Хочу твоим первым (СИ) - Стужева Инна - Страница 11

Девушка хватает меня за руку и решительно тащит за собой.

Но едва мы доходим до витрин, как Гордей делает то же самое.

- Какие люди, - тянет он, обращаясь к Лере, - Макарова.

- Привет, Горский, - цедит Лера.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Признаться, не думал, что ты поступишь именно сюда.

- Мы в одном классе учились, - поясняет, переведя взгляд на меня.

Я в удивлении поворачиваюсь к девушке. Так вот с чего она такая осведомленная, а я-то все гадала, даже собиралась спросить. Ведь поступила она, как и я, на первый курс, а Горского откуда-то знает.

И тут же новая догадка пронзает, словно стрела.

А уж не тот ли это парень, в которого она была влюблена?

«Нет, это не он», говорят глаза Леры, будто она понимает, о чем я только что подумала. «Но из той же серии».

Тем временем компания Гордея тоже приближается к нам. Трое парней лениво перебрасываются словами с двумя девушками, Илоны среди них нет.

Мозг обрабатывает новую информацию, и пытается справиться с вниманием второкурсников, Гордей тем временем приближается ко мне со спины.

Я даже не сразу заметила, когда он пододвинулся ко мне и оказался стоять почти вплотную.

Его приятели тоже сгрудились у витрины.

- Я буду капучино, - тянет одна из девушек.

- А мне еще одно латте, Туманов, угостишь?

- Не вопрос, - тут же отзывается парень, который подходил к Гордею во дворе, - а тебе, куколка? – обращается он к Лере, ловко, словно играючи, оттесняя ее от меня.

- Ты что будешь, Бельчонок?

Мажор обжигает дыханием шею, а я вздрагиваю и вытягиваюсь в тугую, пронзительную, натянутую над километровой пропастью неподвижную, но колеблющуюся от любого движения, струну.

- Хочу узнать тебя лучше, начнем мы с твоих вкусовых пристрастий.

Все остальные звуки, кроме его приглушенного голоса, размываются, превращаются в один неясный, еле разборчивый гул.

А дальше…

Я чувствую, как теплые пальцы прикасаются через блузку к спине и начинают медленно скользить вверх и вниз по моему позвоночнику. Поглаживают, вызывая острые волнующие мурашки, вводят в транс.

Боже, Арина, упрашиваю себя, не позволяй, оттолкни!

Я же решила все.

Я должна быть сильной, я должна быть стервой! Прекратить, убежать…Не дать расплавить себя тягучим жаром. Не дать превратить в несчастную, оставленную под палящими лучами плитку невкусного дешевого шоколада. Не позволить записать себя в разряд доступных девушек…

А вместо этого я стою и продолжаю позволять ему трогать себя. Водить по спине, предлагать, если я правильно понимаю, заплатить за мой кофе.

Будь стервой, Арина, будь стервой, будь стервой!

- Отодвинься от меня, - шиплю я и пытаюсь выскользнуть из пространства между ним и витриной.

Он выставляет руки, забирая меня в кольцо. Боже мой, дышит в мои волосы. Он ненормальный, озабоченный маньяк!

Прямо в кафетерии, когда вокруг столько людей, его друзей, других студентов!

- Соглашайся на кофе, Бельчонок, у тебя нет выхода, - произносит хрипло и словно надсадно.

Страшно вообразить, о чем он вообще сейчас думает.

- Кофе? Хорошо, - принимаю решение, - тогда возьми мне, пожалуйста, двойной капучино.

- Наконец.

Гордей выпускает из кольца своих рук и отходит. Я выдыхаю и упираюсь ладонями о толстое стекло. Слышу, как он озвучивает баристе мой заказ.

- Держи, - вручает мне стакан меньше, чем через минуту.

- Спасибо, - пытаюсь улыбнуться я, открываю крышечку, вдыхаю аромат. Потом делаю последний вдох, за ним выдох, а потом…

Лера активно спорит с парнем по фамилии Туманов, а я...

Не верю до конца, что решусь, но вот я слегка подаюсь к мажору, делаю рывок рукой, одновременно с этим разжимая пальцы, а потом отстраненно, словно не со мной происходит, наблюдаю за тем, как коричневая жижа попадает на белую рубашку Гордея, расползается по ней некрасивыми коричневыми пятнами, стекает ему на брюки. Стакан падает ему под ноги.

