Время воина (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 66

Никита, посвистывая легкомысленную мелодию, вызвал демонов. Не используя человеческие фигуры, инфернальные твари закрутили с двух сторон плотные серовато-пепельные воронки.

— А теперь расскажите, почему так долго возились с ифритом?

— Очень упертый скот, — пожаловался Дуарх. — Били его с двух сторон, а он даже не чувствовал ничего. Силищи немеряной, хотя и не боевой джинн, без ранга.

— Ему помогал какой-то чародей, — подхватил Ульмах. — Я хотел уничтожить это порождение ишака и свиньи, но коллега испытывал трудности в бою. Пришлось помогать.

В голосе Ульмаха Тор Аза послышались насмешливые нотки. Дуарх сердито засопел, его воронка стала наливаться чернотой.

— Отставить! — спокойно отреагировал Никита. Иногда демоны становились похожими на обидчивых подростков, но удивительное дело: служа ему, они не доходили до прямых склок, а выполняли приказы беспрекословно. Что между ними происходило в Инферно, волхв знать не хотел. Пусть хоть повыдирают друг другу атрибут Высших — демонические рога. — Смотреть внимательно вон на тот портал. Ничего без моего приказа не делать. Быть наготове.

— Угроза, Хозяин? — пророкотал Дуарх, оживленный после трудного боя с ифритом. Правда, пришлось поделиться частью его мятущейся души с Ульмахом, но оно того стоило. Джинн был очень сильный.

— Непонятно, — честно признался волхв. — Сидим, ждем.

Когда трое мужчин в полувоенном облачении появились в арке портала, они с удивлением уставились на молодого парня, сидящего на камне в окружении двух высоких воронкообразных смерчей, размеренно крутившихся на одном месте словно детские волчки.

— Ну что же вы господа такие несмелые? — весело крикнул парень. — Проходите, будем знакомиться! Добрым гостям мы всегда рады!

И про себя подумал: «надеюсь, что камень за пазухой никто из вас не держит».

Глава 13

«Гнездо». Петербург

— Получается, на сегодняшний день вам сто шесть лет, Фрол Прокопьевич? — хмыкнул Константин Михайлович, в расслабленной позе сидя на диване. Перед ним на столике в тонкостенной фарфоровой чашке исходил парком ароматный «пуэр», тонкий ломтик золотисто-желтого лимона источал одуряюще бодрящий запах, особенно приятный, когда за окном природа спит под снежным покрывалом. Великий князь с удовольствием прикладывался к напитку и блаженствовал, перекатывая его во рту, прежде чем проглотить. Все-таки не зря Никита утверждал, что заваривать китайский чай — это целое искусство.

— А может и больше, — дед Фрол нарочито по-старинному прихлебывал из блюдца, ловко держа его пальцами за донышко. — Меня давно о возрасте не спрашивают. Видят перед собой седого как лунь старика, и сразу все становится ясно. Да, когда я впервые попал в Афганистан, мне было около тридцати… Ты, княже, за мальчишку не беспокойся. Он из молодых, да ранних и дерзких. На таких людях империя держится.

— Я не беспокоюсь, — покосился на верхнюю антресоль Меньшиков, не желая, чтобы их разговор слушали домочадцы «Гнезда». — Я хочу оценить степень риска для Никиты.

— Пусть пошалит, — старый волхв вытянул губы и прикоснулся к блюдцу, швыркнул. — Погоняет супостатов по горам. Для него это опыт и возможность сбросить излишнюю агрессию, а для пуштунов наука будет, чтобы не совали нос за Амударью.

— А вы, уважаемый Фрол Прокопьевич, знали семейство Хотаков?

— А как же, — важно кивнул дед Фрол. — В те времена, когда наш экспедиционный корпус горячим ножом прошел через Кундуз и Тахар, клан Хотаков возглавлял Муштак Халик. Серьезный старик был, воинственный не в меру. Он же держал под своим контролем караванный путь из Пенджаба в Персию, имел с этого очень большой барыш, а заодно пользовался возможностью ввозить контрабандой европейское оружие, разные технологии.

