Эффект Ноцебо (СИ) - "Vladi N" - Страница 13

В несознанке оказываюсь рядом и обхватываю нежные бедра ладонями, чем вырываю Тиффани из сладкого предчувствия скорейшей развязки. На ее красивом лице ни капли стыда — только нескончаемый туман желания, застилающие необычные зрачки. В предвкушении облизываю губы, рассматривая аккуратную женскую плоть, истекающую возбуждением. Тяну носом воздух, пропитанный ее запахом, и дурею.

— Я сам, — хриплю на пониженных оборотах. — Я сам сделаю так, что ты будешь кричать от удовольствия, Тиффани. И будешь кончать только для меня. Всегда только для меня.

Не дожидаясь ее реакции, ныряю к сладкой розовой плоти, касаясь клитора языком. Каждое мое движение — ее нереальный стон. Крышесносный звук, подрывающий последнее самообладание. Втягиваю губами пульсирующую плоть, вгоняя во влагалище сразу три пальца. Всего несколько рваных движений, и Тиф с громким протяжным криком взрывается в наслаждении. Продолжаю трахать ее рукой, пока струи оргазма под напором вылетают в меня.

Бляяяять…

Как же охрененно она кончает…

Девчонку натурально колбасит. Трясет в моих руках от получаемого удовольствия. Глаза закатились, изо рта не то стоны, не то скулеж рвется. А мне хочется сдохнуть от того, как разрывает яйца. Член болезненно упирается в джинсы, натирая чувствительную плоть. Но все это уходит на задний план, пока я откровенно наслаждаюсь развернувшейся картиной.

Те несколько минут, что Тиф приходит в себя, я рассматриваю ее: стройные ноги, скрывающие только что истекающую женскую промежность, выпирающие тазовые кости и впалый живот. Осознаю, что смерть как хочу в нее. Трахать, пока не сотрем друг друга. Вертеть в разных позах эту маленькую девушку и позволить себе откровенно любоваться ее красотой. Очень красивая выросла. Иногда аж ступор накрывает, пока она рот не откроет. Вот где надо быть аккуратным.

— Может выйдешь из моей комнаты? — слишком самоуверенный голос вырывает меня из тумана размышлений. Серьезно недоумеваю, рассматривая наглое лицо, на котором ни капли сожаления или стыда. Только поднятая аккуратная бровь и полное отсутствие каких-либо эмоций.

— Не понял?

— Я говорю все, шоу закончено, — складывает руки на груди, продолжая сверлить меня взглядом. Комичная, на самом деле, картина складывается из-за отсутствия на девчонке трусов. Прячется от меня скрещенными ногами. — Ты можешь идти.

— Оу, — растягиваю губы в ухмылке и ставлю руки по обе стороны от ее колен, приближаясь вплотную к едва покрасневшему лицу. — А ты поработать не хочешь, красивая?

Тиффани молчит, стойко выдерживая мой взгляд. И только частое шевеление шеей, выдающее глотание, в действительности показывает мне ее волнение.

— Я очень хочу тебя. Затрахать до смерти собираюсь. Но только тогда, когда ты приедешь ко мне. А ты придёшь, Солнце, — вижу, что понимает — я не шучу. — И тогда мы поиграем.

Не даю ей ответить. Резко отстраняюсь и покидаю злосчастную комнату, мучаясь с дичайшей болью в паху. У себя хватаю ключи и телефон, пулей вылетаю из поместья. На полных оборотах покидаю территорию, под оголтело вышибающее сердце выжимаю педаль до упора.

В баре по обыкновению прохожу в нашу ВИП-зону и полностью отключаю эмоции. Отдаю все внимание и слух тем парням, кто уже приехал и раскидывает последние новости. Но ноющее чувство неудовлетворения и жёлтые глаза, всполохами загорающиеся в памяти, не дают покоя. Ломает адово.

Когда с делами покончено, впервые за долгое время заливаюсь алкоголем. Стаканы опустошаются один за одним, а удовлетворение не наступает. Цепляю девочку, которая уже час пытается залезть на меня сверху, и тащу за собой в собственный закрытый приват.

Не трахаю. Нет.

Спускаю весь свой накал в ее рот, обильно кончая прямо в горло. Вся напускная красота тут же исчезла под градом слез, соплей и слюней, заливших лицо, приправленное моей жидкостью. И все равно нихуя не легче. Ее хочу. Хочу, блять, до одури. До ломоты в каждой мыщце. До жара во всем теле. Хочу каждый раз прикусывать ее острый язычок, когда с него будут срываться очередные колкости. Ставить засосы за ругательства. Шлёпать по заднице и по клитору, с остервенелым наслаждением наблюдая, как она бурно и мокро кончает.

