Опасное влечение - Джойс Бренда - Страница 40

Брэгг уселся верхом на Гордино и нанес новый удар.

— Где мальчишка? — спросил он. Струйка крови бежала из уголка его рта.

Гордино презрительно ухмыльнулся.

Брэгг ударил его по носу, оттуда струей хлынула кровь.

— Где мальчик? Так или иначе, я заставлю тебя говорить, ублюдок! — проревел Брэгг.

— Катись отсюда, ищейка! — свирепо ответил Гордино.

Брэгг принялся избивать его, вероятно, потеряв контроль над собой. Перед Франческой был какой-то безумец.

— Брэгг! Пожалуйста, остановитесь! — закричала она что было сил. Но, похоже, ее никто не слышал.

— Я буду бить тебя, пока ты не скажешь, где мальчик. — Комиссар, приподняв Гордино за воротник, ударил его по лицу.

— Убирайся, проклятый коп!

— Хочешь лишиться глаза? — вдруг чересчур спокойно спросил Брэгг.

— Нет! — отчаянно вскричала Франческа. — Нет!

Было видно, как Гордино пооледнел.

— У тебя одна секунда на раздумье, — сказал Брэгг.

— Я не знаю! Я не знаю, где пацан, и не знаю, кто все это затеял! — выкрикнул Гордино.

Брэгг снова его ударил. Гордино вскрикнул, а за ним и Франческа.

А затем Брэгг поднялся, взял за шиворот истекающего кровью Гордино и изо всех сил встряхнул его.

— Где мой сын? — завопил он.

Франческа подумала, что ослышалась.

— Где мой сын, ты, грязная скотина?!

Франческу всю трясло, и она едва осознавала, что Джоэл стоит рядом с ней. Недалеко припарковались полицейские фургоны, Гордино втолкнули в один из них, надев на него наручники. Он был почти без сознания…

Посетители ближайших салунов и борделей во множестве собрались поглядеть на столь впечатляющее зрелище. Брэгг разговаривал с полисменами неподалеку от фургона, в котором сидел Гордино. Похоже, он совершенно забыл о своих ранах — о синяке под глазом и распухшей нижней губе. Его рубашка была забрызгана кровью.

Но ведь бандит так ничего и не сказал, хотя Брэгг его избил нещадно. Франческе оставалось лишь надеяться, что его отвезут в больницу, а не в тюрьму. Лучше бы ей вовеки не видеть подобного насилия — того, как Брэгг избивает человека.

Она упала на колени в грязный снег.

— Вот, возьмите. — В голосе Джоэла слышалось сочувствие и обеспокоенность. Она посмотрела сквозь слезы на мальчика, который протягивал ей тряпку, служившую ему носовым платком. Тряпица была чистая, от нее пахло свежестью. У Франчески не нашлось слов, чтобы поблагодарить мачьчика.

Итак, Джонни Бартон был сыном Брэгга. Теперь все понятно.

Ей стало очень жаль Брэгга. Но она никогда не забудет, как он поступил с Гордино. Никакими обстоятельствами нельзя оправдать жестокость.

Франческе захотелось побыстрее оказаться дома и забыться сном.

Хотя она вряд ли сомкнет глаза этой ночью.

Ей хотелось подойти к Брэггу и успокоить его, но затем задать ему несколько острых и откровенных вопросов.

Что он чувствовал, имея двоих детей, которых не мог назвать своими? Знал ли об этом Бартон или кто-то другой? И может ли он заниматься расследованием, являясь лицом заинтересованным?

Но с этими вопросами можно подождать. Джоэл помог ей встать, и она увидела, что Брэгг с решительным видом направляется к ней. Фургон с Гордино отъехал. Полицейские призывали зевак расходиться.

Брэгг остановился перед ней с непроницаемым лицом.

— Мой человек отвезет вас домой. — Он повернулся, чтобы уйти.

Она схватила его за рукав, вынуждая повернуться к ней лицом. Она пыталась заглянуть ему в глаза, но он отводил взгляд.

— Брэгг! — Ей так много нужно ему сказать. Только она не знала, как начать, и лишь повторяла шепотом его имя.

Он вздрогнул, повернулся, в его глазах отразилось удивление и страдание.

— Не сейчас, Франческа. Не сейчас, — сказал он устало.

Франческа облизнула губы.

— Мне очень жаль…

— Мне тоже, — сказал он и двинулся прочь.

Но она должна знать! Она побежала за ним.

— Что вы собираетесь делать?

