Время воина (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 32

— Солнышко, нужно, — с нажимом сказал Никита. — Я в жутком цейтноте, времени не хватает. Еще и аномалия эта… Чувствую, скоро отправлюсь туда. Как там дела у отца?

— Да, ты удивишься, — Тамара вздохнула, поняв, что мужа не переделать. — Я же тебе говорила, что Борецкого поймали? Не успел он добраться до Новохолмогорска. Отец еще в Устюге, допрашивает атамана.

Никита кивнул. Он и не надеялся, что Борецкому удастся уйти от преследования и уйти за границу через морской порт. Поэтому и принял заранее все меры, чтобы никто никогда не узнал, с кем встречался атаман во время своего блуждания по тайге. Легкое погружение в сон и жесткое стирание памяти в определенном промежутке времени. Борецкий со своими бойцами гарантированно не вспомнит несколько минут общения с молодым человеком, появившимся в глухих северных дебрях. Кто он и откуда — привилегию знать об этом Никита оставил только себе.

— Никита, не улетай, — привычно пошутила Тамара. — Ты опять с застывшим взглядом смотришь на меня… хм, почти стихотворная фраза вышла.

— Почему «почти»? — отмер Никита и улыбнулся. — Очень необычная строчка. Начинай сочинять.

— Ну уж нет, у меня хватает иных дел, — отрезала жена и вернулась к беспокоящему ее вопросу. — А сам ты думаешь по поводу взрыва?

— Оба покушения на нас связаны между собой. Это уже точно. Но назначать Ордо Маллеус заказчиком я бы не торопился. Не хватает деталей к общей картине.

— Именно из-за этого ты хочешь съездить в гости?

Тамара упорно не называла пункт назначения, хотя Никита мог попросить ее не волноваться и не зашифровывать свои фразы. В видеотерминалах были встроены шифраторы наподобие тех, что используют в армейских рациях и радиостанциях, даже более улучшенного качества. Как-никак, для себя делал! Но если любимая хочет поиграть в тайну, пусть играет. Это дисциплинирует и заставляет человека тщательнее следить за словами.

— В том числе, — кивнул Никита. — Хочу разом несколько дел провернуть.

— А что ты думаешь про Трейтера?

— Нет, это не он, — твердо произнес волхв. — Трейтер слишком циничен в достижении своих целей, чтобы спихивать меня с шахматной доски. Побоится. Тем более, скажи я следователям, что за полчаса до взрыва встречался с одним из важных людей ТК — эту купеческую гильдию размотают до самого кончика.

— Береги себя, — вздохнула Тамара. — Каждый раз, как говорю тебе такое, включается синдром Джульетты.

— Не слышал о таком.

— Куда тебе. Ты же только академические конспекты с карандашом читаешь. Это так называемая проблема вечного ожидания.

— А-аа, — протянул волхв. — Понял. Можно, я попрошу у тебя прощения?

— Приедешь домой, вот тогда и будешь просить. Много раз. Пока не снизойду до твоих жалоб, — Тамара гордо вскинула голову, и не удержавшись, фыркнула от смеха. Правда, был он не таким веселым, как хотелось бы слышать Никите. Переживала девочка.

— Буду очень стараться, — мягко произнес Никита. — А где Даша?

— Полине и Мишке сказку читает. Сегодня ее очередь. Ярик уже спит.

— Передай ей привет. И Юле тоже. И не волнуйтесь за меня. Дней через пять вернусь, все расскажу. И будешь уходить из кабинета, не забудь поставить свою магическую печать.

— Ладно, муженек, — Тамара изобразила воздушный поцелуй. — Удачи тебе. И знай, что мы тебя очень любим и ждем. Пока-пока.

Экран видеотерминала погас. Никита со вздохом откинулся на скрипнувшую спинку кресла. Расстроилась Тамара. По глазам видно, насколько происходящее пугает жену. И ничего нельзя сделать. Идет подготовка к жестокой войне, где право жить и строить свое будущее останется за победителем. И этим победителем хотел быть Никита.

В дверь осторожно постучали.

— Входите!

