Беременна от бабника (СИ) - Лорен Лена - Страница 19

Я уже не верю в успех, ни во что не верю. Поэтому даже нехотя обхожу дом Кирилла, предварительно убедившись в том, что машины его всё так же нет на парковке. Но, к счастью, я замечаю в окнах свет. Он достаточно тусклый, но тем не менее это наводит на мысль, что дома кто-то есть.

Окрылённая мечтой, я дожидаюсь, пока кто-нибудь откроет мне подъездную дверь и, когда оказываюсь в подъезде, то чуть было не отказываюсь от бредовой затеи.

Сомнения глодают душу. Они давят на меня, но вопреки здравому смыслу, я оказываюсь у его квартиры.

Стою, словно перед казнью, а сердце бешено стучит. Руки дрожат так сильно, что с первого раза не получается попасть на звонок. Нажимаю на него и замираю, втянув голову в плечи. Ожидание начинает угнетать, надежда угасать, когда по ту сторону двери не слышится ни единого шороха.

Прикладываю палец к звонку, чтобы снова нажать на кнопку, как дверь отворяется и передо мной предстаёт Кирилл. В глаза сразу же бросается голый загорелый торс, рельефные мышцы пресса, перетекающие в ярко выраженные косые. Непроизвольно облизываю высохшие губы, прикладываю немалые усилия, чтобы отвести взгляд от его крепкого тела и заострить внимание на отпечатке подушки на щеке и взлохмаченных волосах.

— Привет, я разбудила тебя? — вполголоса спрашиваю, мечтая раствориться в воздухе.

Я сдрейфила, но давать дёру уже поздно.

— Привет, вроде того, — спокойно отвечает, как будто виделись с ним пару часов назад.

Раскрывает шире дверь, предоставляя мне возможность войти в квартиру.

Он проходит в кухню, я за ним, ступая туда же, куда ступал он.

Хотя я не должна была. Демид дал мне чёткую установку не проходить внутрь, пока он сам того не пожелает.

Не знаю, какая сила управляет мною, но что бы это ни было, она оказывается сильнее всех законов логики.

Кирилл включает кофеварку, потягивается и достаёт две кружки. Кивает на одну из них, и когда я отрицательно мотаю голову, пожимает плечами, мол, да и хрен с тобой.

Он высококлассно держит меня в напряжении, делая вид, что я пустое место.

Отодвигаю барный стул и сажусь. Пальцами барабаню по столешнице, отбивая нервный ритм.

— Почему ты пришла только сейчас? Занята была? — садясь напротив меня, спрашивает с лёгкой иронией, как будто в этих словах он припрятал оскорбление.

Получаю невидимый укол совести прямо в зад, отчего начинаю ёрзать.

— В смысле? Ты ведь уезжал на сборы, как бы я пришла? Или ты..., — в груди больно колит, когда он медленно покачивает головой и разводит руками.

— Да, я мудак. Что теперь поделать?

— Так всё это время ты был здесь? И ты знал, что я никуда не уезжала?

— Знал, — безэмоционально отвечает, рассматривая кофейную жижу на дне.

— И даже не позвонил?

— И даже не позвонил.

— Но почему? — горечь подступает к горлу. Никакой реакции на вопрос не следует, я дотрагиваюсь до его руки и повторяю: — Почему, Кирилл?

Он одним глотком допивает кофе, подымает взгляд на меня и тело моё сшибает тем свирепствующим ураганом, что проносится в его глазах.

— А какой в этом смысл? Ты видишь его? Я лично — нет.

Чего и следовало ожидать. Напрасно я прислушалась к советам Демида. Чего бы я сейчас не попыталась сделать, Кирилл пресечёт любую мою попытку. А ведь ещё вчера в мыслях я была так близка к успеху. Думала встречусь с ним, расскажу, как ради него я спрыгнула с поезда, как вынашивала план нашей встречи и как тешила себя надеждами о том, что дорога ему, чего бы он там не говорил мне.

Но Кирилл знал, что я всё ещё в городе. Знал и игнорировал меня.

— Ты ведь никогда не выкинешь её из своей головы? — скулю я, в носу щиплет от подступивших слёз.

— Кого?

— Кристину!

Он встаёт из-за стола и лишь нагло усмехается.

— А лапуля здесь при чём вообще?

— Лапуля? — резко подскакиваю на ноги, дышу часто, стараясь подавить приступ тошноты. Я готова наброситься на него и задушить своими объятьями, чтобы он забыл даже её имя, но вовремя останавливаюсь. — Хотя знаешь, ты прав! Лапуля здесь точно ни при чём!

