Подари мне мечту - Джойс Бренда - Страница 24

Касс сама не помнила, как в панике оказалась в коридоре. Но и здесь было не лучше: она едва переводила дух от страха.

— Трусиха, — хотела прошептать она вслух, но легкие, странным образом лишенные воздуха, издали лишь какой-то невнятный хрип.

Что за чертовщина, кто мог пролить здесь духи?

Наверное, это причуды здешней вентиляции… Но ведь их с Трейси поместили в другом крыле здания, и обе они терпеть не могли такие сладкие духи. А других женщин в доме нет. Внезапно появился Антонио с лампой в руках.

— Вообще-то я сам поменял все лампочки два дня назад. Наверное, попалась старая или неисправная. — Он присмотрелся и озабоченно спросил: — Что с вами?

— Я совсем расклеилась, — призналась Касс, облизнув пересохшие губы. — От этой комнаты мне не по себе.

— Это действительно не самое приятное место, — согласился он, устремляя на нее проницательный взгляд.

Касс на миг опешила и метнулась в комнату следом за Антонио. Что он имел в виду?

Наконец-то загорелась лампа возле кровати. Касс поспешно огляделась в надежде избавиться от наваждения. Но не тут-то было. Ей стало еще хуже. Не обращая внимания на обстановку странной спальни, она прикипела взглядом к портрету над камином.

— Изабель де ла Барка, — сдавленно произнес Антонио.

Касс застыла ни жива ни мертва. Она смотрела.

Перед ней была Изабель де Уоренн. Молодая женщина с алебастровой кожей и золотисто-рыжими распущенными волосами отвечала ей с полотна таким же пристальным взглядом.

— О Господи! — с трепетом воскликнула Касс, позабыв о недавних страхах.

— Совершенно с вами согласен, — заметил Антонио у нее за спиной.

Касс впервые видела столь совершенное произведение искусства. Неведомый художник увековечил на полотне не бледное подобие давно умершей женщины — он запечатлел ее словно живую, из плоти и крови. И постепенно Касс почувствовала, какое горе таится в ярко-голубых глазах, взиравших на нее со старинного портрета.

— Она невероятно несчастна! — прошептала Касс.

— А кроме того, она смотрит на нас с осуждением, — так же шепотом отвечал Антонио.

Наконец Касс отважилась подойти к портрету вплотную. Изабель поражала совершенной, классической красотой. Овальное лицо со слегка приподнятыми скулами, полные алые губы. Изысканное платье из алого бархата с высоким белым воротником подчеркивало стройную фигуру. А вот и колье — кроваво-алое на нежной бледной коже. Оно, то самое! Несомненно, это оно!

— Да, — вполголоса подтвердил Антонио. Он встал рядом и хотел передать девушке снимок, но Касс решительно отстранила его руку.

— Это ее колье, — решительно заявила она, все еще не в силах оторваться от удивительного портрета.

— По крайней мере, Изабель позиравала в нем художнику. Я сравнил портрет и снимок с помощью сильной лупы.

— Что вам о ней известно? — Касс не давал покоя напряженный, мрачный взгляд синих глаз прекрасной Изабель.

— Я до сих пор не отыскал ни одной точной даты. И пока могу сказать с уверенностью лишь то, что Альварадо женился во второй раз в 1562 году и его жену звали Еленой. У них родилось трое сыновей.

Касс прошиб пот.

— Если моя тетка права и Изабель сожгли на костре в 1555 году, то где-то непременно должна сохраниться запись. Очень важно найти генеалогическое древо де Уореннов на шестнадцатый век. Изабель наверняка упомянута там как дочь графа Сассекса. — Женщина на портрете выглядела совсем юной, никак не старше двадцати лет. Внезапно Касс удивилась: — А почему мы говорим шепотом?

— Сам не знаю, — с улыбкой отозвался Антонио. — Может, из уважения к памяти предков? Между прочим, на портрете есть подпись. Вот, взгляните через лупу. Какой-то датчанин. Я нигде не встречал его фамилии. Вандерлек. И внизу дата: 1554 год. — Он взглянул на Касс.

Старательно прокручивая в голове всю известную ей информацию, она даже не заметила, что схватила Антонио за руку.

