Председатель (СИ) - Риддер Аристарх - Страница 39

Тем более, что Краснов сразу дал понять, что будет делать всё на совесть. Небольшими шагами максимум метров по пятьдесят, да ещё и в соответствии со всем известной русской пословицей: семь раз отмерь, один отрежь.

Но вообще, меня это даже подкупало. Мужик действительно работал максимально тщательно и педантично во всём. Начиная от того, как крепко он закреплял прибор на штативе, да и сам штатив, чтобы не дай бог ничего не шаталось, заканчивая тем, с какой аккуратностью он вносил все данные в журнал. И его помощники тоже не отставали. Хотя они чаще всего просто помогали устанавливать вешки, да переносить с места на место теодолит.

Глядя на их работу, я понимал, как разбаловала людей двадцать первого века жизнь. Современные электронные тахеометры при правильном обращении автоматически определяют все значения, а со стареньким оптическим теодолитом специалистам приходилось самим вглядываться в шкалу и снимать показатели.

А измерить нужно было как минимум всю границу между колхозами Красная Заря и Новый Путь.

В общем, провозились мы все до самого заката. Уходить не собирался никто, уж больно вопрос принципиальный. Признаюсь, я так вообще всерьёз опасался, что стоит мне отвернуться, как ушлый Алексеев тут же подговорит всех присутствующих нарисовать какие-нибудь другие цифры в журнале. Не то, что я подозревал Краснова в недобросовестности. Но Алексееву совсем не доверял, да и Ждановой уже не до конца.

Сам же Алексеев тоже уезжать не собирался, возможно, до последнего надеялся на то, что ему как раз подвернётся шанс что-нибудь провернуть. Этого я ему позволить не мог, так что он постоянно к чему-то придирался, жаловался, а порой и вовсе откровенно мешал процессу, заставляя геодезистов заново замерять какой-то кусок земли.

Хотя уже довольно скоро стало понятно, что замеры, действительно, получаются совсем не в его пользу.

Документы явно на моей стороне, так что я великодушно прощал Алексееву его недовольный бубнёж, пропуская его между ушей.

Жаль только, что за один день мы управиться не успели. Так что пришлось вернуться ещё и на следующий. Но к концу второго дня, окончательный вердикт был готов. Земли эти наши, как ни крути. И после проведённого межевания, отрицать это уже никто не мог.

Взбешённый Алексеев вернулся в Красную Зарю под ночь, влетел в правление, не желая возвращаться в таком состоянии домой, хлопнул дверью в свой кабинет так, что чуть штукатурка не посыпалась, и начал думать.

Нет. Так просто он эти поля не отдаст. Что за шутки? Они их уже и вспахали, и засеяли, да и столько лет никто этот вопрос не поднимал. Пятнадцать лет назад он договорился с бывшим председателем Нового Пути о том, что эти земли будет обрабатывать его колхоз. Тем всё равно всегда чего-то не хватало. То рук, то техники, то мозгов у начальников... да кому они вообще нужны? То ли дело, Красная Заря. Передовой колхоз, который совсем скоро станет миллионником по прибыли.

Конечно, они и без этих двухсот семидесяти гектаров не пропадут. Но всё равно жалко. Земля там отличная. И, опять же, планы корректировать придётся. Да и просто своё отдавать не хочется. А ведь по факту так много лет и было оно своим.

А тут какой-то сопляк приехал свои порядки наводить? Он сбежит оттуда, как и все остальные, через несколько месяцев, а ему, Алексееву, подгадит.

Лев в сердцах ударил рукой по столу. Нет. С этим надо что-то делать. И, достав из шкафа чистый лист бумаги, он начал писать заявление в обком.

Алексеев на славу постарался, описывая проблемы Нового Пути и заслуги Красной Зари. Да, может по бумагам эти земли им и не принадлежат, но фактически... да и пользы так больше будет.

Пусть приедет комиссия, посмотрит на всё, разберётся. Стоит ли возвращать поля отстающим, или может быть лучше официально переоформить их на передовиков?

«Поборемся ещё» — угрюмо подумал Алексеев, поставив в заявлении последнюю точку.

