Эффект Ноцебо (СИ) - "Vladi N" - Страница 8

— Не буду. Пока ты сама этого не захочешь.

— Никогда не случится этого.

— Не ври себе, Тиф, — Барлоу вздрогнула от того, каким тоном я произнес ее имя, — тебе понравилось все, что я делал с твоим телом сегодня, — оттягиваю рукой ее волосы и дёргаю вниз, ещё выше задирая голову. Наклоняюсь и облизываю длинную шею, ведя языком до ключицы и спускаясь на сосок. Обхватываю губами воспаленную горошину, слегка прикусываю и снова сосу.

— Прекрати, Киллиан, — девчонка с силой выкручивается из моих рук, но я не отпускаю, продолжая настойчиво ласкать ее грудь. Машинально опускаю руку на ремень, расстегиваю ширинку и выпускаю наружу изнывающий от возбуждения член, которым упираюсь в плоский живот. — Ты что делаешь?! Перестань, отстань… — женский голос теряет прежнюю прыть и остроту, наполняясь тягучестью и хрипотцой. Жёлтые глаза неотрывно следят за моим достоинством.

— Я не буду тебя трахать, красивая. Не сегодня. Морально уже поимел во всех немыслимых позах, — шепчу на ухо, толкаясь в женское тело, — хочу кончить. Яйца взорвутся.

Барлоу молчит, продолжая прожигать взглядом член. Я обхватываю ее за талию и поднимаю на себя, заставляя обвить ногами торс. Горячая мокрая плоть буквально насаживается на мою, но я поднимаю Тиффани ещё выше, чтобы просто касаться друг друга. Девчонка палит меня своим солнцем, все внутренности сжигая. Я не могу отвести взгляд и начинаю двигаться, скользя меж хлюпающих складок. Не погружаюсь, просто еложу по клитору, а выворачивает так, как никогда не брало. Тиф приоткрывает рот, но я нихуя не слышу. Эмоции оглушили. Как в вакууме нахожусь. Только я, она и эти ощущения между нами. Девчонка стонет, понимаю по характерно открытому рту, впивается ногтями мне в плечи, а я пальцами в ее задницу. Каждый из нас оставит метки друг на друге. Идеально вписались, соприкасаясь всеми частями разгоряченных тел.

Буквально несколько движений — Барлоу разрывает зрительный контакт и выгибается на мне, бурно кончая. Горячие струи женского оргазма заливают насквозь мокрые джинсы, когда я извергаюсь на девичий живот, размазывая сперму по белой коже. То ли рычу, то ли стону. Просто не контролирую звуки, вырывающиеся из грудины, пока внутри обрушивается что-то катастрофически важное, поддерживающее все системы жизнеобеспечения.

Несколько минут тяжёлого сбившегося дыхания, и я снова приникаю к женской груди, кусая и оттягивая сосок, а затем прижигаю это место скупым поцелуем.

— Теперь, красивая, переезжаем.

Глава 6

Crusify — Emma Hewitt

Тиффани

В какой-то дичайшей несознанке нахожусь. В коматозе полнейшем. Перевариваю все, что произошло ранее, и не принимаю. Даже тот факт, что этот человек с такой лёгкостью заставил меня дважды кончить, да ещё как, не способен привести меня в чувства.

На автомате вытираюсь полотенцем, одеваюсь, закидываю мокрые вещи в сумку. Все это время Киллиан неотрывно наблюдает за мной и молчит. Просто щупает взглядом всё то, что некоторое время назад трогал горячими напористыми руками.

Красивый. Отрицать бессмысленно. Шикарный мужик, по крайней мере внешне. А все остальное откровенное дерьмо: характер, манеры, поведение. И я очень надеюсь, что если я переберусь в его часть дома, то преследование закончится. Во всяком случае, он обещал. А его отец уверяет, что сын держит слово.

Наклоняюсь и взбиваю руками мокрые волосы, затем снова выпрямляюсь. Подхватываю сумку с вещами и порываюсь выйти из комнаты, но Киллиан опережает — одним лёгким движением снимает ремень с моего плеча и закидывает на свое. Второй чемодан уже в другой мужской руке. Все так же молча кивает на дверь, давая указание следовать за ним.

