Правила логики - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 2

Подозвав официанта, он оставил ему от радости пятисотфранковый билет.

Росс явно беспокоился, что «Дронго» не примет этого приглашения.

Выехали они утром, плотно позавтракав, и уже через пять часов по дороге в Монпелье встретили роскошный «роллс-ройс», высланный им навстречу. Они остановили свой автомобиль, выходя из него.

Стивен чуть виновато улыбнулся, пропуская вперед «Дронго». Из автомобиля вылез огромный, почти двухметровый гигант, и широко улыбаясь, протянул сразу обе руки.

— Я так рад вас видеть, Стивен. А это, очевидно, мистер Леживр? Мне звонил вчера мистер Росс. Я много слышал о вас, мистер Леживр. Говорят, вы лучший сыщик в мире. Наш живой комиссар Мегре…

Он громко расхохотался, довольный своей шуткой.

— Эдвард Харрисон, — представил гиганта Стивен Росс.

— Я много слышал о вас, мистер Харрисон, — постарался быть любезным Леживр, — ведь вы «винный король Европы». Все газеты сообщили о вашем прибытии во Францию.

— Газеты всегда все знают, — загрохотал Харрисон, — они даже знают, сколько у меня сантимов в кармане. Садитесь в машину, — сделал он приглашающий жест рукой.

Едва гости разместились в заднем салоне автомобиля, как «роллс-ройс» мягко тронулся. Леживр обратил внимание на водителя: чудовищный шрам пересекал все лицо, упираясь в подбородок. От Харрисона не укрылось, с каким любопытством Леживр посмотрел на водителя.

— Вы любуетесь украшением Хуана? — хлопнул он по плечу шофера. — Этот подарок он получил в Южной Америке, когда поссорился с каким-то колумбийским гангстером. Правда, соперник Хуана не очень радовался своей победе. Он почти тут же отправился к своим далеким предкам, — и Харрисон снова захохотал.

Водитель, не обратив внимания на его шутку, безучастно вел автомобиль.

На виллу Харрисона они прибыли через час. На сигнал автомобиля ворота автоматически раскрылись и машина въехала во двор. Леживр успел заметить, что их появление фиксировали телевизионные камеры, установленные на специальных шестах у ограды.

Повсюду виднелись хорошо подстриженные кусты цветов, клумбы. Вдоль дороги были посажены большие кусты роз. Через минуту автомобиль затормозил у большого двухэтажного здания. Внизу, на лестнице, стояла высокая блондинка лет тридцати. Выйдя из автомобиля, Леживр подивился ее красоте. «Очевидно, дочь хозяина», — решил он, но ошибся.

— Моя жена, — представил женщину Харрисон, — миссис Анна Харрисон.

Леживр внутренне ахнул. Женщина была лет на тридцать моложе своего мужа. Улыбаясь, она протянула руку.

— Я рада видеть вас, мистер Леживр. Наш друг мистер Росс столько говорил нам о вас.

Леживр поцеловал руку женщины, отметив элегантность ее наряда и искусно уложенную прическу.

— Мистер Росс, мистер Леживр, — обратилась женщина к гостям, — ваши номера уже готовы. Если вы разрешите, Хуан отнесет ваши вещи наверх.

Поклонившись, она вошла в дом. Хуан, молча взяв два чемодана, пошел наверх. Леживр и Росс последовали за ним.

— Размещайтесь и спускайтесь вниз, — прокричал Харрисон, — мы будем ждать вас к ужину.

Уже в коридоре «Дронго» недоуменно посмотрел на Росса. Тот пожал плечами.

— Харрисон очень просил, чтобы мы приехали вдвоем. Он финансирует наши программы, и я не мог ему отказать.

— Понятно, — вздохнул «Дронго». — Обычная картина, когда на научные исследования приходится занимать деньги у толстосумов.

На втором этаже, в левом углу здания, размещались две одинаковые комнаты для гостей. Хуан, поставив чемоданы у дверей, повернулся и, неслышно ступая, пошел обратно. Войдя в свою комнату, «Дронго» с интересом огляделся.

Большая двуспальная кровать, канделябры, подсвечники, лепные украшения на потолке — у хозяев явственно ощущалась тяга к стилю ампир. «Странно, — подумал „Дронго“, — такая женщина, как жена мистера Харрисона, давно должна была заменить все вокруг». Открыв чемодан, он начал доставать свои вещи.

