Враг врагов (СИ) - Арьков Сергей - Страница 7

Впрочем, она не собиралась отказываться от мести в любом случае. Противостояние с темной империей и благополучие Ангдэзии, которые прежде так волновали Лауру, отошли на двадцать пятый план. Теперь в ее жизни осталось лишь две цели: во что бы то ни стало защитить любимого Коленьку, и жестоко поквитаться с подлым Свиностасом. Все остальное отныне не имело значения. Лауре стало глубоко безразлично, чем закончится многолетняя война с империей. Сидя у кровати возлюбленного, она успела набросать в уме план их дальнейшей совместной жизни. После того, как Коленька полностью поправится (Лаура запрещала себе думать о том, что исход его болезни может быть иным), и после того, как Свиностас получит по заслугам, они оставят Форинг, оставят Ангдэзию, пошлют ко всем чертям всю эту войну, и поселятся где-нибудь на далеком тропическом острове, посреди бескрайнего океана. Там они будут счастливо жить только вдвоем, никем не тревожимые, наслаждаясь своей любовью. И там, вдали от многочисленных опасностей этого мира, никто и никогда не сумеет отнять у нее возлюбленного Коленьку.

Вскоре из столицы прибыл Агдэил, молодой, но уже успевший снискать громкую славу, целитель. Он был хорошим и давним другом Лауры, и тотчас же откликнулся на ее зов, едва та обратилась к нему за помощью. Агдэил широко прославился лет пять назад, когда его стараниями была остановлена колдовская чума, насланная магами империи на южные земли Ангдэзии. Он слыл великим искусником, и мог поставить на ноги даже смертельно больного человека. В столице он обслуживал высшие круги знати, на чем стремительно разбогател. Но стоило Лауре воззвать к нему, он бросил все дела и тот час же явился в Форинг.

Вместе с ним прибыла его ассистентка, молоденькая девушка лет семнадцати по имени Альмина, так же весьма талантливая целительница. И не будь Лаура так глубоко поглощена своими переживаниями, она обязательно отметила бы красоту этой девицы. Так же, как ее отметили многие в Форинге, когда Агдэил со своей ассистенткой въехали в город. Мужские взгляды так и приклеивались к молоденькой красавице. Но та не обращала на них никакого внимания. Во всем ее облике присутствовало какое-то возвышенное благочестие. Всем своим видом юная дева подчеркивала, что непристойные помыслы глубоко чужды ей. Что, разумеется, еще больше разжигало интерес к ее персоне со стороны мужской части горожан.

Едва прибыв в Форинг, Агдэил тут же взял дело в свои руки. Осмотрев Кольку, и вызнав об уже примененных методах лечения, он одобрил их, но счел недостаточными.

— Скажи мне только одно — могу ли я надеяться на лучшее? — со слезами в голосе спросила у него Лаура.

Лекарь обнял ее за плечи, улыбнулся и сказал:

— Милая моя, пускай это прозвучит нескромно, но за лечение твоего возлюбленного берется лучший целитель королевства. Поэтому предоставь мне делать мое дело, а сама ступай в свои покои, и хорошенько выспись. Ты плохо выглядишь. Еще немного, и мне придется лечить уже двух пациентов.

Лаура поначалу уперлась — она ни за что не желала оставлять своего Коленьку. Но Агдэил проявил настойчивость. Он сообщил ей, что мало радости она доставит своему любимому, если сведет себя могилу совершенно бесполезным самоистязанием.

— Ступай и выспись! — повторил он. — Твой Николай в моих руках. С ним все будет хорошо. К тому же, я собираюсь провести ряд процедур, присутствие на которых посторонних недопустимо. Иди, Лаура. Любовь любовью, но все же не забывай и о себе.

Нехотя верховная волшебница согласилась оставить своего ненаглядного Коленьку и вздремнуть пару часиков, но никак не больше. Пошатываясь от скопившейся за несколько суток бдения усталости и сильных душевных переживаний, она кое-как добралась до своих апартаментов, рухнула, не раздеваясь, в кровать, и тут же провалилась в глубокий сон, который продлился четырнадцать часов. А пока она спала, Агдэил, как и обещал, приступил к делу. В течение четырех часов он со своей ассистенткой находился в палате больного, а когда покинул ее, на его бледном усталом лице играла торжествующая улыбка.

