Обещание розы - Джойс Бренда - Страница 34

Адель сидела на узком диване в глубине коридора. Еще издали, несмотря на царивший здесь полумрак, Джеффри заметил, что лицо ее залито слезами.

— Что с вами? Почему вы плачете, мадемуазель Бофор? — с тревогой спросил он, усаживаясь с ней рядом.

Адель закусила губу и гордо выпрямила плечи. Ей явно было не по себе оттого, что ее застали врасплох, что Джеффри стал свидетелем ее слабости.

— А что еще прикажете мне делать теперь, когда эта шотландка увела Нортумберленда у меня из-под носа, когда я узнала, что король отдает меня замуж за ничтожного Генри Феррарса! — еле внятно проговорила она и, не в силах более сдерживаться, расплакалась навзрыд.

— Но почему это решение Руфуса так расстроило вас? — мягко спросил Джеффри. — И почему вы считаете Феррарса ничтожеством? Ведь Генри — добрая душа. Я в этом нисколько не сомневаюсь. Он будет вам хорошим мужем. Он наверняка влюблен в вас без памяти!

— Мне плевать, что он думает и чувствует, этот ваш Ферраре! — голос Адели зазвенел от негодования. — Король намеренно унизил меня, заставив заключить помолвку с этим ничтожеством! Ведь Генри и в подметки не годится Стивену, и вы знаете это не хуже меня! А все это он затеял единственно ради того, чтобы досадить моему братцу Роджеру, который нынче в немилости у его величества!

Джеффри молча обнял ее, прижал ее голову к своей груди и стал нежно, едва касаясь, гладить жесткие завитки ее иссиня-черных волос, выбившиеся из-под вуали.

— Почему вы столько времени избегали встреч со мной? Неужто вы мной недовольны? — шмыгнув носом, заговорщическим шепотом спросила она.

— Вам этого не понять, — мягко ответил Джеффри.

— Нет, отчего же, я прекрасно все пойму, если только вы мне это объясните!

— Я веду тяжкую битву с самим собой, леди Адель, — с протяжным вздохом признался Джеффри. — Битву, в которой победа столь же горька, сколь сладостно поражение. И все же я должен выйти из нее победителем!

— Мне так хорошо с вами, Джеффри, — промурлыкала Адель, теснее прижимаясь к нему. — Вы так добры, так участливы ко мне. Ведь за всю свою жизнь я ни в ком еще не встречала доброты и сочувствия.

— Вы преувеличиваете, Адель.

— Нисколько! Родители мои страстно желали иметь сына, и мое появление на свет глубоко разочаровало их. Оба они были ко мне вполне равнодушны и не скрывали этого. Отец погиб, когда я была еще ребенком, и я его едва помню, мать вскоре вышла замуж за Бофора, а через несколько лет оба они, и мать и отчим, были убиты во время одного из мятежей на севере. Сводный брат целых два года не удосуживался поинтересоваться, жива ли я, здорова ли. — Она передернула плечами. — А потом, когда он взял меня жить к себе, ему нужно было от меня лишь одно…

— Бедняжка! — Джеффри обнял ее за плечи и легко коснулся губами ее щеки.

— Я сначала думала, что и вы, Джеффри, — такой же, как все. Мне трудно было даже предположить, что в вас столько доброты и нежности…

— В настоящую минуту, — глухо пробормотал Джеффри, — я такой же, как все, о ком вы сейчас говорили, и мною движет отнюдь не доброта, не сострадание к вам, Адель! А совершенно иное чувство. — И он властно притянул ее к себе.

— О, Джеффри! Меня это вполне устраивает. Когда к тебе добры, и ничего больше, это, по-моему, так скучно… — Адель рассмеялась счастливым смехом. — Всему свое время.

Близился рассвет, и новобрачные готовились покинуть пиршественный зал. Гости успели порядком захмелеть и с простодушным удовольствием внимали пению менестрелей, изредка подпевая им нетвердыми голосами, или дремали, уронив головы на столы. Малькольм, за время ужина почти не притронувшийся к напиткам и яствам, поднялся на возвышение и с приветливой, хотя и несколько принужденной улыбкой спросил Стивена:

— Дорогой зять, позволишь ли ты мне перед разлукой обратиться с напутствием и пожеланием счастья к моей любимой дочери Мэри де Уоренн? Стивен, польщенный тем, что король Шотландии намеренно назвал Мэри ее новым именем, просиял, встал из-за стола и учтиво уступил королю свое место.