Взволнованные возгласы прорезают пространство, а я зажмуриваюсь на секунду, потом разворачиваюсь и, ни на кого не глядя, стрелой выбегаю из кафетерия.

...

Несусь, несусь…повторяя про себя только одно: я сделала это. Черт! Я-сделала-это. Я сделала, сделала, сделала….боже мой, я сделала!

Что же я наделала?!?

Взгляд натыкается на дверь, ведущую в женский туалет. Я подлетаю к ней, толкаю, кидаюсь к раковинам. Опираюсь ладонями о края одной из них и начинаю тяжело надсадно дышать.

Потом поднимаю голову, прищуриваюсь и с удивлением, будто это совсем не я, а какая-то другая Арина, рассматриваю свое отражение.

Из зеркала на меня смотрит взъерошенная испуганная и очень бледная девушка с огромными, панически и жутко встревоженными глазами.

И осознание только что произошедшего накатывает вдруг с оглушающей силой, сбивает с ног, тянет на дно.

О боже, что я наделала!

Что я наделала???

А уже в следующий момент я хочу только одного, умереть!

Дверь за моей спиной резко распахивается и мажор с безумным видом, сверкая глазами, словно дьявол из преисподней, вырастает на пороге.

Злой и напряженный.

Я еще сильнее вжимаюсь ладонями в раковину.

Гордей встречается со мной взглядом прямо так, через зеркало, и, вроде бы, слегка расслабляется.

Но демонический блеск его глаз никуда не исчезает.

Парень закрывает дверь а потом неторопливо, но неизбежно, задавливая одним лишь своим присутствием, надвигается на меня.

- П..прости…я…не хотела, - бормочу я, развернувшись к нему лицом и тут же осекаюсь, заходясь в беззвучной, столь сильной и нервной панике, что просто не могу говорить.

Мажор расстегивает пуговицы на своей рубашке одну за одной, а потом, все также удерживая мой взгляд глаза-в-глаза и прожигая чем-то непонятным, но заставляющим снова пылать все внутри, прямо передо мной начинает стягивать с себя рубашку.

Глава 10. Ненавижу и очень боюсь

Эффект бумеранга — ситуация, в которой результат воздействия оказывается противоположным ожидаемому...

Арина

- Ч…что ты делаешь!

Слова застревают в легких, ладони потеют, но я, словно завороженная, продолжаю во все глаза смотреть на Гордея.

Его лицо, пока он стягивает с себя рубашку, излучает серьезность и надменность, а ниже я ни за что стараюсь не глазеть. Хотя ведь есть на что, я не слепая и не страдаю от недостатка вкуса.

И вот, лишь краем глаза, но не могу не мазнуть, не очертить, проигнорировать.

Таких красивых тел, как у него, я никогда просто раньше не встречала. Плечи и предплечья очерчены идеально рельефно. Грудь, живот…словно у модели из журнала. И то, как непринужденно он двигается, будто и не делает ничего такого, а я бы уже со стыда умерла, будь на его месте.

Зажмуриваюсь на секунду и вновь возвращаюсь к лицу.

- Не понятно? Хочу поиметь тебя в этом туалете, чтобы в следующий раз думала, прежде чем проделывать такое.

Голос парня, наполненный тягучей хрипотцой, звучит более, чем серьезно.

- Что? – снова выдыхаю я, свозь стремительно нарастающий звон в ушах.

Так происходит всякий раз, когда я особенно волнуюсь.

Его слова оглушают, голова трещит, мысли пускаются вскачь. А мажор между тем уже подошел ко мне почти вплотную.

Я начинаю скользить вдоль края раковины, пытаясь улизнуть, убежать, отодвинуться в сторону, исчезнуть из его пристального ракурса. К сожалению, это не производит должного эффекта, пространство несказанно мало для хоть какого-то значительного маневра. Да и не в состоянии, он слишком доминирует надо мной.

Он придвигается вплотную, вот такой, в таком виде, и прежде чем я успеваю свалиться в обморок от переизбытка ощущений, сует мне в руки свою рубашку.

- Застирывай, - говорит он и отходит от меня на шаг.

- Что?

- Что слышала. Ты ее испортила, теперь тебе придется ее застирать.