Несколькими днями позже победного для Нового Пути межевания, мне снова позвонила Жданова и попросила нас с Елиным ожидать её приезда по партийному вопросу.

Пришлось позвать товарища Бориса и даже предложить ему чай, пока на пороге, наконец, не появилась наша секретарь райкома.

Поздоровавшись, она сразу перешла к делу.

— Борис Эдуардович, это вопрос в первую очередь к вам. Дело в том, что у нас появились возможные кандидатуры на должность парторга в вашем колхозе. Но, я вижу, что и вы отлично справляетесь. Новый Путь при вас с товарищем Филатовым просто на глазах расцветает, — она улыбнулась, — поэтому не могу не предложить вам эту должность на постоянной основе. Вы станете освобождённым партийным организатором и сможете сосредоточиться только на партийной работе, а место заведующего молочной фермой займёт кто-то другой.

Елин и пары секунд не подумал, сразу начал отвечать:

— Знаете, Светлана Валерьевна, спасибо вам за доверие. Но я уже много лет фермой заведую, без этой работы себя и не представляю. На своём месте я, понимаете? Чувствую так. Вот если бы совмещать...

Светлана покачала головой:

— Боюсь, не получится. Нужно выбрать, товарищ Елин.

— Ну, тогда останусь я с телятами своими лучше. А от должности парторга, придётся, к сожалению, отказаться.

Он так проникновенно вещал про своё место и телят, что я и сам почти проникся. Но всё же нет, Эдуардович, не верю я что-то в твою искренность, зная, как ты стремился в председатели, да с каким удовольствием на всех мероприятиях выступал. Явно не из сентиментальной любви к животным, ты хочешь остаться на своей должности...

Из задумчивости меня вывела Жданова:

— Товарищ Филатов, есть у меня и для вас новость. Председатель Алексеев хочет оспорить право на те самые поля. Он уже отправил заявление в обком, откуда пришёл ответ. Ждите, недели через две комиссию.

Чего блин?! Да уж. Стоило предполагать, что этот бородатый козёл так просто не отступится.

Приезд комиссии словно гром среди ясного неба...

Осознав сколько ещё работы необходимо успеть проделать, я в буквальном смысле схватился за голову.

Хоть мне и отказали в крупном финансировании, но на этом я не остановился и снова отправил запрос в центр с просьбой выделить средства на облагораживание центральной улицы фонарями.

Как я и надеялся, отказать мне во второй раз они не смогли, тем более просьба гораздо скромнее первой, но я хотел выжать из них хоть что-то, чтобы до приезда комиссии решить как можно больше проблем. И приятно знать, что с фонарями всё получится.

— Андрей, — окликнул водителя я, — Давай в клуб съездим, посмотрим, как работа идёт.

Парень довольно кивнул и без лишних вопросов направился к козлику.

Было бы идеально закончить к приезду комиссии, а то наш колхоз и без того все подряд описывают как самое безнадёжное место. А вот в этот раз мы им покажем!

Лицо Андрея буквально светилось от счастья, что я не мог не заметить.

— У вас с Аллой всё хорошо, как я погляжу? — с улыбкой обратился к нему я.

— Так точно, товарищ председатель! — звонко отозвался парень, — Знали бы вы, как сильно она гордится мною! Да и тётка, как мне кажется, смотрит на меня чуточку иначе. Надеюсь так всё и будет впредь. Аллочка всё ждёт открытие клуба, говорит танцевать будем ходить, что не может меня не радовать.

Так вот чего она так активно разговоры о клубе заводила? Вот так хитрая лисица!

— А вы уже всё спланировали, я смотрю! — хлопнул рукой по коленке.

— Ох, товарищ председатель... Аллочка мне столько о дискотеках в городе рассказывала! Громкая музыка, все современные музыкальные новинки, а ещё можем даже собственную группу собрать из местных... и это... как там называется, приглушённый свет ещё, вот! Побыстрее бы, вот же весело будет! Наденем самую лучшую одежду, она накрасит себе губы с ресницами и пустимся в пляс на всю ночь! — расплылся в фантазиях молодой парень.