— Пакт между Россией и Британией о демилитаризации Афганистана , — кивнул Меньшиков. — Который англичане и не думали соблюдать. Поэтому корпус барона Мамонтова был направлен на пресечение контрабандных путей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Вот-вот, — дед Фрол с довольным видом прищурился. — Мы же пуштунов не только в хвост и гриву гоняли, но и общались с ними, пытались понять, за что они так зубами вцепились в камни и песок, какие идеи вложил им в головы Муштук Халик. Не дурак же человек, понимал всю серьезность обстановки. Оказывается, он хотел с помощью современных на то время технологий построить гидростанции, провести свет в кишлаки, поднять экономику вилаятов, подчиненных клану Хотаков. На весь Афганистан, конечно, у него кишка была тонка, но подобная смелость достойна уважения.

— Британцы всячески старались не допустить экономического подъема страны, находящейся под боком России, — подхватил Константин Михайлович. — Их стратегия заключалась в том, чтобы сохранять в Афганистане родоплеменной строй, раздувать межэтническую рознь, стравливать людей с помощью земельных споров. Нужно сказать, в этом они преуспели. Потомок Муштака Абдул Хотак пошел по пути эскалации.

— Я потому и говорю, что надо не прижимать хвост паршивцу, а рубить его под корень, — старый волхв поставил блюдце на столик, вытер тыльной стороной ладони губы. — Если, как вы утверждаете, в горах проявляется портал, там найдется много охочих завладеть им. А Источник и вовсе грозит перевернуть ситуацию в протекторатах с ног на голову. Поэтому в Афганистане нужен сильный и единый вождь, который будет дружить с нами и гонять британцев ссаной тряпкой. Выгода же очевидна?

— Ты, Фрол Прокопьевич, серьезный аналитик, — улыбнулся Великий князь. — А говорят, боевые волхвы кроме своей магии ничего не знают, даже книгами не увлекаются.

— Ты в темный сад звала меня из школы

Под тихий вяз, на старую скамью.

Ты приходила девушкой веселой

В студенческую комнату мою.

И злому непокорному мальчишке,

Копившему надменные стихи,

В ребячье сердце вкалывала вспышки

Тяжелой, темной музыки стихий[1] — надтреснутым, но очень сильным голосом неожиданно продекламировал дед Фрол и улыбнулся, глядя на ошарашенное лицо Великого князя.

— Кхм! — прокашлялся Меньшиков. — Удивил ты меня, волхв! Сам, небось, сочинил?

— Нет, в молодости увлекался стихами, — иронично ответил дед Фрол и добавил: — Чужими, из книжек. А эти — господина Митропольского. Я с ним служил в Хабаровском гарнизоне в двадцать пятом — восьмом годах. Мы тогда маньчжур гоняли по сопкам. Они частенько через Амур лезли, прощупывали нашу диспозицию, к войне готовились. Я состоял в роте Арсения Ивановича штатным волхвом. Ну и как-то само собой получилось, что сблизились мы на почве любви к стихам. А когда я узнал, что он пишет, так и вовсе…

— Тогда тебе, старик, лет сто двадцать будет, не меньше, — чуть ли не мгновенно посчитал Меньшиков, сдерживая удивление и восхищение. Не каждый Патриарх способен дотянуть до такого возраста.

Дед Фрол промолчал, как будто погрузившись в далекую эпоху яркой молодости, когда мир казался огромным, а мечты — исполнимыми. Потом застыдившись своей открытости, сердито закряхтел, потирая колени.

— Пустое все это, княже, — обронил он. — Осталось все там, в прошлом… А за Никиту не беспокойся. Лучше поддержите его, когда Коллегия Иерархов начнет придавливать мальчишку, чтобы не высовывался излишне со своим универсализмом. Сам на этом обжегся.

— Да ты о чем говоришь, Фрол Прокопьевич? — засмеялся Меньшиков. — Почему Коллегия должна «придавливать» Никиту? Он и так много чем помогает нашим знаменитым старцам.

— Больно они злопамятные, — покачал головой старый волхв. — В свое время Анатолия Архиповича в свою семью не приняли, потому что офицер, военный. Меня поганой метлой гоняли и поносили. Никиту тоже ждет такой «теплый» прием, если вздумает продолжить карьеру в качестве чиновника Коллегии.

— Почему? — нахмурился Константин Михайлович.

— А все дело в разных подходах к решению фундаментальных магических проблем, — тонкие сухие пальцы старика с выпирающими суставами перестали тереть колени и сжали их. — Есть незыблемые вещи, на которые нельзя покушаться, а есть бессмысленные догмы, которые следует менять. Не догадывался, Ваше Высочество, почему в армию не приходят выпускники Академии Иерархов, а пополняются лишь теми, кто получает знания на кафедре военных училищ и академий?