Ложь, которую мы крадем - Монти Джей - Страница 60

— Как он вообще видит сквозь эту штуку? — спрашивает меня Лира, глядя на него в черных джинсах, черной толстовке с оранжевым пламенем на рукавах. Его шлем матовый, лицевой щиток отражается в ночи, и я не уверен, что сквозь этот визор вообще пропускают свет.

— Удача? — отвечаю я, неуверенная в себе.

Свет в форме рождественской елки, который висит между ними, начинает мигать с красного на желтый. Я немного задерживаю дыхание, наблюдая, как Рук вращает запястьями, чтобы увеличить обороты двигателя, от этого звука у меня гудит барабанная перепонка.

Когда свет меняет цвет на зеленый, он отпускает сцепление и мчится вперед на безумно быстрой скорости, обе ноги упираются в педали, а шины вгрызаются в тротуар.

Рычание мотора идеально сочетается со всеобщим аплодисментами, и когда мои глаза начинают следовать за ним по трассе, я замечаю большую татуировку в виде черепа на чьей-то спине посреди стадиона.

В травянистом центре, где всю ночь шли бои, стоит Алистер. Вокруг него и его противника собрался небольшой круг людей. Я вижу его рост без рубашки, то, как его мышцы напрягались с каждым вздохом, а пот заставлял его блестеть в ночи.

Мое внимание полностью переключилось с Рука на него.

Даже когда я слышала, как мотоциклы мчатся по кругу, создавая эффект торнадо в моем сознании.

Я не могла оторвать от него глаз. Было что-то наэлектризованное в наблюдении за ним.

Противник Алистера возвышался над ним и ростом, и весом. Человек со стволами деревьев вместо рук и зданиями вместо ног, разница в телах казалась мне несправедливой. Один удар в лицо, и Алистер раздробит ему челюсть.

Но то, как он двигался, не позволяло чему-либо даже скользить по его телу. Проворный и быстрый, когда он уклонялся от чудовищных ударов, отвечая ударами нижней части тела, которые, должно быть, ломали ребра.

Они вращались друг вокруг друга, как животные, готовые к броску, всегда не спуская глаз друг с друга, никогда не позволяя им кружить позади себя. В поле зрения появилось лицо Алистера как раз перед тем, как он нанес правый хук, от которого вся толпа вокруг него вздрогнула.

Я даже не смотрела, как упал другой парень. Я почти ничего не видела, когда он воспользовался возможностью, чтобы ударить кулак за кулаком в лицо своего противника, зарывшись черепом в грязь под ними обоими.

Кровь залила его обнаженную грудь. Люди, наблюдавшие за происходящим, не могли отвести взгляда, но все их лица смотрели с ужасом в глазах. Если он будет продолжать в том же духе, он убьет этого человека.

Тем не менее, все, на чем я могла сосредоточиться, это изгибы этого лица, изгиб его бровей и изгиб его верхней губы.

Я никогда не видела никого настолько гневным, но он сделал это красивым.

Такой расплавленный гнев прокатился по его телу, вытекая из всех его пор, так что это было все, что вы могли видеть. Жестокий вулкан человеческой ярости, испепеляющий любого, к кому он прикоснется, но вы все еще стоите там, соперничая с тем, как природа может быть такой невероятной, даже когда она сеет хаос.

Бог гнева.

Это была причина, по которой я появилась.

Чтобы Алистер мог напомнить мне о той части меня, которую я оставила в Техасе, части, которые, как мне казалось, должны были умереть там, чтобы выжить в таком месте, как Пондероз Спрингс.

Части меня, которым нравилось, как сжимался мой живот и болело сердце, когда я смотрела, как он причиняет кому-то боль. Кто-то, кто преуспевал в беде, больше всего не стал бы даже пытаться.

Мне больше не нужно было быть вором, но это не означало, что я должна была отказаться от образа жизни. Это не означало, что я должна была довольствоваться скучной жизнью без приключений.

Руки отрывают его от лежащего на земле человека, тянут вверх, понадобилось семь человек, чтобы только остановить его. Даже тогда казалось, что он позволил им остановить себя, если бы он хотел, он мог бы продолжать, пока вся толпа не начнет дергать его за кожу.