Разворачиваюсь и быстрым шагом устремляюсь прочь, пока он не увидел моих слёз. Он их совершенно недостоин.

— Постой! — выкрикивает он, но я не ведусь на пустые приказы, иду как шла к выходу, уже толкаю дверь. — Яна! — грохочет его голос, заставляющий содрогаться.

Я замираю, спиной чувствуя, как он стремительно приближается.

— Чего тебе? Каких слов я ещё не услышала в свою сторону от тебя? — измученно произношу, зная, что ничего уже не изменится. Вопросы так и останутся без ответов.

Кирилл обходит меня, заталкивает обратно в квартиру и закрывает дверь на замок. Он сводит лопатки и разминает шею вращательными движениями, словно готовится к интенсивной тренировке. Затем откидывается на стену и закусывает губу. Лыбится как-то подозрительно.

— Кирилл, чт..., — он шикает, приложив палец к моим губам.

— На твоём месте я воздержался бы от слов, — произносит он леденящим тоном, скользя взглядом по моим ногам. — А сейчас снимай свои трусы!

— Ч-ч-что?

Глава 25. Яна

Он возвышается передо мной. Без каких-либо действий напирает, излучая уверенность и надменность, а я едва ли могу держаться на ногах. Коленки трясутся, кожа невыносимо горит. Хочу заживо содрать её с себя вместе с одеждой, прилипшей к взмокшему телу.

— Ян, у тебя проблемы со слухом? — говорит он, понижая голос, проникающий в вены и заражающий мою кровь. — Я говорю, раздевайся! Будем дружить без трусов, — не дождавшись от меня ответа, он цыкает. Хватает за руку и волочит за собой в комнату, где горит тусклый свет торшера. Ставит меня у кровати, взглядом устрашает, грозясь зайти дальше, чем я могла бы себе представить. — Ну что ты как не живая? Или ты передумала?

— Нет, я просто в лёгком замешательстве.

Голос мой скрипит как заржавевшие петли, сознание разлетается в щепки. Сердце трепыхается внутри, подобно раненой птице в клетке. Дразнящим взглядом Кирилл вскрывает все мои глубоко запечатанные желания.

Кирилл кивает, мол, другого и не ждал от меня. Только внешне я казалась смелой, но стоило сдвинуться с мёртвой точки, как я сразу же спрятала голову в песок.

Глядя на меня и моё бездействие, он хватается за край моей футболки. Бесцеремонно задирает вверх и снимает её, нарочно проходится пальцами по моим рёбрам. Я остаюсь в лифчике. Прикрываю грудь руками, а он грубо отдёргивает их. Фиксирует моё лицо ладонями. Он видит меня насквозь.

— Так, только вот давай без этого, — даже слова его выходят хлёсткими. — Если решила трахаться со мной, то будь смелее. Уламывать я тебя не собираюсь, — он заводит свою руку за мой затылок, пока я обездвижено стою. Стягивает с волос резинку и выбрасывает за спину. — Запомни, во время секса мне нравится, когда у девушки распущены волосы. Поняла? — кривовато улыбнувшись, он ждёт ответа. А я не могу. Разучилась говорить от шока и из-за хаоса мыслей. Я едва заметно махаю головой, широко раскрыв глаза. — Вот и хорошо. Ну, и раз на то пошло, у меня к тебе есть всего четыре условия.

— К-к-каких? — дрожу всем телом, боюсь свалиться в обморок от недостатка кислорода.

— Первое, — он загибает пальцы у моего лица, — мы просто трахаемся. Секс по дружбе. Никаких чувств и прочего дерьма я не потреплю, никаких обязательств. Не согласна — можешь прям сейчас проваливать отсюда, — он долго молчит, буравит моё нутро, потому что я не двигаюсь с места, не моргаю и даже не дышу, — Что ж. Второе, — никто не должен узнать о нас. НИКТО! Ни подруги, ни родители, ни даже твой пёс, чтоб его, — он ждёт, пока я кивну. — Третье, — встречаемся только тогда, когда я захочу, а это значит, ты не будешь здесь жить, — снова сверлит меня взглядом и я послушно киваю, окончательно сравниваю с землёй свою оставшуюся гордость.

— А четвёртое? — испуганно спрашиваю после паузы.

— А четвёртое то же самое, что и первое: никаких обязательств, никаких грёбаных чувств и звонков перед сном с тупыми эсэмэсками и кучей долбаных смайликов в виде сердечек. Ну так что? Всё ещё не хочешь уйти?