— Если она умерла в 1555-м, то это случилось почти сразу после того, как написали портрет! Боже мой! Посмотрите, Изабель ведь совсем молодая!

— Совершенно с вами согласен.

— Нам нужно засесть за генеалогию! — решила Касс.

— Есть и другой способ. Если ее осудили за ересь, должен сохраниться протокол суда.

— И приговор, — мрачно добавила Касс. Ей все еще не верилось, что такую молодую женщину обрели на столь жестокую смерть.

— Елена была богатой наследницей. И к тому же знатного рода. Кстати, я прямой потомок ее и Альварадо.

Касс не сомневалась, что он непременно на это укажет.

— Возможно, с Изабель обошлись не так сурово, — заметил Антонио, неопределенно пожав плечами.

— Что это значит? Что ее заперли в каком-то монастыре или в дальнем замке, где она скончалась вдали от всех?

— Алварадо был бы не первым и не последним вельможей, таким способом избавившимся от нежеланной жены.

— Если Изабель уже знала, что ее ждет, — пробормотала Касс, вглядывалась в портрет, — то ее гнев вполне понятен. Да, вы правы, она смотрит на нас с осуждением! — Касс невольно вспомнила портрет Альварадо, висевший у нее в спальне. Трудно представить себе более неподходящих друг другу людей! Испанец и англичанка, католик и протестантка, юная девушка и пожилой мужчина. Касс все сильнее проникалась сочувствием к своей дальней родственнице.

Да, теперь понятно, что судьба Изабель сложилась более чем печально, и не важно, как именно она закончила свои дни.

— Сассекс был протестантом — до тех пор, пока не примкнул к заговору, благодаря которому Мария Тюдор взошла на трон. Но так поступили многие аристократы — переметнулись к сильнейшему, когда стало ясно, что она одолевает Эдуарда в притязаниях на трон. Конечно, они исповедовали католичество только на людях, но лишь несколько человек были уличены в ереси и приговорены к сожжению на костре.

— А вы неплохо разбираетесь в истории! — улыбнулся Антонио.

— Судя по всему, вы тоже! — Касс зарделась от удовольствия.

Обменявшись улыбками, оба как по команде снова, обернулись к Изабель. Было так тихо, что Касс слышала дыхание де ла Барка. Она вдруг вздрогнула — но не от холода. Ей ужасно захотелось оглянуться и убедиться, что в комнате больше никого нет. И тут ее пронзил страх: ну конечно, Трейси незаметно подобралась к ним сзади и следит из коридора! Касс резко обернулась. И не увидела ни души.

Она снова уставилась на портрет. Итак, теперь можно сказать с уверенностью, что жизнь Изабель сложилась трагически.

— Это была ее комната? — спросила она.

— Не знаю. Но по всей вероятности — да. Ведь хозяйская спальня — следующая по коридору.

Его спальня! Спальня, из которой недавно вышла Трейси, босая и растрепанная. Касс постаралась взять себя в руки и пробормотала:

— Может быть… может, в этом и кроется причина того, что эта комната действует на людей так… необычно. Она кажется такой темной, неприветливой… И даже напряженной. Наверное, потому, что Изабель жила здесь, а может, даже и умерла в этих стонах?

— Как вы справедливо заметили, комната действительно необычная. Я сам чувствую себя здесь не в своей тарелке. А Эдуардо вообще сюда не заходит. — Их взгляды встретились.

Касс застыла, не в силах отвернуться, и, хотя понимала, что находится наедине с Антонио в пустой спальне, ей было не до смущения и не до светских условностей. Она снова беспомощно оглянулась, снедаемая неясной тревогой и ощущением, что за ними следят.

— Вы не чувствуете этот запах? Кажется, фиалки?

— Да. — Его глаза вспыхнули странным огнем. — Наверное, это Альфонсо переусердствовал с освежителем воздуха.

Касс с облегчением рассмеялась.

— Господи, а мне вдруг взбрело в голову, что это были духи той мертвой леди! — В тот же миг Касс стало не до смеха. Кто вложил ей в уста эту странную фразу?! Ведь она не помышляла ни о чем подобном!

Однако Антонио оставался совершенно серьезен.

— Боюсь, мы не можем похвастаться той же любовью к привидениям, какой славится Британия!