Ложь, которую мы крадем - Монти Джей - Страница 36

Было чертовски жаль, что он будет потрачен впустую. Что мне придется взять девушку, которая думала, что знает все, и показать ей, что такое жизнь на самом деле.

Затащить ее во тьму, в тени, где я любил прятаться, и показать ей, почему именно она должна бояться, сотворенного из ночных кошмаров.

Такого, как я.

Самоудовлетворение сегодня сильно бурлило в моей крови. Сегодня у меня была другая бодрость духа. Я ходила по кампусу, зная, что Алистер занят очисткой машины от тараканов.

Лира была убеждена, что это просто их провоцирует. Делаем себе хуже. Может быть, были, может быть, розыгрыш был ошибкой, но, по крайней мере, теперь они знали, что мы не собираемся ложиться, чтобы они плевали на нас.

Лабиринт был той соломинкой, которая сломала спину верблюда.

Надоело быть легкой добычей, надоело позволять им побеждать, даже если я проиграла войну, я выиграла битву. Я дала Алистеру ложку его собственного лекарства и надеялась, что оно на вкус как тухлое молоко.

Я прокралась по коридору в школьный зал отдыха, стеклянная дверь с простым замком — единственное, что удерживало меня от бассейна. Сияние огней под водой отражалось от стен, когда я приближалась.

Гладкими пальцами я вытащила из волос две заколки-невидимки, взяла первую и разломала ее зубами, образующими с ней угол в девяносто градусов. Присев на землю, чтобы работать с другим, я втыкаю его внутрь, поворачивая влево, чтобы создать напряжение внутри стандартного замка.

Я надеваю первую булавку поверх другой, играя с булавками внутри. На самом деле это простая математика, стандартный замок имеет пять штифтов, и каждый штифт нужно нажать вверх, чтобы замок открылся. Тем не менее, есть захваченные штифты, как минимум три, которые сложнее освободить, поэтому я начинаю с них. Покачиваю невидимкой вверх и вниз, пока не почувствую нужное сопротивление.

Когда я это чувствую, я сильно нажимаю, услышав приятный щелчок.

— Один ушел, осталось два. — шепчу я, продолжая тот же процесс, пока все штифты не будут вытащены и замок не поддастся, распахнувшись, с одной стороны.

Я самодовольно улыбаюсь, снимая замок с двери, откладываю его в сторону, прежде чем проскользнуть в комнату с бассейном. Я смотрю на темное небо, мерцающее надо мной, английский плющ взбирается вверх по сторонам стеклянных панелей, вторгаясь в вершину крыши, где более прозрачные пластины составляют верх дома.

В течение дня свет был виден во всех направлениях, он был манящим и теплым. Но ночью был край. Глядя на лес, задаваясь вопросом, задерживается ли что-нибудь между деревьями, смотрящими на вас. Если бы вы слишком долго снимались там, вы бы нашли именно то, что искали. Ваш разум развлекает тьму, если вы не будете осторожны.

Я подключила свой телефон к маленькому динамику, достаточно громкому, чтобы слышать меня, но достаточно тихому, чтобы никого не тревожить своим присутствием. Я решила не включать внутреннее освещение, мне показалось, что достаточно того, что освещает бассейн.

Яркие теплые огни придавали бассейну зеленый оттенок морской пены, делая его более привлекательным.

Взволнованно срывая с себя одежду, я оставляю свою черную двойку. Я ждала весь день, чтобы окунуться в прохладную воду. Плавание заставляло меня чувствовать себя невесомой. На самом деле ничто не имело значения, кроме того, как двигалось мое тело. Мой мозг мог ненадолго отключиться, и я могла просто парить.

Мне это было нужно.

Больше никаких Парней из Холлоу. Никакого плана мести. Никаких школьных или математических проблем.

Лишь бы немного поплыть.

Мои босые ноги танцевали по холодному полу вокруг бассейна. Слегка влажная и прилипшая к ногам, я вдыхаю хлор, задерживающийся во влажном воздухе. Вербена и шиповник, посаженные вокруг бассейна, почти подавляют его, но не полностью. Я любила этот запах. Хлор то есть. Пыхтя, как краска перед встречей, я готовилась к прыжкам с трамплина, готовясь окунуться в воду.