Тащусь следом, наблюдая за перекатывающимися под сухой футболкой мышцами. Тело у него тоже охрененное. Силой пышет каждый миллиметр кожи. Татуировки, захватившие все пространство от обоих предплечий до шейных позвонков по всему полотну рельефной спины, придают облику ещё больше агрессивности и какой-то неудержимой дикости. Мокрые джинсы плотно облегают мускулистые ноги, давая волю моему воображению. Гоню от себя эти мысли, потому что чувствую, что душевное оцепенение уходит, уступая место пресловутому чувству вины.

Осматриваюсь, когда оказываемся в крыле старшего из братьев. С его вечно угрюмой физиономией я ожидала увидеть черноту стен и полов, но эта часть дома выглядит достаточно уютной. По планировке такая же, как и у Чарли, и цвета более, чем приятные — красивый глубокий серый, разбавленный светлой мебелью. Киллиан распахивает дверь, затаскивая внутрь мои вещи и вызывая у меня чувство дежавю. Невольно усмехаюсь и прохожу следом. Но едва переступив порог, восторженно ахаю:

— Боже! — оглядываю спрятанную в приглушенном освещении комнату и не могу продохнуть. Зеленовато серые стены перекликаются с мебелью из глубокого дерева, потрясающе считаясь с видом из балкона, выходящего из уже моей спальни. Окна смотрят прямиком на собственный парк Хоггардов, до которого с этой точки дома буквально рукой подать. Неосознанно двигаюсь вперёд и выхожу наружу, вдыхая прохладный октябрьский воздух, пропитанный свежестью после бесконечного дождя. Прелесть балкона в том, что над ним есть навес в тон дома, который держат такие же колонны. Просто невероятно уютное помещение.

— Нравится? — хрипловатый голос позади меня отрывает от восторженного разглядывания моих новых апартаментов и заставляет развернуться.

— Потрясающе! Правда! Спасибо! — выпаливаю на одном дыхании. Мне действительно нравится.

— Зайди, замерзнешь. Ты раздета и с мокрой головой.

Голубые глаза топят мои. Море и солнце. Киллиан никак не меняется в лице, просто смотрит, закинув кожаную куртку на плечо, намереваясь уйти. А мне почему-то становится тоскливо от понимания этого факта.

Возвращаюсь обратно в спальню, детально осматривая и ее, пока взглядом не цепляюсь за шикарный письменный стол и стеллаж с книгами над ним. Медленно подхожу, проводя пальцем по корешкам, и невольно вздрагиваю. Любимые книги моей мамы. А сейчас и мои.

— Мама обожала именно эти произведения. Странно.

— Я знаю, — отрывисто рассекает воздух, разгоняя мурашки по моему телу. — Это твой дом, Тиффани. Располагайся.

— Ты помнишь, что обещал мне? — снова сталкиваемся глазами. — Не будешь доставать меня?

— Нет, — все так же холодно.

— И появляться здесь не будешь?

— Я обещал, что не буду тебя трогать. А появляться в своем крыле могу в любое время. Моя комната соседняя, — многозначительный взгляд на стену, затем снова ко мне. — Располагайся, Солнце. Сегодня я определенно буду думать о тебе.

От его прямолинейности сердце кровь гонит с утроенной скоростью. Хоггард не меняет свои эмоции даже сейчас, а просто выходит за дверь. Несколько минут в ступоре стою, не в силах пошевельнуться, а затем срываюсь с места и с облегчением обнаруживаю, что на плотном полотне есть замок. Закрываюсь и только сейчас перевожу сбившееся дыхание.

Прокручиваю в голове сцену в душе, и волна жара и огромного стыда оглушающе накрывает сознание. Я позволила. Я позволила! Никто ко мне не прикасался все это время. Никого не пускала. Всегда только ЕГО помнила. Только ЕГО любила. А сейчас так бессовестно предала.

Жёстко оседаю на пол, и слезы крупными каплями заливают одежду. Каких-то пара минут, и я снова рыдаю по центру комнаты, как это делала на протяжении многих дней, когда не стало мамы. Теперь нет и отца. Но сейчас я потеряла даже не родителей, а себя. Я оплакиваю себя, потому что я предала ЕГО.

Киллиан

Вылетаю из поместья на максимальных скоростях, оглушая всю округу ревом двигателя.

— Встретимся на старом месте, — бросаю в трубку, сбрасывая вызов не дожидаясь ответа.

Трясет, сука. Колотит аж до подрыва. Тело отказывается подчиняться. Сколько сил мне стоило, чтобы не завалить Барлоу на этой самой кровати посреди комнаты. Чтобы давить в себе все всполохи радости, когда ей понравилось. Чтобы просто никак и ничего не выражать.