На пороге застыл пожилой мужчина в безукоризненном сером костюме и галстуке с гербом Назаровых. Он появился в особняке на Обводном год назад по просьбе Тамары, знавшей его с самого детства. Никанор Егорович, уже перешагнувший пятидесятилетний рубеж, был неизменным дворецким в доме Меньшиковых, но в какой-то момент понял, что суетная служба начинает тяготить его. Раздираемый противоречиями, дядя Никанор, как называла его Тамара, поговорил с Великим князем Константином о завершении карьеры и уходе на отдых. Константин Михайлович обещал подумать и связался с дочерью, предложил одну идею. Тамара согласилась — и с тех пор Никанор Егорович переселился на Обводный. Здесь ему понравилось. Тишина, пара десятков человек и милые девушки, не приносящие никаких хлопот. А главное — нахальный кот Ревун, ходивший теперь за ним по пятам. Дворецкий очень уж любил пушистых мурлык, что и почувствовал Ревун своей загадочной кошачьей душой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— В чем дело, дядя Никанор? — наедине Никита позволял себе вольность называть дворецкого по-простому.

— Вам письмо, Никита Анатольевич, — в отличие от волхва, мужчина всегда вел себя подчеркнуто уважительно. Княжеская школа управления, уровень которого он не собирался понижать ни в коей мере.

И Никанор Егорович незамедлительно передал тщательно заклеенный конверт в руки молодого хозяина.

— От кого? — Никита разглядел его со всех сторон, но не обнаружил ни одной надписи. Посмотрел на дворецкого.

— Приходил посыльный. Подросток. Видимо, ему заплатили за доставку адресату, — пояснил мужчина. — Он передал письмо охране и уверил, что ошибки никакой нет. Оно предназначается барону Назарову.

— Хорошо, можете идти отдыхать. Время позднее.

— Я привык ложиться за полночь. Даже такая спокойная служба требует внимания ко всяким деталям, — склонил голову дворецкий.

— Девушки в порядке?

— Насколько я знаю, до сего момента — в полном. Анна Никитична и Ольга Викторовна сидят в гостиной и пьют вечерний чай с личниками.

— Ступайте, Никанор Егорович, — отпустил Никита слугу, и как только дверь плотно закрылась за ним, взял в руки конверт. Ни единой надписи, ни каких-то магических печатей, как будто отправитель намеренно хотел передать письмо с рук на руки, не доверяя почте. Впрочем, так и случилось. Аурный след едва заметный, исчезающий. Но незнакомец не одаренный, это чувствуется так же отчетливо, как и Сила, бурлящая в энергетических каналах Никиты.

Он в нетерпении вытащил из загадочного конверта сложенный надвое лист бумаги, развернул его.

«Сеньор! Прошу прощения за подобную форму связи. Слишком неразумно и опасно передавать имеющую для вас очень важную информацию через посредников из почтовой службы или посыльного. Жду вас завтра в Екатерингофском парке на Лифляндской улице в районе цветочного павильона в 12.00. Не забудьте сменить личину для собственной и моей безопасности. Не пренебрегайте советом. Чтобы я вас узнала, купите в этом павильоне букет белых роз и ожидайте меня на скамейке. Я подойду сама, не совершайте никаких действий. Не берите с собой телохранителей. Опасности я никакой для вас не представляю, но в случае нарушения моей просьбы встречи не будет».

Никита хмыкнул и понюхал письмо, помахав от него ладонью к носу. Действительно, его смутил именно этот тонкий запах парфюма, едва ощущаемый. Значит, не показалось. Женщина… Интересный поворот. А может, это ловушка? Заинтриговать некой информацией, вытащить из-под усиленной охраны и расправиться?

Подумав, он отверг подобное развитие ситуации. Екатерингофка — место людное, устраивать там бой с высокоранговым волхвом, коим являлся Никита, сродни безумию. Пострадают невинные люди. Скорее всего, незнакомка сама страхуется от непредвиденных ситуаций. Сеньор… Хм, обращение очень значимое. Испанка или итальянка, хорошо знающая русский язык, даже очень хорошо. Ни одной ошибки, свойственной иностранцам, пишущим на неродном для себя языке. Вероятно, живет в России, но имеет крепкие связи с родиной. А вот с какой? Рим или Мадрид? Если Рим, то возможен только один вариант. Луиджи Гроссо, нынешний Государственный Секретарь папской резиденции нежданно-негаданно ищет с ним встречи, игнорируя русскую агентуру. Неужели все-таки Ордо Маллеус замаячил на горизонте?