Музыка висела в воздухе, мягкие искажённые мелодии, с подрывной лирикой и полной тоски. Песни, которые питали разбитые сердца и возвращали домой потерпевших кораблекрушение.

Беспокойно, я ныряю головой вперед с края девятифутового бассейна олимпийского размера. Водяные буйки окружают меня, оседая снаружи моих ушей и превращая все, что на поверхности, в волны.

Давление воды обнимает меня, показывая мне комфорт, которого мне не хватало здесь. Моя семья, возможно, была бедной, мой отец, возможно, воровал, чтобы получить работу, но я росла любимой.

Я выросла в доме, где обнимались свободно и часто. Там, где летом всегда был включен гриль, в теплом воздухе витал запах древесного угля. Где зимой мы находили самый большой холм в нашем трейлерном парке и спускались с него с пластиковыми крышками к контейнерам для хранения. Где моя мама читала мне сказки на ночь и укладывала меня спать.

Я привыкла быть невидимой для всех вне дома. Чувствовать себя холодной и ненужной в школе, осужденной в продуктовом магазине, но я знала, что войду в трейлер с двумя спальнями, который чувствовал себя как дома и поддерживал меня. Мне практически нечего было назвать своим, кроме семьи, а теперь мне казалось, что у меня и этого нет.

Я никогда не чувствовала себя более изолированной.

Да, у меня была Лира, у меня был Томас, и я довольно часто звонила маме, но этого было недостаточно. Хождение здесь вызывает у меня постоянный холодок по позвоночнику, я всегда таскаю чип на плече, готовая защищаться.

За исключением того, что меня преследуют психопаты, я полагала, что большинство первокурсников чувствуют то же самое.

Отчаянно пытаясь приспособиться, найти место, чтобы принадлежать этому миру в полном одиночестве. Уход от семьи всегда звучит лучше в голове, пока не оказываетесь в одиночестве и едите рамен в толстовке с капюшоном, которую не стирали три дня.

Но это процесс. Я знаю, что это так или иначе пройдет. Либо я начинаю привыкать к мучениям, либо позволяю им отпугнуть меня.

Я остаюсь под водой до тех пор, пока легкие не хотят лопнуть, пока из-под век не начинают сыпаться черные точки.

Пронзая воду, хватая ртом воздух, я откинула волосы с лица и провела ими по спине. Хлор обжигает мне глаза так, что я вытираю их.

Медленным шагом я пробираюсь к мелководью, вытягивая ноги на краю бассейна, вытягивая руки на груди, напрягая мышцы.

Я хотела сделать круги на ночь, я знала, что это утомит меня, и я, возможно, смогу немного отдохнуть сегодня вечером. В чем я нуждалась, потому что у меня завтра будет тест, и я не хотела провалить свой первый тест в колледже.

Я выбрала дорожку посередине, номер пять, песня менялась, когда я снова ныряла под воду, начиная с брасса первые сто метров.

Пятисотметровое попурри всегда было моей страстью. Я думаю, что моего тренера по плаванию тихо убило то, что я была единственной в команде, кто мог плавать всеми четырьмя стилями. Я выиграла соревнования только для того, чтобы увидеть разозленное выражение ее лица, потому что, как и все остальные, они ожидали, что я потерплю неудачу.

И я предполагаю, что все это сводится к этому.

Вот почему я не поджала хвост и не убежала подальше от этой школы убийств с наклонностями к похищению людей.

Я не хотела давать им то, что они от меня хотели.

Отказ.

Это все, что кто-либо когда-либо видел, глядя на меня. Когда они выходят из невидимости, все, что они видят, это мусор из трейлерного парка, предназначенный для сточных канав.

Я хотела большего для себя. Я хотела доказать, что они все неправы. Я жила ради тех моментов, когда видела потрясение на их лицах. Это то, что я собираюсь попытаться сделать здесь.

Построить для себя лучшее будущее, чтобы, когда люди смотрят на меня, они видели женщину, пронизанную успехом и уверенностью. Они не смогли бы представить меня кем-то другим.