Тем не менее, Рук крадет внимание почти у всех, его победный круг состоит из того, что он отрывает переднее колесо своего велосипеда от земли, катаясь на заднем колесе вверх и вниз по трассе. Лира прячет лицо, когда он кладет обе ноги на спинку сиденья, стоя прямо на мотоцикле, продолжая ездить на нем.

Когда я оглядываюсь на Алистера, его нигде нет.

Ночь становится холодной, пока мы сидим здесь еще тридцать минут, наблюдая за скачками, драками. Почти все впустую их задницы в этой точке. Как только мы с Лирой встаем, чтобы уйти, Тэтчер и Сайлас делают то же самое.

— Следишь за нами? Я подозрительно выгибаю бровь.

— Стечение обстоятельств. Тэтчер отвечает.

Мы вчетвером выходим со стадиона, они идут в другом направлении, чем мы. Остановка, чтобы сходить в туалет, прежде чем мы пойдем к машине Лиры. Прогулка короткая, мы много разговариваем, чтобы согреться.

Я вижу ее машину в нескольких футах от меня на одном из парковочных мест, а еще через несколько мест я вижу Алистера, прислонившегося к капоту своей машины и разговаривающего со своими друзьями. Я замечаю сильное покраснение на его костяшках пальцев, некоторые из них кровоточат. Он все еще без рубашки после драки, поэтому трудно не смотреть.

Зная, что я должна игнорировать его и просто сесть в машину с Лирой, я знаю, что должна просто уйти, но я не могу. Что-то внутри меня просто не даст мне уйти, пока я ему что-нибудь не скажу.

— Я скоро вернусь. — говорю я Лире, обхожу ее машину и направляюсь в его сторону.

Рук первым замечает меня, ухмылка на его лице вызывает у меня желание дать ему пощечину. Румянец окрашивает мои щеки, когда я начинаю думать, сказал ли он им, что мы сделали? Боже мой, они все знают, что мы сделали?

Внезапно я чувствую себя еще более незащищенным в этом ночном воздухе, и сильное желание поджать хвост и сократить свои потери, но я не могу сделать это теперь, когда один из них заметил меня.

Они все начинают двигаться, поворачиваясь ко мне лицом, это самые неловкие пятнадцать секунд в моей жизни, когда мы все стоим и смотрим друг на друга. Мои глаза отказываются даже смотреть в сторону Алистера, потому что я знаю, что он, вероятно, ухмыляется.

— Ну, это наши бойцы. Рук хлопает их по спине, глядя на Алистера: с днем рождения, чувак.

День рождения?

Они начинают уходить, когда я засовываю руку за спину, нервно держась за рубашку.

— Сегодня твой день рождения? Кажется, это лучший способ перейти к разговору с ним. Я не могу начать с того, что скажу: — Эй, наблюдая, как ты бьешь кого-то по лицу, меня это разозлило и обеспокоило, потому что я думаю, что меня привлекают опасные вещи.

Он кивает, нажимая кнопку на своем телефоне, чтобы показать время: — По крайней мере, три минуты назад.

— У тебя сегодня не будет вечеринки с друзьями и половиной города? Это шутка, которая должна была поднять ему настроение, но, видимо, не удалась.

Сняв рубашку с капюшона, натянув ее через голову, прежде чем посмотреть мне в глаза: — Я не праздную это.

Серьезность давит на его плечи, его тон ровный.

— Да ладно, тебе сколько, девятнадцать? Это закон, что ты не должен возненавидеть свой день рождения, по крайней мере, до сорока лет.

Он усмехается, и с его губ слетает короткий смешок: — День рождения — это празднование дня, когда ты появился на свет, верно?

Я киваю.

— Зачем мне праздновать это, если я не хочу появляться на свет?

Загадка того, кем на самом деле является Алистер Колдуэлл за всей его бравадой, продолжается. У меня были только его части, те, которые я получил, наблюдая за ним и будучи на его плохой стороне.

Я знал, что он зол. Что он до самой смерти был верен тем трем мальчикам. И каждый раз, когда о его семье говорили, он избегал этого.

Когда я росла, моя жизнь была дерьмом, это было тяжело, но я никогда не хотела покончить с собой. Я никогда не хотела быть здесь. Чтобы кто-то захотел этого, ему нужна причина, и чертовски веская.