Враг врагов (СИ) - Арьков Сергей - Страница 23

— Спасите! Помогите! Люди!

— Ты это брось! — строго сказало существо. — Будешь так себя вести, я себе кого получше найду. У меня богатый выбор. Ко мне эльфийский принц сватался. Ну, то есть еще не сватался, но это вопрос решенный.

— Совет да любовь! — искренне пожелал чуть живой от ужаса Ильнур.

— Есть еще двое — вампир и оборотень. До сих пор не могу определиться, кого же из них выбрать.

— Забирай обоих и проваливай! — завопил верховный паладин.

— Но я и тебе решила дать шанс, — зверски скалясь, сообщило ему страшилище. — Ну же, иди ко мне. Осыпь мое тело поцелуями. Вознеси меня на небо страстными ласками.

— Не подходи, или я в окно выпрыгну! — заливаясь слезами, вопил Ильнур. Монстр наступал, зажимая его в угол. Бежать оттуда было некуда.

Вгоняющее в трепет существо надвигалось на него всей своей неумолимой громадой. Ильнур вжался в угол и горько плакал, стараясь не смотреть на кошмарное тело обнаженного чудовища. Напрасно же он думал, что повидал на своем геройском веку все возможные ужасы. Ни в одном, даже самом темном, древнем и зловещем подземелье ему не встречалось ничего столь же мерзкого и ужасающего. Опять ему стали чудиться рога, клыки, хвосты и прочая демоническая атрибутика. Ильнур понял, что он сходит с ума.

— Возьми! Возьми меня! — с придыханием требовало существо, распахнув объятия.

Ильнур пронзительно завизжал, жалея о том, что ему нечем перерезать себе горло. Ради того, чтобы этот кошмар наяву прекратился, он был готов даже умереть.

Но в самый последний момент, когда монстр уже готовился заключить его в свои смертоносные объятия, дверь спальни с грохотом распахнулась. На пороге возникла стража с обнаженным оружием. Привлеченные жуткими криками верховного паладина, они решили, что к тому в покои пробрались подосланные врагами убийцы.

Вбежав в спальню, стражники стали свидетелями удивительной картины. Верховный паладин, жалкий, заплаканный, бледный и заметно поседевший, трусливо жался в угол. А на него, расставив руки, наступала какая-то незнакомая и полностью обнаженная упитанная особа.

— Извините, — смущенно произнес один из солдат. — Мы просто подумали… Мы не хотели вам мешать. Пожалуйста, продолжайте.

— Нет! — завопил Ильнур. — Назад! Спасите меня от… этого!

Он трясущейся рукой указал на голую женщину. Стражники удивленно переглянулись, но приказ есть приказ. Они подбежали к незнакомке и схватили ее за руки.

— Отпустите меня, козлы! — завизжала Матрена. — Он меня сам сюда обманом заманил, и надругался надо мною. Я беременна!

Стражники опешили. Все они знали Ильнура как честного и благородного человека, не способного ни на какую подлость или низость. Поверить в то, что верховный паладин заманил в свои покои эту особу, да еще и надругался над ней, было просто невозможно. Да и зачем бы Ильнуру сдалась эта страхолюдина, если большая часть женского населения Форинга сохла по нему?

— Обесчестил — пускай женится! — визгливо орала Матрена, дергаясь в руках стражников. — Я в суд подам! Я скажу, что он меня изнасиловал! Или пусть женится, или его на семь лет посадят!

Ильнур медленно приходил в себя. Пелена ужаса спала с его глаз, и теперь он видел, что перед ним вовсе не монстр, а просто какая-то толстая женщина неопределенного возраста. Ну, по крайней мере, теперь она выглядела как женщина.

— Господин, так что нам с ней делать? — спросил стражник.

Ильнур медленно выпрямился, стараясь унять дрожь в коленках.

— В темницу ее! — скомандовал он. — Пусть сидит там до следующего призыва добровольцев. Когда маги откроют портал, пускай вышвырнут ее обратно, туда, откуда вытащили.

— Что? — завизжала Матрена, сообразившая, что ее собираются отослать обратно в мир козлов. — Нет! Я не хочу! Где мой эльфийский принц? Где красавец-чародей? Где вампир с оборотнем? Отпустите меня, козлы! Вы что, не видите, какая я неповторимая, уникальная и желанная? Ну-ка живо все в меня влюбляйтесь!

Стражники уже тащили ее вон из покоев верховного паладина. Чтобы не пугать людей видом обнаженных телес этой особы, один из стражников набросил на ее плечи свой плащ.