Через полчаса Стивен Росс и Анри Леживр уже входили в просторную гостиную на первом этаже. Она была выполнена уже в другом стиле, где отчетливо проступали черты европейского модернизма. Всюду светились искусно спрятанные светильники, по углам стояли причудливые скульптуры символистов, мебель была окрашена в мягкие пастельные тона и носила отпечаток столь модного в Европе стиля «технополис».

— А, вы уже спустились, — приветствовал их Харрисон, одетый в белоснежный фрак с темной бабочкой. — Позвольте вам представить наших гостей.

— Мистер Леживр, мистер Росс, — представил он вновь прибывших. «Дронго» сдержанно поклонился, с интересом осматриваясь вокруг. В гостиной было несколько мужчин и женщин. В углу стояла молодая пара, осматривающая скульптуру. В противоположном конце, у стола, сидела другая пара. Эти были чуть постарше. Мужчина сидел, наклонившись к своей собеседнице, держа ее руки в своих. При появлении гостей они даже не встали. Держа в руках фужеры, беседовали хозяйка виллы, миссис Анна Харрисон, и неизвестный «Дронго» мужчина с короткой бородкой и усами, одетый в видавшие виды твидовый пиджак и серые брюки.

— С моей женой вы уже знакомы, — показал на свою очаровательную супругу мистер Харрисон, — рядом с ней Боб Слейтер. Вы, наверно, о нем слышали. Говорят, что его мазню сейчас покупают не только в Европе, но и в Америке. И хотя Анна настаивает, чтобы я тоже покупал его произведения, я не дам за них и ломаного гроша, — рассмеялся Эдвард Харрисон.

Мужчина в твидовом пиджаке поклонился «Дронго». От внимания «Дронго» не укрылось и то обстоятельство, как поморщилась жена Харрисона при его грубых высказываниях о творчестве Слейтера.

— Вот эти, — показал Харрисон на сидевших за столом, — мои близкие родственники. Мой сын Роберт и его супруга Клаудиа. Она еще вдобавок и итальянка. Никогда не думал, что в моей семье появятся «макаронники».

При этих словах Клаудиа побледнела, а Роберт нахмурился, не решаясь возразить отцу.

Роберт был похож на отца. Высокий, широкоплечий, он, тем не менее, не имел. такого тяжелого подбородка и кустистых бровей, как отец. Наоборот, лицо у него было скорее аристократическое, с тонкими правильными чертами.

Впечатление немного портили чуть выпученные отцовские глаза и не поддающиеся расческе вьющиеся кудри, которые у отца были гуще и темнее.

Клаудиа, как все итальянки, была темноволосая, имела ровный прямой нос, большие печальные глаза, выступающие скулы. Чуть опущенные уголки маленького рта придавали ее лицу какое-то трагическое выражение безысходности. «Дронго» обратил внимание, как безвкусно она была одета — в зеленое платье и коричневые, очень дорогие сандалии.

— Вон те, — показал Харрисон, чуть смягчая тон, — тоже мои родственники, но дальние. Эта молодая девушка, Марта, моя племянница, или что-то в этом роде.

А этот шалопай, ее муж, Гарри Холдмен. Я принял его в свою компанию, но пока пользы от него не очень много.

Молодая девушка улыбнулась, и «Дронго» приятно поразился ее открытому, дружелюбному взгляду. Казалось, она даже не реагировала на двусмысленные шутки своего дяди. Ее муж также очень любезно поклонился пришедшим.

Он тоже обладал высоким ростом, но был более подвижен и одновременно более спокоен, чем сын Харрисона.

В женщине «Дронго» сразу понравились глаза — какие-то зеленые, искрящиеся, словно глаза тигрицы в темной глуши джунглей. Красивый разрез глаз выгодно дополняла аккуратно уложенная прическа каштановых волос.

— Вот это вся моя семья, — закончил Харрисон, потирая руки. — А теперь прошу всех к столу. Иначе Шарлотта будет крайне недовольна.

— Кто такая, эта Шарлотта? — спросил «Дронго» У Росса.

— Его служанка. Она служит у него уже лет пятнадцать, — тихо ответил Стивен.

Они сели за стол. Во главе стола оказался сам хозяин. С правой стороны сидели его жена, Боб Слейтер, мистер Холдмен и его супруга. С левой стороны разместились Роберт и Клаудиа Харрисоны, а также двое гостей. Во время ужина хозяин дома старался несколько воздерживаться от своих грубых шуточек, оскорблявших достоинство присутствующих.