода.

— Пха, — старейшина со стуком поставил на стол чашку. — Если бы вчера кто-нибудь менее подготовленный, чем я, решил посмотреть, как мальчишка избавляется от ненужной внутренней силы, он бы отделался нарушением циркуляции потоков. В лучшем случае. Пару лет и парень станет самым молодым мастером, известным мне. Догадываешься, что это значит?