Идеальный расчет (СИ) - Брай Марьяна - Страница 21

– Рано утром к нему приезжал какой-то мужчина, - ответил Гарри и замялся.

– Мужчина? Что он ему привез? – я обдумывала все варианты, но срочная работа никак не подходила под ситуацию – он рассказал бы о ней. Значит дело в этой его тайне…

– Ничего. Они говорили за воротами. А мужчина сразу ускакал в сторону города, - сказала Мэри.

– Он был верхом?

– Да, и мне показалось, что очень обеспокоен. Отец после этого тоже расстроился и даже не разговаривал больше с нами. Ушел в мастерскую и что-то там пилил.

– И не попросил меня помогать ему, - добавил Гарри.

Значит, когда он вошел в комнату с мокрыми волосами, он умывался уже после работы… Или после того серьезного разговора… а мастерская ему нужна была чтобы отвлечься, не показывать нам, как он расстроен.

Когда мы вернулись домой, лошади с телегой не было. Он уехал не сказавшись, не дождался нас. Специально все так подстроил, чтобы не встретиться с нами больше? Скорее всего. Моя злость закипала с новой силой.

Вечер был занят шишками, мы все делали не торопясь, зная, что Филипп не вернется к утру и даже к вечеру.

Но он не вернулся и через двое суток, и через трое.

Я, как могла, делала спокойное лицо – сразу кидаться с вопросами к детям могло оказаться лишним. Они, как и я, были удивлены его задержкой.

Уложив детей спать, я села за стол и сказала себе:

– Дорогая Полианна, я, конечно, благодарю тебя за это молодое тело и за детей, что ты вырастила примерными, но чует мое сердце, что хорошего лучше не ждать. И муж твой мне не доверяет, и пропал черт знает где и на сколько. Короче, дорогая, теперь мы будем жить по моим правилам, и очень приятно, что хоть у тебя было не очень много вкуса, но твоя аккуратность дала свои плоды.

Я прислушалась к себе. Не услышала там внутри никакого ответа и, закрыв двери, взяла лампу и пошла в постель.

Если Филипп не вернется, мне нужно научиться держать этот дом. Мне нужно знать, кому и что надо оплатить, нужно зарабатывать деньги на жизнь. Дети много знают, но все равно - это лишь дети. Неужели я не справлюсь? Справлюсь, - улыбнулась я и пообещала себе ни в коем случае не ныть.

Засыпая уже, я поняла, что мысли о Филиппе не покидают мою голову, и представляю я его большей частью лежащим в канаве, а не в постели с Катариной. Значит о любви пока нет никакой речи и никакой памяти тела.

– Мамочка, я посплю с тобой? – меня разбудил шепот Мэри, что залезала на кровать со стороны Филиппа. Сразу я и не вспомнила, что его нет, но, когда она умостилась на моей руке и я обняла ее другой, снова вспомнила о том, что его нет дома и сон сняло как рукой.

Заснула только под утро, а проснувшись совершенно разбитой, натянула улыбку и вышла в кухню, где вовсю шла работа и казалось, что все как прежде.

– Мэри, ты снова готовишь что-то вкусное? – я отметила, что девочка причесана, переодета в платье и передник, а Гарри улыбнулся мне, сидя в кресле, где рвал газетные листы.

– Да, и мы ждем тебя, чтобы позавтракать и приниматься за работу, - ответила девочка и улыбнулась, будто ничего не произошло, и все совершенно в норме.

– Гарри, идем в мастерскую. Мне нужно кое-то отыскать. Думаю, у тебя это получится лучше, а ты, маленький повар, накрывай на стол. Я принесу свежую зелень с огорода, - подмигнула я Мэри и вышла на улицу.

Гарри вошел в мастерскую следом за мной.

– А теперь мы должны поговорить серьезно, Гарри. Ты взрослее Мэри, и знаешь больше, я это чувствую. Просто… если мы сейчас будем притворяться, что все нормально, проблемы будут нарастать со скоростью снежного кома. Рассказывай, где отец. Он почти все рассказал мне, но о делах не успел, - решила я чуть соврать, чтобы Гарри не чувствовал себя болтуном.

– Полка, отец никогда не пропадал вот так. Думаю, с ним что-то произошло. Может быть, даже что-то плохое…

– Поэтому ты должен все мне рассказать, дорогой, - я присела перед ним и взяла его ладони в свои. – Прошу тебя, расскажи обо всем. Я не помню ничего, но я тот же самый человек. Я ваша мама и жена твоего отца. Я знаю себя только с момента, как очнулась там в сарае.

