Княжич Олекса. Сказ второй (СИ) - Архипова Анна Александровна - Страница 27

— Мусуд! Подойди, — повелительно произнес Ярослав.

Татарин приблизился к княжьему стольцу и согнулся в поклоне.

— Благодарю тебя за службу твою верную, — сказал князь с благосклонностью. — Проси у меня всё, чего хочешь!

— Милостью твоей я жив, княже Ярослав, но ничего мне не нужно, — ответствовал Мусуд тогда. — Позволь только, как и прежде, охранять сына твоего!

Ярослав снова снизошел до улыбки и кивнул:

— Да будет так!

Довольный кормилец вновь поклонился князю и вернулся на свое место. Следующим, на кого пал взор Ярослава оказался Александр, что сидел вместе с Федором подле отца. Повернувшись к сыну, который выглядел обрадованным словами Мусуда и обещанием отца оставить того княжьим кормильцем, князь Ярослав заговорил:

— Правду ли я слышал о том, что собственноручно уложил двух ушкуйников, а после рубился на мечах во время приступа детинца?

— Правду, батюшка, — став серьезным, отозвался сын.

«Гадает поди, буду я порицать его или хвалить!» — усмехнулся про себя Ярослав, а вслух промолвил:

— Показал ты себя бравым воином, за что хвалю тебя! Ты истинно мой сын!

Облик Александра весь просветлел от гордости и он, вскочив с кресла, поклонился отцу:

— Твоя похвала дороже мне всего, отец! — тихо признался княжич.

Княжич Федор с трудом сдерживал гнев, бурливший в его груди и не находящий выхода. Как же ненавидел он своего младшего брата в этот миг! Тот отнял у Федора надежду на то, что после военного похода в Смоленское и Полоцкое княжества все заговорят о нем, как о достойном наследнике своего отца — вместо того все вокруг только и говорят о подвигах Александра!

Стоило Федору въехать в новугородский детинец, как со всех сторон он слышал восхищенные сплетни о воинской удали, проявленной Александром. Все вокруг судачили о том, что одиннадцатилетний отрок сражался с врагами наравне с дружинниками. Всем это виделось признаком настоящей княжеской стати — той стати, что пробуждает в сердцах воинов стремление любить своего господина и беспрекословно подчиняться ему.

«Они зовут Олексу храбрым! — думал, сжимая зубы, старший княжич. — Он взял славу, положенную мне!»

Все существо старшего княжича кипело, но что он мог поделать? Ведь не довелось ему, Федору, оказаться в гуще жестокой сечи и показать себя как воина! Что толку, что видел он своими глазами и битву с черниговцами и сражения с латинянами? То меркло перед испытаниями, свалившимся на Александра, покуда он был наместником отца в Новугороде! Ведь прошел его брат те испытания с честью — не подвел доверия отца, не нарушил княжеских интересов, устоял перед боярским гнетом и не устрашился мятежа. И хуже всего было для Федора то, что отец прилюдно похвалил Александра, признав его достоинства.

«Неужто отец теперь будет благоволить Олексе больше, чем мне? — горячился Федор, пряча взор от отца, ибо боялся он выдать свои чувства ненароком. — Будет выделять его пуще, чем меня, его старшего сына? А мне что, суждено оказаться в тени Олексы?!»

Меж тем, Александр заговорил с князем о делах:

— Позволь спросить тебя, батюшка! Слышал ли ты, что сгорела в пожаре треть зерна, запасенного для сева? — когда отец утвердительно кивнул, то княжич продолжил: — Захочешь ли ты прийти на помощь Новугороду и как-то покрыть эту недостачу?

Князь Ярослав на то пожал небрежно плечами:

— Не заслужил Новугород вспомоществования после того произвола, что учинил!

— Произвол народ учинил от горя и безысходности, — заметил резонно Александр. — Стоит ли наказывать их сверх той нужды, которую они претерпевают?

Князь хотел было осадить сына и напомнить ему, что не дело князя лезть в хозяйствование Новугорода — дело князя военное! — однако тут же передумал. Решил он так — правильно Александр завел с ним разговор об этом! Ежели все планы Ярослава в отношении Новугорода исполнятся в полной мере и станет Александр наследным князем на новугородских землях — то придется его сыну заниматься не только военными вопросами, но и хозяйственными. А коли так, то надо позволить сыну проявить себя не только как воина, но и как будущего хозяина вотчины.

