Ложь, которую мы крадем - Монти Джей - Страница 11

Для Сайласа.

Я снова смотрю на Тэтчера. — Если это так, — взрыв сотрясает землю, порыв горячего ветра обрушивается на всех нас. Нейт кричит, огонь, вероятно, распространяется снаружи дома и подкрадывается к нему.

— Тогда мы увидим, как весь город сгорит из-за этой ошибки. Для Роуз.

— Так давай, выплескивай. Скажи мне, что мне нужно знать об этом месте. Где избегать, тайных обществ. — спрашиваю я Лиру, когда мы начинаем собирать обед.

Погода была достаточно хорошей, чтобы поесть на улице, солнечного света, конечно, не было, но дождя не было, и мне нужно было дать моей аллергии отдохнуть от всей пыли внутри стен здания.

Я натыкаю вилкой на помидор и засовываю его в рот, а Лира начинает выдирать косточки из черешни. Темный сок окрашивают ее пальцы. Сегодня был обязательный инструктаж для всех студентов. Занятия начинаються завтра, и я не уверена, взволнована ли я или хочу вырвать свои патроны.

Инструктаж был праздником дремоты. Учитель за учителем, затем декан, выражающий свою потребность в послушании и превосходстве. Учителя, следящие за соблюдением правил, которые существуют здесь дольше, чем большинство из нас живёт. Я почти не слушала, я не собиралась делать ничего скандального, что даже потребовало бы от меня знания деталей их полномочий.

— Что ты хочешь узнать? — Спрашивает она, заправляя один из своих коренастых черных Doc Martens под себя.

— Все, что угодно. —Пожимаю плечами: — В Кеннеди Холле действительно обитают привидения? — Я поднимаю бровь с игривой ухмылкой.

Лира немного смеется: — Кто знает? История гласит, что была девушка, которая спала с одним из профессоров английского языка, когда школа только открылась. Очевидно, он пытался покончить с этим, и она была так разбита сердцем, что спрыгнула прямо с края одного из проемов колоннады. Они обнаружили ее тело у подножия скалы, застрявшее на одном из зазубренных камней. Ходят слухи, что, если прийти в Кеннеди Холл после полуночи, можно услышать ее крики, когда она падала.

Ветер развевает мои волосы за плечами, в голове рождается мысль. Что такого в любви, что заставляет людей хотеть умереть, если они не могут ее иметь? Однажды я слышала, что это химическое вещество в мозгу, я начала думать, что мне не хватает биологии, чтобы чувствовать это.

— С ума сойти, как люди любят так глубоко, не так ли? —говорю я вслух.

Лира вгрызается в вишню без косточек, тихо жуя: — Это нелюбовь. Это одержимость. Две очень разные вещи.

— Да? Тебе не кажется, что это одно и то же?

— Нет, — она качает головой, — любовь реальна. Осязаемая вещь, по которой можно провести пальцами, теплая и безопасная. Одержимость — это проживать фантазию в голове снова и снова. Одержимость — это жить в кошмаре, но никогда не хотеть просыпаться.

Я щурюсь, сдерживая улыбку. Ее лицо такое серьезное, она смотрит на кончики пальцев, пропитанных вишней, как будто кто-то смотрит на нее в ответ. Я знаю, что в шкафу моей соседки по комнате есть скелеты, они есть у всех.

Что-то, что заставляет их тикать. Основной секрет, который мотивирует каждое их движение, и когда она будет готова, она расскажет мне. Но какая-то часть меня думает, что это ключ к пониманию, кем на самом деле является Лира Эбботт.

— Вау, это глубоко. — саркастически бормочу я.

Она огрызается, когда слышит мой голос, игриво толкнув меня в плечо: — Я серьезно. Между ними тонкая грань, но тем не менее она есть.

Открывая сок, я смотрю налево и слышу громкие звуки, видя небольшую группу парней, играющих в футбол посреди площади. Мы выбрали один из столов, который спрятан под деревом, вдали от оживленных мест, так как мы поняли прошлой ночью, общение — это то, чему нам придется научиться.

Один из игроков прорывается сквозь остальных, пытаясь добраться до него, пересекая условленную линию для тачдауна. Подняв руки над головой, его грязные светлые волосы упали на макушку лба. Мальчик, созданный для внимания.

