Скандальный брак - Джойс Бренда - Страница 5

Она задрожала всем телом и почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Как бы ей хотелось оказаться где угодно, только не здесь! И только бы Дом не поехал в Уэверли Холл! Анна обманывала себя: все это время она ждала, когда Доминик вернется. Она ждала целых четыре года, чтобы отомстить ему.

Она никогда его не простит.

Анна все еще обнимала герцога и поэтому точно почувствовала, в какой момент тот увидел своего непутевого внука. Все тело старика напряглось. Только теперь Анна сообразила, что Дом одет в твидовый охотничий жакет, бриджи для верховой езды и заляпанные грязью ботфорты. Ее глаза округлились. Неужели он не мог соблюсти приличия хотя бы на похоронах собственного отца?

— Ему нужна крепкая рука, Анна, — многозначительно произнес Рутерфорд, словно давая понять, что именной она должна взять на себя эту неблагодарную задачу.

Анна почувствовала, как щеки ее запылали.

— Его нужно выпороть кнутом, — отрезала она. — Как он мог приехать в таком виде? Или он собирается сразу после похорон отправиться на охоту?

Герцог на мгновение сжал ее руку.

— У нас в конюшне есть много кнутов. Выбери любой. Если хочешь, я помогу тебе.

Но по тону старика было ясно, как он любит своего единственного внука.

Анна не засмеялась, хотя мысль о том, что хорошо бы выпороть Дома, как нашкодившего мальчишку, доставила ей удовольствие.

Он вернулся. Неужели для того, чтобы остаться?

Четыре года назад он уехал, даже не попрощавшись. Хладнокровно, беззаботно, бессердечно. И за все это время ни разу не удосужился заехать домой, не послал ей ни одного письма, даже не извинился, пусть неискренне, — а это самое меньшее, что должен был сделать порядочный человек.

Если он собирается остаться, то Анне придется проявить характер.

Она украдкой бросила взгляд на Фелисити и вздрогнула, обнаружив, что та смотрит на нее. Фелисити сразу же отвела глаза, но Анна успела заметить в них и возбуждение, и надежду.

Внутри у нее все бушевало. Возвращение Дома было для Фелисити, как и для Анны, неожиданностью, но она явно собиралась продолжить свои отношения с ним ровно с того места, где они остановились четыре года назад.

В могилу полетела последняя горсть земли. Толпа зашевелилась: дамы и господа направились к ожидавшим их каретам, несколько мужчин остановились, чтобы сказать последние слова утешения герцогу. Анна продолжала ощущать на себе любопытные взгляды, но теперь они устремились и на стоящего на холме Доминика Сент-Джорджа. Анна знала, о чем все шепчутся. Больше медлить было нельзя. Ситуация становилась до невозможности неловкой. Подобрав юбку, она поспешила к маленькому двухместному экипажу, села и, схватив поводья, с силой стегнула по спине лошади.

Когда гнедая кобыла резво тронулась с места, Анна рискнула оглянуться, и ее худшие опасения подтвердились. Черной лакированной кареты с серебряным гербом Лионзов уже не было.

Анна подалась вперед и снова хлестнула кобылу. Лошадь перешла в легкий галоп. Впереди среди величественных дубов показался Уэверли Холл — большой, кирпичный, в георгианском стиле дом с шестью оштукатуренными колоннами, поддерживающими огромный сводчатый фронтон. На круглой площадке перед главным входом уже стояло несколько карет и экипажей, но черной кареты Дома среди них не было.

К Анне подбежал конюх, чтобы взять вожжи. Не обращая внимания на удивленные взгляды гостей, . она выскочила из кареты, высоко приподняла юбку, мелькнув при этом белыми чулками и черными кожаными ботинками, пробежала мимо них по лестнице.

— Беннет, — крикнула она дворецкому, ожидавшему ее в холле, — Доминик здесь! Не впускай его в дом! Беннет побелел как полотно.

— Прошу прощения, миледи?

От ярости кровь бросилась Анне в лицо. Очень медленно, почти по слогам она повторила каждое слово, чтобы не было никакой ошибки в том, что она имела в виду:

— Не впускай его в дом. Чтобы ноги его здесь не было. Доминику Сент-Джорджу вход сюда воспрещен. Тебе понятно?

Дворецкий кивнул; его глаза буквально полезли на лоб, над бровями появились капельки пота.