— Лады, убедил ты меня! — изрёк Ярослав степенно. — Как предлагаешь выручить народ новугородский?

— Дай в долг Новугороду, чтобы смог он докупить недостающую треть зерна, — озвучил свои мысли Александр и, посмотрев испытующе в сторону новугородского посадника, пояснил свою задумку: — И пускай потом, когда нужда уйдет, Новугород вернет тебе тот долг вдвойне.

Хмыкнул Ярослав задумчиво, затем стальным голосом объявил:

— Втройне! — и тоже вперил глаза в Степана Твердиславовича.

Посадник, понимая, что торговаться бесполезно и надо радоваться и такой помощи, принялся кланяться, стараясь при этом не морщиться от боли в отбитой спине. Конечно, согласен он безоговорочно на условия князя Ярослава! Конечно же, издаст он грамоту с печатью новугородского главы, где подпишется под долговыми обязательствами перед переяславским князем! И, конечно, выплатит Новугородская Вольница весь долг до последней гривны! Коли такова цена спасения народа от голода, то пойдет посадник на все уступки, какие князь Ярослав потребует.

В который раз Федор ощутил прилив злобы в сердце, слушая разговор отца и Александра. И с чего это отец прислушивается к высказываниям Олексы? Что тот может понимать в делах хозяйственных? И почему ему, Федору, самому не пришла в голову какая-нибудь полезная затея, которая помогла бы показать себя с выгодной стороны перед отцом?..

Удовлетворенный течением дел, князь Ярослав приказал подать в палаты трапезу.

Да, у него был повод быть довольным собой! И пускай его победное возвращение из военного похода оказалось омрачено известием о нападении разбойников на Рюриково Городище и последующим народным бунтом в Новугороде — однако ж, вопреки всем напастям, положение дел выправлялось! Его сыновья живы, Федор и Александр под его крылом, а Андрея скоро воротят с пути в Торжок. Восстание в Новугороде задавлено, зачинщики бунта казнены и теперь попадет вольный град в долговое ярмо к Ярославу. А плоды военных дел в Смоленском и Полоцком княжествах не только весьма обогатили Ярослава, но и принесли ему двух союзников — на коих он рассчитывал опираться в своих будущих военных начинаниях.

Первым союзником ему стал князь Святослав Мстиславович. Тот самый Святослав, что претендовал на смоленский столец после смерти князя Мстислава Давыдовича и был изгнан народом из смоленских земель. Тот самый Святослав, что смог занять полоцкий княжий столец, но не имел достаточной военной мощи, чтобы противостоять наступающим с запада литовцами — и потому призвал в союзники Ярослава Всеволодовича. Союзные войска успешно выступили против литовцев, разбив их и разграбив несколько вражеских городов. За время военного похода смог Святослав доказать Ярославу свою воинскую доблесть и убедить переяславского князя поддержать его в борьбе за смоленское княжество.

Ярослав, хоть ранее и поддержал Ростислава Мстиславовича в борьбе против Михаила Черниговского, однако остался недоволен слабостью наследника Мстислава Давыдовича — тот не имел достаточно воли и разумения, чтобы грамотно управлять княжеством. И хоть и выручил Ростислава на сей Ярослав, однако ж понимал прекрасно переяславский князь: слабый князь — источник нескончаемых осложнений для соседних княжеств.

И когда Святослав завел речь о том, чтобы занять ему смоленский столец — то показалось это Ярославу мыслью весьма дельной. Если сядет Святослав в Смоленске, то достигнет Ярослав двух целей. Во-первых, Святослав возьмет княжество в кулак и более не позволит ни латинянам, ни ушкуйникам, ни самим смоленцам разжигать смуту в этих землях. Во-вторых, посадив Святослава на смоленский столец, Ярослав обретет в его лице союзника, обязанного ему всем.

Потому принял Ярослав решение не возвращаться в Новугород ранней весной, а отправиться в Смоленск и исполнить желание Святослава княжить там. Ростислав Мстиславович открыл перед Ярославом ворота Смоленска, не подозревая о том, что переяславский князь уже ополчился против него и идет с намерением посадить на княжение Святослава Мстиславовича.