Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Война все спишет (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 12


12
Изменить размер шрифта:

— Воюют железом, а не кровью…

Кондратенко хмыкнул, вспомнив одну из «аксиом» Фока, которые тот любил произносить. Старик за месяц совершенно изменился, причем день за днем, с момента победного для него боя под Бицзыво, который он дал вопреки приказам Куропаткина и Стесселя, проявив к ним совершенно наплевательское отношение. И тут же став фаворитом самого наместника, который возвратился с моря с победой, утопив в бою два вражеских крейсера. И целым валом пошли изменения, знай про которые в Петербурге,тут же пошла бы взбучка, и такая, что и сам Фок, и Стессель тут же слетели с занимаемых должностей. А может быть о «самоуправстве» в столице и ведали, но зная о влиянии адмирала Алексеева, без разрешения которого о подобных новациях и речи бы не было, решили не вмешиваться, благо есть победы. А пойдут поражения, сразу обо всех «грехах» вспомнят, и Фока, и Стесселя, и самого наместника, тут и сомневаться не приходится. Живо прибудут грозные бумаги вместе с проверяющими особами.

Фок стал «другим», как только получил ранение и контузию в бою под Бицзыво — видимо, крепко его по голове там ударило. Слава богу, что сильно приложило — в старом обличье, но со вставшими на место мозгами, Фок сразу начал многим нравиться, а солдаты его просто боготворили, и в этом никто не сомневался. Энергию, которую проявлял этот старик, могли бы позаимствовать многие молодые капитаны и поручики — когда он спал непонятно, но свои задумки, неизвестно откуда взявшиеся, воплощал в жизнь неукоснительно и требовательно, не просто заставляя подчиненных, но всячески им при этом объясняя, и помогая. Список «новаций» понемногу рос, причем постоянно внедрялся в жизнь.

О том, что англичане применяли бронепоезда в войне с бурами, многие знали, но увидеть их в отечественном исполнении было определенным шоком, особенно для солдат — железный исполин, изрыгающий дым и пар, с орудийными башнями произвел на многих ошеломляющее впечатление. Та же митральеза Шметилло, полезность которой рассмотрел именно Фок, треноги для пулеметов «максима» вместо высоких лафетов со щитами, да и многое другое, не менее полезное, вроде тех ящиков ручных гранат, что поступили для испытания к егерям вместе с «новыми» гренадерами.

Однако было и то, что иначе, чем старческими чудачествами не объяснить. Днем нарочный доставил с десяток железных касок уродливой конструкции, которую штабные офицеры, увидев это «чудо-юдо» тут же стали называть их «собачьей миской». Было и злое название, которое, без сомнения к ним и прилепится, стоит только надеть эти каски на голову и застегнуть под подбородком ремешки — «тазик Фока», как он сам назвал их, впервые попробовав применить по назначению.

Не стоит этого делать — любой офицер станет посмешищем…

— Юлий Юлианович, — обратился Кондратенко к подполковнику Белозору, что прежде служил в 5-м ВС стрелковом полку, а теперь командовал егерским батальоном дивизии, — вы совершили невозможное, сбив японцев с позиции…

— Просто они не успели укрепиться толком, даже окопы не выкопали. Но их тут много, сейчас пойдут в контратаку. Вот смотрите, ваше превосходительство — у них артиллерия!

Над сопками вспухли белые клубки шрапнели — сотни железных шариков обрушились на землю «дождем». К счастью неопасным — с большим таким недолетом. Но это недолго исправить, и следующие снаряды могут взорваться прямо над головой.

Кондратенко оглядел егерей, понимая, что в иное время их командир получил бы хорошую взбучку за нарушение формы одежды — вместо сапог обмотки с китайской обувкой, гимнастерки разных оттенков зеленого, а на головах фуражки и папахи, а у некоторых вообще непотребные головные уборы. Это резало глаз, но генерал понимал, что иного просто может не быть, и обходятся тем, что под руку попало.

