Прощай, невинность! - Джойс Бренда - Страница 37

— Жак Дюран-Ру согласился посмотреть ваши работы. Он предпочитает встречи по утрам. Если он зайдет завтра, сможете показать ему ваши картины?

У Софи перехватило дыхание. Нервы ее натянулись. Ну конечно же, она пропустит ради этого занятия.

— Да, — прошептала она.

Эдвард кивнул и обернулся к Генри:

— К Софи зайдет один из самых известных торговцев картинами. Если он купит какие-то из ее работ, это будет немалой победой.

— Да, понимаю, — кивнул потрясенный Мартен. И тут Софи заговорила, тщательно выбирая слова:

— Видите ли, Генри, я намерена со временем стать профессиональной художницей и жить продажей своих работ. — Она заметила брошенный на нее мрачный взгляд Эдварда, но не обратила на это внимания. Если Генри и в самом деле явился поухаживать за ней, подобная эксцентричность быстро заставит его сбежать. — Я, конечно, буду жить в Париже, в обществе других свободных художников.

Генри окончательно онемел.

Эдвард что-то пробурчал под нос, безусловно, он понял игру Софи. И вмешался:

— Но разумеется, так будет лишь в том случае, если не появится какой-нибудь интересный джентльмен и не поведет вас к алтарю.

Софи почувствовала, что краснеет. Раны ее кровоточили. Она думала: «Но ведь это будешь не ты, Эдвард, верно?»

— Не думаю, чтобы подобное произошло, мистер Деланца.

Он приподнял брови.

— Что ж, может и не произойти, если вы будете пугать своих поклонников такими странными идеями.

Румянец на щеках Софи стал ярче. Она не смогла найти подходящего ответа.

Генри встал, взгляд его перебегал с Эдварда на Софи. Он откашлялся:

— Мне, похоже, пора…

Эдвард тоже встал.

— Зачем так спешить, Генри?

Софи поднялась.

— Но мы должны начинать работу, Эдвард.

Он не обратил внимания на ее слова.

— Может быть, вам бы хотелось взглянуть на картины Софи, прежде чем вы уйдете?

Девушка задохнулась от изумления.

Генри, не менее изумленный, оторопело уставился на Эдварда.

— Да, знаете, мне бы очень хотелось… — Он повернулся к Софи, явно загоревшись идеей. — Мисс О'Нил, если вы не возражаете, мне бы очень хотелось посмотреть ваши работы… Вы ведь так любите свое дело.

Софи ничего не оставалось, как согласиться. Если бы она отказала Генри сейчас, он справедливо посчитал бы это верхом грубости, тем более что адвокат знал — Эдвард посвящен в дела Софи. Но в эту минуту она была готова убить Эдварда — за все сразу.

По выражению лица Генри Софи сразу поняла, что он впал в полное замешательство. Откашлявшись, он повернулся к Софи и выдавил:

— Вы по-настоящему талантливы, мисс О'Нил.

Софи знала, что Генри лжет, что он ничего не понял в ее работах, не смог их почувствовать и совсем не был ими восхищен. Но все же она улыбнулась:

— Благодарю вас.

— Я, конечно, всего лишь любитель, не знаток… — Он снова откашлялся. — Но мне приходилось видеть нечто подобное прежде. Так работают итальянцы, да?

— Импрессионисты — французы, — мягко поправила Софи.

— О да, вы очень на них похожи, — заверил ее Генри. Он был чрезвычайно сконфужен и мечтал только об одном — поскорее уйти. — Думаю, мне пора. Значит, завтра, в четыре?

Софи кивнула, провожая Генри к выходу из мастерской.

— Я сейчас вернусь, — бросила она Эдварду, который лишь молча кивнул в ответ.

Софи дошла с Мартеном до парадной двери. Когда юноша ушел, Софи отправилась обратно в мастерскую. Войдя туда, она набросилась на Эдварда:

— Что вы тут вытворяли?!

Эдвард изобразил невинную улыбку:

— Простите?..

— Да уж, прощение вам понадобится! — закричала Софи. — Вы заманили Генри в мастерскую — и ему совсем не понравились мои работы, и вы еще навязали мне прогулку с ним!

Он коснулся пальцем кончика ее носа.

— А что, разве вы не горите желанием покататься завтра?

— Разумеется, нет!

Его палец скользнул по ее губам, потом Эдвард резко отдернул руку.

— Видите ли, — серьезно сказал он, — вы обзавелись поклонником, Софи, и вам не удастся так просто прогнать его.