— Не сегодня, — резко оборвал ее Брэгг.

Она загородила ему дорогу. Слезы подступали к ее глазам.

— Сегодня вы чуть было не убили человека. Вам не кажется, что знай он правду, то признался бы вам?

— Это не ваше дело, — холодно ответил Брэгг и затем крикнул: — Питер! Я приказал тебе отвезти мисс Кахилл домой! Немедленно!

Франческа чувствовала, что сердце обливается кровью. Кто-то крепко взял ее под руку — она поняла, что это Питер.

— Не бейте его больше, Брэгг. Он уже избит до полусмерти! Заклинаю вас!

Глаза у Брэгга потемнели, и он отошел, не сказав ни слова.

Франческа позволила Питеру отвезти ее домой. Забираясь в экипаж, она оглянулась, но улица уже была пуста, Брэгг ушел.

Франческа вошла в свой дом тем же путем, как и вышла, — через задний ход. Огни были погашены, она пробиралась в темноте и случайно наступила на кастрюлю. Раздался страшный грохот, способный разбудить даже мертвого.

Она замерла, ожидая появления отца, матери, брата или экономки, но все было тихо. Франческа с облегчением вздохнула.

Итак, близнецы — сыновья Брэгга, думала она, выбираясь из кухни.

Это было поразительно. Кто еще, кроме Элизы, знал об этом? Известно ли это Бартону?

Франческа часто видела его с близнецами, он всегда казался горячо любящим отцом. Вряд ли он знал правду.

В вестибюле ее осенило, что объектом мести маньяка мог быть Брэгг, а вовсе не Бартон.

О Господи, неужто маньяк хочет досадить Брэггу?

Сердце в груди Франчески болезненно сжалось. Каким беспомощным, должно быть, он себя чувствовал!

Ей не хотелось больше вспоминать, как Брэгг обошелся с Гордино. Выбросив это из головы, она задумалась, когда могла завершиться любовная связь между Брэггом и Элизой, хотя, впрочем, какая разница. Это могло случиться когда угодно.

Франческа понимала, что зря промолчала об Элизе и Монтроузе. Возможно, Монтроуз хотел насолить Бартону, но он ничего не имел против Брэгга. Боже, до чего запутанная история! К тому же неизвестно, как теперь вести себя с сестрой.

Франческа услышала голоса и резко остановилась.

Кто, кроме Эвана, мог не спать в столь позднее время? Было около двух часов ночи.

Голоса доносились из отцовского кабинета.

Вначале Франческа узнала голос Эвана, поскольку брат не говорил, а кричал. Она в смятении приблизилась к закрытой двери и вдруг ясно услышала голос отца:

— Я не изменю своего мнения, оно окончательно!

О чем они могли спорить в столь поздний час?

— Превосходно! — Это произнес Эван. Дверь приоткрылась. Франческа отпрянула и вжалась в стену. А Эван раздраженно добавил: — Ты можешь гордиться собой, тем, что шантажируешь собственного сына.

Франческа едва не вскрикнула.

— Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне?! — На сей раз голос повысил отец.

— Ну да, теперь я должен с веселым видом идти к алтарю, притворяясь, что люблю невесту, раз ты решил, что это для меня наилучший выход? — выкрикнул Эван.

— Я не собираюсь вновь обсуждать преимущества твоей женитьбы на Саре Чаннинг. Я уже принял решение. Тебе уже двадцать пять лет, а ты все еще шалопай. Сара — идеальная пара для тебя. Если хочешь продолжать распутничать, будь по-твоему. Но я впредь не собираюсь оплачивать твои будущие карточные долги, а тем более те тысячи долларов, которые ты уже задолжал. Спокойной ночи, Эван!

Франческа вжалась в стену и затаилась, когда дверь распахнулась и отец вышел из библиотеки. Он ее не заметил, однако она разглядела его лицо — оно было багровым.

Девушка никогда не видела отца таким возбужденным. Он был добрейшим человеком из всех, кого она встречала. Был способен искренне посочувствовать. Сцена, свидетелем которой она стала, совершенно не укладывалась в ее голове.

Неужели отец шантажировал собственного сына, заставляя его вступить в брак? Это совершенно невозможно!

Франческа подождала, пока Эван выйдет из библиотеки. Однако шли минуты, а он все не выходил. Набравшись смелости, она осторожно заглянула в комнату и увидела, что брат с мрачным видом сидит на диване с бокалом вина в руке, погрузившись в свои мысли. Сестру он не заметил.