Женщину вывели из резиденции и потащили в темницу. Сквозь приоткрытое окно Ильнур слышал ее визгливые вопли, доносящиеся снаружи. Толстуха требовала принцев, вампиров и всеобщего поклонения, а волокущих ее в темницу солдат раз за разом обзывала козлами.

Ильнур без сил опустился на пол, прислонившись спиной к стене. Его трясло. Верховный паладин никак не мог прийти в себя. Это, вне всяких сомнений, было самым страшным приключением в его жизни. Даже когда в одной из древних гробниц, куда он по молодости влез в поисках эпического артефакта, едва не пробудился древний бог зла, то и этот эпизод не был столь ужасающим.

— Боги светлые, что же это такое! — простонал Ильнур в полном отчаянии. — Сначала Свиностас со своим ручным демоном, теперь еще и это чудовище… За что мне все это?

Он даже не пытался понять, как это существо оказалось в его покоях. И так было ясно — происками черной магии. Однако если бы верховный паладин потрудился провести расследование, то выяснил бы, что никакая магия тут не замешана. Слуги тайком провели к нему его мнимую невесту. Им показалось, что этот сюрприз потрясет верховного паладина. И они не ошиблись.

Весь остаток ночи Ильнур провел при горящих свечах. Каждые двадцать минут он вставал с постели и проверял, хорошо ли заперта входная дверь. На всякий случай он положил рядом с собой свой меч. Но и это не помогло ему успокоиться. После пережитого кошмара верховного паладина Форинга трясло до самого рассвета.

Глава 10

Никогда прежде Риана ни на кого не злилась так сильно, как на своих так называемых соратников. То есть, она, разумеется, всегда знала, что находится среди злодеев, но все же верила, что и среди темных сил присутствует некая солидарность, сплоченность и взаимовыручка. Но на деле выяснилось, что это не так. Мортус и Трокус, не задумываясь, бросили ее на растерзание добрякам, а сами подло сбежали. Они поняли, что Риана не сможет составить им компанию по той причине, что ведьма еще не успела полностью восстановиться после полученных в битве ранений. И они просто бросили ее как ненужный балласт. Как сломанную вещь, которая отслужила свое, вышла из строя, и потеряла всякую ценность. Вот какова была злодейская солидарность на самом деле. А ведь Риана верно служила лорду Мортусу, ни разу не пыталась предать его, а если и запятнала себя злоупотреблениями, то ни в коем случае не более прочих. И в благодарность за верную службу ее просто бросили, как мусор. Хотя прекрасно знали, что добряки отыграются именно на ней, и именно она понесет наказание за побег Мортуса и Трокуса.

— Вот же козлы! — в сердцах выплюнула Риана.

Новые апартаменты значительно уступали прежним по уровню комфорта. Риану поместили в темницу, в специальную камеру для чародеев. Здешние решетки были выкованы из особого сплава, подавляющего магические способности. Риана могла сколько угодно пыжиться и тужиться, но до тех пор, пока она находилась в этой камере, ни одно ее заклинание не сработало бы. Что она уже успела проверить лично, потратив примерно два часа на безрезультатные попытки обрести свободу при помощи своего колдовства.

Стало ясно, что из этой темницы ей не сбежать. Оставалось покориться судьбе и смиренно ждать своей участи. А та вырисовывалась очень невеселой. Что Ильнур, что Лаура считали ее шпионкой, которую сбежавшие злодеи нарочно оставили в Форинге. Даже если добряки и не надумают казнить ее, чего тоже нельзя было исключать полностью, рассчитывать на амнистию не приходилось. Наиболее вероятным Риане представлялся тот исход, при котором ее просто оставят в темнице на неопределенно долгий срок. Возможно, что и навсегда. И подобная перспектива пугала ее ничуть не меньше, чем смертная казнь.

Камера, в которую поместили ведьму, была крошечная, темная и грязная. Здесь либо давно не проводили генеральную уборку, либо нарочно поддерживали качественный свинарник, дабы жизнь не казалась узникам медом. Единственным источником света в узилище было крошечное окошко под самым потолком, забранное толстыми прутьями все из того же подавляющего магию сплава. Дизайн интерьера отличался образцовым минимализмом — деревянные нары с брошенным на них засаленным матрацем, да небольшая дырка в полу, куда полагалось справлять естественные нужды. Сюда же можно было отнести не лишенную художественной ценности плесень, покрывающую грубые каменные стены живописной россыпью бледно-зеленых пятен. Картину дополнял запах. В камере пахло старым протухшим болотом. Сидя в полумраке на грязном матраце Риана ожидала, что с минуты на минуту услышит гудение гнуса и громкое кваканье лягушек.