Софи в упор посмотрела на него — разгневанная, разгоряченная, смущенная. Неужели он надеется на серьезные отношения между нею и Генри? Он хочет выдать ее замуж? И не намерен соблазнять ее… вообще встречаться с ней?

— Мне не нужны поклонники, Эдвард, — натянутым тоном произнесла она. — И вы мне не отец, чтобы заботиться о моих свиданиях!

— Верно, я вам не отец, — мрачно откликнулся он, уже не улыбаясь. — Но кто-то ведь должен направить вас на верный путь.

— Вы чересчур дерзки и самонадеянны! — выпалила Софи.

— Ну, может быть, я и перестарался немного, — почти шепотом признался он. — Но ведь должен кто-то позаботиться о вас?

— Так вы решили стать моим опекуном?

— Да.

Он протянул руку, чтобы коснуться ее лица, но Софи отшвырнула его ладонь.

— Вы просто наглец, Эдвард!

— Я ваш друг.

Софи повернулась к нему спиной. К ее немалому смущению, Эдвард тут же подошел к ней сзади и, обняв за плечи, прижал к себе.

— Чем вы так расстроены?

Софи не могла сказать правду — по крайней мере сейчас. Она покачала головой, не произнеся ни слова.

— Извините меня, Софи. Возможно, я и ошибся. Генри очень симпатичный молодой человек, но он ужасно консервативен в своих взглядах. И… да, действительно, он не очарован вашими работами так, как я.

— Ох, Эдвард! — воскликнула она, сжимая его сильные руки. — Ну когда-нибудь вы перестанете говорить правильные слова?

— Боже, Софи, да я никогда не говорил правильных слов! — Он на мгновение прижался губами к ее щеке. Софи замерла, потому что его бедра коснулись ее ягодиц… — Вы мне слишком льстите, милая моя, вы даже сами не понимаете, как вы мне льстите!

— Вам все льстят, я уверена.

Его ласка вызвала в ней слишком сильный отклик. Но ведь Эдвард был всего лишь самоуверенным наглецом, не более того. Он не способен на любовь, никогда не был способен… и никогда не будет. Софи просто не могла понять истерического всплеска собственных чувств, это ведь совсем не в ее характере, это было совершенно необъяснимо. Ее охватил ужас.

— Не пора ли нам взяться за дело?

Улыбка Эдварда растаяла.

— Я ведь за этим и пришел.

Послушно выполняя распоряжения Софи, Эдвард уселся за столик, накрытый на двоих. Он чувствовал, что слишком напряжен и потому сидит неестественно. Однако, наблюдая за тем, как Софи раскладывает кисти, краски, готовясь к работе, он забыл, что должен позировать. Он изучал девушку, наслаждался быстрой грацией ее движений, которую ничуть не нарушала легкая хромота. Ему нравилось мягкое покачивание ее округлых бедер. Наконец Софи повернулась к нему лицом. Вспомнив, что он должен позировать, Эдвард мгновенно напрягся. Софи нахмурилась.

— Вы должны расслабиться.

— Это легче сказать, чем сделать.

— Почему?

Ответа у Эдварда не нашлось, поэтому он просто поерзал на стуле, пытаясь найти удобную позу и слишком остро чувствуя, что Софи внимательно рассматривает его. Эдвард нервничал, словно она раздевала его взглядом. Бог знает почему так было, ведь сам он тысячи раз смотрел на женщин именно так, раздевая их взглядом, но сейчас что-то пугало и смущало его. Пульс его забился немного быстрее обычного, а в паху ощущался подозрительный прилив крови. Он не должен думать ни о чем подобном, особенно сейчас, когда они с Софи наедине.

Эдвард решительно отбросил неподходящие мысли. Он обещал позировать. Конечно, ему куда сильнее хотелось поцеловать Софи, обнять, но он помнил их последний поцелуй и знал, что это слишком опасно. Их следующий поцелуй должен быть куда более целомудренным. Ч-черт! Идея нелепая, ведь не может же он прямо сейчас наброситься на Софи…

Эдвард глубоко вздохнул. Он не должен думать ни о чем подобном. Не должен, если хочет позировать.

Кроме того, ничего возбуждающего, эротичного нет в том, что она делает, — она ведь просто пишет его портрет, черт побери. Это лишь его самого одолевают бесстыдные мысли. Наконец Эдвард устроился на стуле поудобнее и посмотрел на Софи, ища ее одобрения.