Стрелки заняли позицию правильно — укрывшись в канавах, за скатами, в ямках. И передвигались по-пластунски, елозя брюхом по выжженной солнцем траве. И тут Роману Исидоровичу бросился в глаза офицер — обмундированный чуть лучше, в фуражке, но в китайской обувке и без шашки, которую обязаны были носить все офицеры и в любой обстановке. На такое следовало обратить внимание, хотя бы ради того, чтобы нижним чинам не подавать дурной пример, все устав для того и писан. Но с другой стороны, генерал прекрасно понимал, что ползать лучше без шашки, она только мешать будет, а в схватке с нее никакого толка, лучше вооружиться маузером в дополнение к нагану, понятное дело. Однако пистолет этот дорог невероятно. Не всем по карману, особенно обер-офицерам — сорок полновесных рублей в столице, а здесь вдвое больше продавцы требуют.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Куда пехота полезла, куда?! Побьют ведь дураков необстрелянных! Сейчас пушки работать начнут!

Белозор чуть ли не кричал, показывая влево — на зелено-желтом фоне выделялись густо рассыпанные белые пятнышки гимнастерок. То прибывший с марша батальон Тобольского пехотного полка пошел в атаку, солдаты лезли вперед настырно, впереди цепи, позади взводы в колоннах для поддержки. Вот над ними и вспухли разрывы — и многие белые пятна стали недвижимыми, хотя впереди них продолжалось наступление цепями, солдаты шли в наступление перебежками…

Японцы полезли в контратаку напористо, зло и дружно — их было много, батальон, не меньше. Занявшие оборону «охотники» стреляли вразнобой, никто им не подавал команду стрелять залпом. Роман Исидорович только наблюдал, не вмешиваясь — для него самого это был первый бой в жизни. И он сейчас хорошо понимал, что видеть поле сражения это одно, а вот совсем иное оказаться в гуще событий.

— Вот и хорошо, сейчас они все тут полягут — тоже необстрелянные!

Пулеметы ударили с сопки, как раз во фланг атакующей японской пехоты — и словно коса по траве, очереди прошлись по бегущим, маленького роста японцам. Они падали десятками, а потеряв сотни убитых и раненых, стали отползать назад и всячески укрываться в ямках и траве — теперь никто не поднимался в полный рост, даже офицеры, что прежде размахивали мечами. Выбили всех храбрых в одночасье, остались осторожные, или трусливые, тут все от взглядов зависит…

Нет в смерти красочности, она всегда страшна, и обличий ее много. Роман Исидорович шел мимо длинных шеренг, но не живых солдат, а погибших в бою, в котором русские все же вырвали победу, заплатив за нее большой кровью. Особенно много было трупов в белых гимнастерках, на которых алели кровью пятна. А вот егерей было всего два десятка, да и раненных у них оказалось мало — все же не так заметны, да и «пороха нюхнули» в предшествующих боях.

Генерал внимательно разглядывал тела и головы павших. Врачи уже подготовили доклад, и он хотел убедиться в приведенных там цифрах окончательно. В большей массе не пули убивали солдат, а осколки и шрапнель. Причем последняя была гораздо убийственней — очень много ранений в голову, причем смертельных. Мех папахи и сукно фуражки плохая защита от падающего с неба «железного дождя». Еще раз задумчиво окинув мертвые тела взглядом, которые после панихиды предадут земле, Кондратенко еле слышно пробормотал:

— А все же Фок прав со своими «тазиками»…

Глава 11

— Прорезать строй, атакуем неприятеля!

Отдав команду, капитан 2-го ранга Елисеев пристально вглядывался в расплывшийся в темноте корпус вражеского крейсера. Ошибки быть не могло — перед ним была одна из «собачек», бронепалубный крейсер японского флота, достаточно быстроходный, не уступавший в скорости ни одному из новых крейсеров 1-го ранга русского флота, за исключением «Аскольда» — тот мог выдать на полтора узла больше.

Евгений Пантелеевич прищурил глаза, прекрасно понимая, что стоит слепящему лучу прожектора попасть на атакующий миноносец, как тот будет накрыт градом 120 мм снарядов. Шутки плохи — на крейсер водоизмещением чуть больше четырех тысяч тонн японцы втиснули батарею из десяти таких орудий, что могли выпустить за минуту полудюжину снарядов на каждый из пяти бортовых стволов. И это если не брать в расчет смертоносные восьмидюймовые пушки на носу и корме, прикрытые стальными щитами. Попадание снаряда весом в семь пудов могло если не сразу утопить большой миноносец, то нанести ему такой ущерб, что пришлось бы снимать команду или уповать исключительно на божью помощь.