— Ну, вот и все, — сказал он собравшимся вокруг него целителям Форинга. — Теперь с юным паладином все будет хорошо. Полагаю, с большой долей вероятности можно ожидать полного исцеления.

Он оставил свою ассистентку приглядывать за больным, который по-прежнему оставался без сознания, а сам отправился пообедать и вздремнуть, провожаемый восхищенным взглядами местных целителей. Он не сомневался в том, что Лаура, которую он с таким трудом отослал от постели ее возлюбленного, проснется еще очень нескоро. К тому времени ее Коленька уже наверняка очнется. То-то будет радость у глупышки Лауры.

Агдэил улыбнулся. Вся эта любовная чепуха казалась ему страной и непонятной. Ему чудно было видеть Лауру в таком состоянии. Он не мог поверить, что обычная сексуальная привязанность может довести человека до состояния натурального безумия. Сам он никогда не испытывал ничего подобного. Единственной страстью Агдэила была медицина, ей он посвящал все свое время и все свои силы. Он до того был фанатом своего дела, что не замечал подле себе красавицу ассистентку, в упор игнорируя ее юные прелести. Да и та, к слову, никогда не пыталась соблазнить своего начальника, всегда держась скромно и стараясь выглядеть максимально неприметно. Глядя на нее, можно было подумать, что она точная копия своего наставника, такой же фанатик, одержимый своим делом, и навеки отрекшийся от всех прочих радостей жизни.

Многие думали так, наблюдая за ней. И эти многие ошибались.

Глава 2

Альмина происходила из семьи целителей. Ее отец был целителем, ее дед был целителем. Ее прабабка снискала великую славу, исцелив раненого в битве короля. Так что у дочери славного рода лекарей не было иного выбора, кроме как продолжить проторенный пращурами путь.

Сколько себя помнила Альмина, она только тем и занималась, что постигала фамильное ремесло. Едва научившись читать, она тут же засела за книги. Затем начала помогать родителям в их работе. Те были серьезными и одержимыми своим делом людьми. Они полагали праздность величайшим грехом человеческого рода, а всяческие забавы расценивали как тягчайшие преступления. Разумеется, что у дочери таких родителей не было ни малейшего шанса на нормальное детство. Вся жизнь Альмины состояла из учебы, сна и приемов пищи. Притом прием пищи она частенько совмещала с учебой. Позже к этому безудержному разнообразию прибавилась работа. Альмина то сидела за пыльными томами, то помогала отцу, врачуя больных. Она почти не контактировала со своими сверстниками. Их ей доводилось наблюдать лишь издали — дети ее возраста бегали, играли и веселились где-то там, в другом, чуждом ей мире. И она, в общем-то, не больно-то рвалась в их мир.

Все изменилось в тот день, когда в отцовскую библиотеку доставили очередную партию книг. Ее родитель скупал литературу оптом, и ее доставляли в особняк в огромных деревянных ящиках. После чего Альмина разбирала доставленные книги, протирала их от пыли, и расставляла на полках в алфавитном порядке. В их доме всегда и во всем поддерживался строжайший порядок.

Альмине на тот момент исполнилось двенадцать лет. Она была излишне худым и бледным подростком, чья кожа редко контактировала с солнечными лучами. Не переставая твердить заученные формулы, чтобы те тверже отложились в ее памяти, Альмина взялась расставлять прибывшие книги по полкам. Все это были научные работы, справочники, учебники, трактаты. Альмина машинально брала следующий том, проходилась по его обложке сухой тряпочкой, смахивая с книги дорожную пыль, и помещала на полку в надлежащее место.

Она благополучно расставила большую часть прибывшей литературы, когда ее рука вдруг извлекла из ящика что-то очень необычное. То есть, на первый взгляд, это была простая книга, которая ничем не выделялась на фоне своих товарок. Но Альмину смутил рисунок на обложке. Там были изображены красивый женский профиль, сердце и роза.