Его белая рубашка с длинными рукавами мало что оставляет воображению, ее прозрачный материал позволяет прямо видеть глубоко посаженные мышцы торса, которые сокращаются, когда он смеется и аплодирует своим друзьям.

— Истон Синклер. — Лира шепчет: — Сын Дина Синклера. Один из самых любимых сыновей в Пондероз Спрингс. Спортсмен, президент студенческого совета, волонтер в местном приюте для животных. Совершенный человек, если он когда-либо существовал.

Я жую внутреннюю часть щеки, не глядя на него. Не нельзя меня винить, у нас дома не было таких парней. Похожих на модель Аберкромби.

Уверена, что мой взгляд прожигает дыры в его голове, он поворачивает лицо в мою сторону, хмуря брови на своем красивом лице, ища глаза, смотрящие на него.

Я быстро поворачиваюсь к Лире, лицо пылает ярко-красным.

— Да, — хихикает Лира, — он обычно так действует на девушек. Посмотрим, кто еще… О! Скотти Кэмпбелл, — она указывает направо.

— Его родители владеют кучей сталелитейных заводов, и он вылил на меня весь свой поднос с едой в первый день пятого класса. На следующий день он упал с лестницы в школе, после этого я начала верить в карму.

Парень высокий, долговязый и выглядит как парень, который придирается к другим людям, пока не появится кто-то покрупнее.

Не в силах сдержать свое любопытство, я снова поворачиваю голову к Истону, ровно настолько, чтобы мельком увидеть хорошенькую брюнетку, которая обнимает его за плечи и целует в губы.

— Что насчет нее? — спрашиваю, слегка завидуя тому, как ее клетчатая юбка сидит на ее фигуре. Симпатичный маленький кардиган, закрывающий плечи, и повязка на голову, удерживающая развевающиеся волосы. Уравновешенно, элегантно и потрясающе.

Все, чем я не являюсь.

— Мария Тургид, родители — владельцы сетевых магазинов. Один из самых академически конкурентоспособных людей в нашем классе. Двойная специальность, с целью стать адвокатом защиты в одной из крупнейших юридических фирм в Америке. Целеустремленная, красивая и мастер убивать людей добротой.

Да, определенно моя противоположность. Хотя они составляют милую пару. Молодой Джон Ф. Кеннеди и Джеки О.

Интересно, каково быть такой девушкой. Мисс Америка, которую все любят, которая преуспевает в центре внимания. Я пробыла здесь неделю и уже думаю о вещах, которыми, знаю, никогда не буду.

Даже если Холлоу Хайтс был туманным и немного загадочным. В нем было то, чего Техас никогда не делал.

Надежда на лучшую жизнь.

Холодный порыв ветра яростно переворачивает страницы книги Лиры, воет между деревьями, заставляя их стонать и раскачиваться. Некогда безмолвное небо раскалывается от грома. Предупреждение о надвигающейся буре. Там, где мы обедаем.

Я начинаю собирать вещи, не желая попасть под этот ливень, когда слышу, как Лира глубоко вдыхает, как будто кто-то ударил ее прямо в живот.

— Почему они здесь? — Она хрипит, ее голос дрожит от страха. Прижала книгу к груди, словно собиралась защитить ее.

Я быстро оглядываюсь, замечая ропот и шепот, распространяющийся по площади. Все они либо косятся, либо смотрят в одном направлении. Я чувствую перемену настроения в воздухе, как будто темная сила только что охватила всех.

— Кто? Что здесь происходит? — Я хмурю брови, глядя в сторону главного зала, дверь открыта, и выходит полицейский. Наркоторговля уже была? Почему все так напуганы?

Мне отвечает дверной проем, уступающий место высокому телу, от которого по моему позвоночнику пробежала небольшая вспышка чего-то очень похожего на страх. Дневной свет освещает их тела, одно за другим, когда они появляются со скованными за спиной руками. Они не могли быть в двадцати футах от меня.

Даже связанные металлическими браслетами, истерия, вспыхнувшая среди студентов вокруг меня, сказала мне, что наручники мало что сделали для сдерживания силы, которую они отражали.