— Разумеется, я не могу вам в этом отказать. — Он поклонился Малькольму и обратился к Мэри:

— Я сейчас же вернусь за вами, мадам.

Малькольм обнял Мэри за плечи, и она доверчиво склонила голову ему на плечо. В сердце ее воцарилась прежняя любовь к отцу. От былой обиды не осталось больше и следа. Ведь она была так счастлива.

— Ты выглядишь счастливой и довольной, дочь моя, — сказал король, испытующе взглянув на нее. В голосе его Мэри почудилась нотка укоризны. Она несмело подняла на него глаза.

— О, я и в самом деле счастлива, отец! — улыбнулась она. — Я всей душой люблю своего мужа. И я надеюсь, что теперь, когда мы с ним заключили брак, на границе Шотландии с Нортумберлендом воцарится мир! И Стивен, оказывается, всегда этого хотел. Ты был предубежден против него, отец, но теперь, когда вы с ним породнились, от этого недоразумения не должно остаться и следа.

Помрачнев, Малькольм отрицательно качнул головой.

— У тебя короткая память, Мэри! Неужто мне придется напомнить тебе, кто ты такая?

— Я с нынешнего дня — супруга Стивена, — испуганно прошептала Мэри.

— Прежде всего ты — моя дочь. И дочь своей страны, Шотландии!

— Я помню об этом, отец. — Мэри готова была расплакаться, так суровы были теперь голос и взгляд Малькольма.

— Я надеюсь на тебя, принцесса Мэри! — Малькольм понизил голос. — Как истинная дочь Шотландии, ты должна неустанно печься о благе своей страны. Ты принесешь мне и своей отчизне неоценимую пользу, ты станешь моими глазами и ушами в логове де Уореннов!

Мэри вцепилась побелевшими от напряжения пальцами в край стола. Она опасалась, что ей вот-вот сделается дурно от пережитого потрясения. Она с ужасом смотрела в мрачное, исполненное свирепой решимости лицо Малькольма. Впервые оно показалось ей не прекрасным и мужественным, как прежде, а хищным, злобным, отталкивающим. Слова его звучали как приговор всем ее надеждам.

— Ты… Отец, неужто же ты хочешь, чтобы я шпионила за собственным мужем?

— Вот именно! — кивнул король. — Твой брак с де Уоренном — большая удача для нас. И грех было бы не воспользоваться оружием, которое вкладывает в наши руки само Провидение. Ведь все осталось по-прежнему: норманны ненавидят нас, а мы — их. Нортумберленд — мой злейший враг, правая рука Руфуса Рыжего, все так же зарящегося на наши земли. Ничего не изменилось, принцесса Мэри. — Он помолчал, собираясь с мыслями. — Ты будешь сообщать мне обо всем, что они замышляют. Поэтому-то я и дал согласие на твой брак с де Уоренном.

— Отец, — всхлипнула Мэри, с тоской обводя глазами зал, — зачем ты, право, говоришь мне все это? Зачем ты вносишь такое смятение в мою душу? Ведь нынче моя свадьба…

— И ты вне всяких сомнений — самая очаровательная невеста из всех, кого мне доводилось видеть на своем веку! — усмехнулся Малькольм, похлопав ее по плечу. — Ты красива, как никогда, принцесса Мэри, и я горжусь тобой. Но вытри же скорей свои слезы и улыбайся, улыбайся всем и каждому! — Он выразительно кивнул в сторону входной арки. Мэри сквозь слезы разглядела под ней Стивена, только что вернувшегося в зал и стремительно направившегося к почетному столу. — Поторопись изобразить на своем лице беззаботную веселость. Видишь, твой муж уже торопится сюда, через несколько мгновений он будет здесь. Он не должен ничего заподозрить.

Король поспешно поднялся со стула и, прежде чем вернуться на свое место, вполголоса повторил:

— Помни, Мэри, кто ты и в чем состоит твой долг!

Часть третья

ВО ТЬМЕ

Глава 18

В течение трех дней и ночей, пока длились свадебные торжества, молодые лишь изредка и ненадолго, отдавая дань приличиям, появлялись среди многочисленных гостей, пировавших в главном ЗШ16 Тауэра, чтобы при первой же возможности снова удалиться в отведенные им покои. Стивен, казалось, стремился вознаградить себя и Мэри за тот длительный период вынужденного воздержания, который предшествовал их свадьбе.