А Анна, сжимая кулаки, поспешила по коридору. Пусть лучше Дом и не пытается прийти сюда, со злостью думала она. Его здесь не ждут. Даже сейчас… сейчас особенно. После всего, что он сделал.

И ей наплевать на то, что они муж и жена.

Глава 2

Впереди показался Уэверли Холл, окруженный великолепным садом. Высокие дубы затеняли аллею, ведущую к дому, и идеально ухоженные лужайки. Вдалеке, к востоку, располагался парк с дорожками для верховой езды, на западе — плодородные поля овса и ячменя, а за ними начинались холмы, на которых паслись коровы и овцы.

Пышный сад сейчас был весь в цвету, но Дом не замечал его красоты. По длинной, покрытой гравием аллее его карета подъехала к крыльцу.

Воспоминания о годах детства, проведенных здесь, были не из самых приятных. Но их можно забыть. Теперь все будет по-другому. Уэверли Холл теперь принадлежит ему. После безвременной кончины Филипа новым маркизом стал он, Доминик Сент-Джордж. Теперь все изменится. Дом заставил себя не думать сейчас об отце: предстояло выполнять роль хозяина и приветствовать гостей, а он не умел скрывать своих чувств. Выйдя из кареты, он обнаружил, что круглая площадка перед домом вся заставлена каретами, экипажами и маленькими деревенскими двуколками. Он помедлил, чтобы собраться с мыслями, и постучал. В ответ Беннет приоткрыл дверь — всего на три дюйма. Дом удивился: разве так слуги должны встречать хозяев? Тем не менее, он с улыбкой поздоровался с дворецким, которого помнил с самого детства.

— Привет, Беннет.

Беннет не улыбался. И не открывал двери. Через его голову Доминик видел широкий, с высоким потолком холл, обшитый деревянными панелями, и идущий от него через весь дом длинный коридор. До него доносились приглушенные голоса многочисленных гостей. «Интересно, кто-нибудь из них по-настоящему скорбит о кончине маркиза?» — подумал он. Были ли у Филипа истинные друзья? Вряд ли. Эта мысль опечалила Доминика.

Да, отец был одиноким человеком, с грустью признал Дом. Неужели и ему суждено умереть вот так же бесславно? Без друзей, никем не любимым и так легко забытым…

Беннет все не открывал дверь.

— Беннет? — нетерпеливо произнес Дом.

— Сэр, я… — Беннет медлил. Тучный человек лет под пятьдесят, он был явно напуган.

— Это вместо приветствия?

— Сэр, я очень рад вас видеть, действительно рад, — поспешно произнес Беннет. — Позвольте мне выразить свои соболезнования по поводу кончины вашего отца. Это ужасно, сэр, это ужасно! — Глаза Беннета наполнились слезами. Но дверь он так и не открывал. Напротив, он, казалось, намеренно загораживал вход своим телом.

Дом с удивлением посмотрел на дворецкого.

— Ты что, не намерен впустить меня в дом? — изумленно спросил он. Лицо Беннета начала заливать краска.

— Так мне приказала маркиза! Прошу извинить меня, сэр.

Неужели Кларисса… На мгновение Дом смутился. Но уже в следующую секунду сообразил, что его мать не могла отдать такого приказа. Ведь Кларисса теперь была вдовствующая маркиза. А настоящей маркизой Уэверли стала его жена. Его жена Анна. Дом вздохнул. Ему не хотелось вспоминать о прошлом. Все эти годы он старался не думать об Анне. Но она была его женой, и очень скоро им, несомненно, придется встретиться. Так что думай не думай…

Чувство вины, которое не оставляло его четыре года, вновь, как это часто случалось, вспыхнуло и больно отозвалось в сердце. И гнев тоже. Даже сознание того, что он женился на Анне, дал ей титул и не скупился на средства, не смягчило остроты этих чувств. Да, прошлое изменить невозможно; что сделано, то сделано, и ничего уже не исправишь. Он потерял голову, позволил желанию взять верх над рассудком и соблазнил молоденькую девушку, еще школьницу.

Дом до сих пор не мог понять, как и почему это произошло. Он всегда гордился своей выдержкой. И вдруг Анна с такой легкостью пробила всю его оборону! Дом и сейчас помнил ту ночь, ужас на лицах своих родителей и Коллинзов, истерические рыдания Фелисити, пронзительный крик ее матери и тихие, едва слышные всхлипывания Анны, — их он никогда не забудет.