Блять. Бляяяяять.

Не прощаясь, уезжаю к себе на квартиру. Не возвращаюсь в поместье несколько дней. Даю нам обоим возможность остыть и переварить. Все это время отражаю вопросы мамы, разгребаю ворох дел, встречаюсь с нужными людьми, разбираюсь с ненужными вопросами. Каждую удобную возможность посвящаю боксу. Выплескиваю все, что долбит голову, словно дятел дупло. Какое-то остервенелое чувство абсолютного непонимания ситуации кроет с головой, заставляя сбивать руки в спарринге.

— Воу, — Джейсон лихорадочно трясет ушибленной кистью, получив от меня встречный удар, — все нормально? Ты как с цепи сорвался.

— На сегодня закончили.

Вытираю лицо и приступаю к развязыванию бинтов, когда телефон разрывает и без того шумное помещение. Имя брата на дисплее какой-то нехорошей волной все в животе переворачивает.

— Что случилось, Чарли?

Отбрасываю вещи в сторону и внимательно слушаю самого рассудительного из нас. Без причины он бы не звонил.

— Киллиан, тебе нужно приехать.

— В чем дело?

— Тиф, — зубодробящая пауза, все волоски на теле поднимающая, — она второй день не выходит.

— В каком смысле не выходит?

Не понимаю, что происходит, но какие-то странные эмоции голову кружат. Давно забытое беспокойство. И страх.

— В прямом. Что-то случилось.

— Блять, выбейте двери! Может она там уже откинулась давно!

Повышаю голос, а сам не замечаю, как уже бегу к выходу, бросив все вещи в раздевалке.

— Она отзывается, в том-то и дело. Но очень просит не входить. А у тебя единственного есть ключи от комнат в твоём крыле. Даже прислуга все сдает, ты же сам знаешь… — Чарли продолжает что-то говорить, а я уже ничего не слышу из-за грохота собственной крови в ушах. Какая-то дикая паника накрывает. Несвойственная мне чужая эмоция. — Ты слышишь меня? Киллиан?

— Скоро буду.

Сбрасываю вызов, чтобы не выдать проницательному брату своего дикого беспокойства. В пробках луплю по рулю ладонью, нервно отсчитывая про себя до ста. Гоняю в мозгу мысль, что я драматизирую. Что с девчонкой все в порядке. Она в принципе не слишком стабильна эмоционально после того, что произошло совсем недавно. Но настойчивое ощущение, что я ошибаюсь, не даёт выдохнуть.

С визгом шин залетаю в гараж на свое привычное место и забегаю в дом. Не осознаю, как преодолеваю лестницу. Моментом переступаю порог, отделяющий мою часть дома от остальных, и натыкаюсь на Чарли. Выглядит он взволнованно и даже не старается это скрыть, что сильно не похоже на него.

— Отойди, — брат безоговорочно двигается в сторону, предоставляя мне место перед дверью в спальню Тиф.

Проворачиваю ключ, и в этот момент сердце будто останавливается. Все замедляется, как и мое восприятие происходящего. Даже воздух не нужен — все внимание сконцентрировано на ожидании ответа на рой вопросов в голове.

Медленно вхожу в помещение, ощущая следом тяжёлые шаги Чарли. Осматриваюсь. Натыкаюсь на свёрнутую в клубок женскую фигуру, приютившуюся на кровати, и разрядами весь организм прошибает, будто дефибриллятором пытаются жизненно важный орган запустить.

Я никогда не был жалостливым или сочувствующим человеком. Мне всегда было плевать на окружающих, потому что их проблемы — не мои проблемы. Меня не волновало чужое горе. А сейчас я смотрю на крохотную девчонку, согнувшуюся пополам, и меня разматывает. Дичайшие всполохи неудержимой ярости разгораются в пожары Калифорнии, когда я вижу ее лицо, покрытое фиолетовыми гематомами. Плоть воспалилась и опухла, уродуя красивую кожу. На выглядывающем запястье отчётливо проглядывается синяя пятерня, дающая понять, как сильно Тиффани хватали за руки.

Меня шатает. Просто кидает из крайности в крайность. Из состояния сразу же поубивать всех к хуям в состояние долго и мучительно издеваться над каждой сукой, которая имеет к этому отношение. И я узнаю, кто это сделал.