– У отца были какие-то дела, которые он скрывал, но ты знала о них. Вы шептались, и я знал, что мне нельзя это знать, - он опустил глаза и продолжил: - Вы не мои родители, Полка. Филипп забрал меня с улицы, хоть ты и была против этого.

– Гарри, я этого не помню, но, узнав тебя за это время, могу точно сказать – я никому тебя не отдам, не дам тебя в обиду, хоть ты и сам такой сильный и умный. Ты наш сын, и никогда больше не вспоминай об этом, - чертова Полка, она не отличалась умом! Значит, сама выросла под мостом, а детей брать в дом не хотела. Эта девица нравилась мне все меньше и меньше.

– Правда? – он поднял глаза и посмотрел на меня.

– Да, милый. И мы должны сделать все возможное, чтобы выручить Филиппа. – Потом может быть поздно. Завтра мы все поедем в город. Отвезем коре Фаусте короба, примем новые заказы, что нас, возможно, будут кормить в ближайшее время, и будем распутывать эту тайну.

– Как будто детективы? – в его глазах загорелся огонек.

– А здесь… ну, в городе, или где там… есть детективы? – вот те раз!

– Да, конечно. Есть даже частные, но, как говорил отец, они обо всем оповещают королеву, а нам в нашем деле лучше держаться от нее подальше.

– От королевы?

– Да, - Гарри начал говорить тише. – Всегда нужно держать ухо востро, Полка.

– Так ты мне расскажешь все? – я смотрела на него с таким ожиданием, с такой надеждой, что барьер внутри него, видимо, чуть надломился, но не сломался полностью.

– Только то, о чем имею право рассказывать, Полка. Идем, иначе Мэри сейчас прибежит сюда, - он отстранился и направился к выходу из мастерской.

– А Мэри…. Она…

– Она ваша дочь. Родная, - он обернулся только на секунду.

Я ела, смотря в одну точку, стараясь не поворачивать головы в сторону Мэри. Моя любовь к ней и так росла с каждым днем, а после сказанного Гарри, я поняла, что не зря чувствовала это.

Гарри нравился мне, но он мальчишка, и больше времени проводит с отцом, да и пытается выглядеть старше и умнее – копирует Филиппа во всем. Я не знала, как любит мать, и мне было сейчас стыдно за то, что Мэри мне ближе, и я как дурочка, пыталась не показать это слишком явно.

После завтрака Гарри сам позвал меня в мастерскую, а Мэри усадил на улице прямо на пороге с газетами и огромным медным тазом. Умный мальчик, так он постоянно будет видеть ее. Я шла за ним, но он шел не в мастерскую, а в наш маленький огород за домом. Продумал все до мелочей – там на двести метров вокруг открытое поле, и можно не бояться, что кто-то сидит за углом дома или за деревом. И Мэри видна как на ладони.

– Вы с отцом жили на улице…

– Это он рассказал мне. Успел. Остальное должен был рассказать в тот день… ну, когда за ним приехал тот мужчина.

– Хорошо. Так вот, отец не бросил «братство».

– Какое братство? – я чувствовала, как мои глаза забегали – я пыталась найти хоть какой-то синоним этому понятию, и находила только плохие определения.

– Ты же говоришь, что он все рассказал?

– Прости, больше не стану перебивать. Я присела между грядок, автоматически пропалывала землю между ровными рядками зелени и не поднимала голову на Гарри.

– Дети, что живут вместе, ну, уличные дети… Старшие собирают младших, сами их воспитывают. А потом, когда взрослые уже уходят, на их место становятся другие, те, кто подрос. Отец не ушел из братства, он до сих пор старший среди них. И они все слушают его, - Гарри открывал мне тайну нехотя. Он оглядывался каждые пару минут, словно боялся, что прямо сейчас приедет Филипп и накажет его за длинный язык.

– И? Гарри не молчи. Возможно, уже и так поздно, но, может, еще и нет, и у нас есть шансы найти его. Рассказывай и не пялься по сторонам. Сколько таких детей?

– Сейчас… Без меня их около тридцати.

– Это их я видела на постоялом дворе?

– В «Синем лосе»? – спросил Гарри, но по моему взгляду понял, что я не знаю его названия.