Арка в скале (СИ) - Ангелов Августин - Страница 31

Кроме того, доктор технических наук Игнатов прекрасно знал, что, в отличие от него, академические археологи и историки, обычно, имеют сугубо гуманитарное образование. Между тем, в вопросах оценки возможностей той или иной цивилизации, важно понять именно те характеристики, которые относятся не к гуманитарным, а к сугубо техническим показателям той или иной древней технологии. А взгляд гуманитария часто проходит мимо того, что является весьма важным для технаря. Тщательно проанализировав имеющиеся труды по альтернативной археологии, Игнатов пришел к выводу, что большинство исследователей грешит небрежным отношением к фактам и не брезгует их подгонкой под собственные теории ради сенсационности своих «открытий», ради денег и популярности.

Вот и остался для Игнатова единственный путь к истине — проверять все лично. Руководствуясь этим принципом, несколько лет назад Игнатов на свои деньги создал небольшую группу единомышленников и профинансировал целую серию экспедиций в Мексику, Перу, Египет, Эфиопию, Израиль, Сирию, Ливан, Иран, Грецию, Турцию, Индию, Непал и в некоторые другие страны с целью поиска различных археологических аномалий. Но, в тех местах ничего нового и существенного, что уже не было бы отмечено, описано и рассмотрено в опубликованных научных работах другими исследователями, обнаружить не удалось. И лишь после неудачных поисков в иных местах, Игнатов сосредоточил усилия на Карелии. Причем, если известные всем места расположения древнейших памятников человечества в «раскрученных» туристических точках власти этих стран уже обследовали настолько, что давно выбрали оттуда все ценное, засекретив самые ценнейшие артефакты, то Карелия выглядела почти нетронутой. Потому Игнатов и решил сделать ее перспективной территорией для собственного научного поиска. И он не ошибся. Найденный артефакт превзошел все самые смелые надежды профессора.

Огорошил, конечно, майор Синельников партизанского командира. Но, сказать Васильеву правду о будущем страны необходимость назрела, потому что уже была проведена кое-какая предварительная работа. Утром этого дня к майору обратились двое контрактников с просьбой отправить их добровольцами на Великую Отечественную войну. И, если бы не рассказал об обстановке в будущем Васильеву сам Синельников, то могли рассказать эти парни, просьбу которых начальник полигона приказал удовлетворить. То были сержант Роман Ануфриев и ефрейтор Леонид Зимин. Едва они услышали, что начальство ищет двоих добровольцев для операции повышенного риска, то тут же вызвались участвовать. И пришлось майору говорить с ними, объясняя, что риск очень велик на самом деле.

Мотивация обоих парней оказалась очень простой. На полигоне им служилось невероятно скучно, а вот новый мир временного сдвига, в котором они уже успели побывать, внезапно сильно заинтересовал обоих, тем более, что где-то там идет война с немцами, на которой погибли предки. Правда, никакого боевого опыта у этих ребят не имелось. Вот только никто, кроме них, в добровольцы пока почему-то не рвался. Впрочем, боевого опыта и у других не было. И выбора у Синельникова не оставалось, пришлось докладывать Сомову, что нашлись двое добровольцев. А Сомов решение майора утвердил. Он же слово дал Васильеву, что организует пока хоть пару человек в подкрепление партизанам. Так и получилось.

Получив согласие от своего командира, майор оформил официальные бумаги, как положено, но оставил кое-какие графы в документе пустыми, нигде не указав ни причин опасности, ни истинных последствий взрыва в лаборатории. Зато теперь, если бойцы погибнут, либо просто затеряются где-нибудь по другую сторону за аркой в скале, всегда можно будет, на основании этой бумаги, бойцов списать в небоевые потери, как погибших в результате несчастного случая. Что, впрочем, Ануфриеву и Зимину Синельников честно объяснил, прежде, чем они сделали свой осознанный выбор, подтвердив своими подписями, что добровольно отправляются в опасную зону, возникшую после взрыва в лаборатории под скалой.

— Раз уж вы, бойцы, драйва и экстрима захотели, то тогда и не обижайтесь, если что-нибудь пойдет не так, — предупредил Михаил.

— Так, мы же не просто сдуру добровольцами идем. И даже не из-за обещанной премии, товарищ майор. У меня прадед на Невском Пятачке погиб в сорок втором. А у Лени здесь в Карелии несколько мужиков из семьи головы сложили в тех боях. К тому же, уже побывали мы снаружи. С охотниками по лесу шарили и в зверюгу саблезубого стреляли. Еще и немцев потом конвоировали на допрос вместе с прапорщиком Кузьминым. Так что мы готовы, — сказал за двоих Рома Ануфриев, а Леня Зимин кивнул.

— На этот раз задача перед вами будет совсем иная. Нужно влиться в партизанский отряд и выйти в поиск в мире временного сдвига сорок первого года. Не буду скрывать, что там вас ждет постоянный риск, — сказал майор.

— А можно поконкретней, — попросил сержант.

Майор кивнул:

— Можно. Поступаете в распоряжение к майору Станиславу Николаевичу Васильеву в качестве разведчиков. Вместе с ним проведете разведку подходов к лагерю военнопленных. Ваша форма одежды будет из прошлого. Я лично проведу инструктаж и выдам вам аутентичные комплекты обмундирования. И оружие — тоже. При мне пристреляете. А все из нашего времени оставите здесь, это чтобы враги ничего не заподозрили по вашему внешнему виду, если в плен попадете, или, если убьют. Да и в плен вам лучше бы совсем не попадать, конечно.

После разговора с Синельниковым, командир партизанского отряда воспользовался приглашением посидеть у костра и угоститься вкусной ухой, которую сварила Мария Алексеева в большом котле. Эта смазливая женщина явно симпатизировала ветерану, глядя на него влюбленными глазами и улыбаясь. Она просто радовалась, что он снова вернулся, пусть даже на пару часов, и что с ним все хорошо. Он же поглощал еду из железной миски молча, обдумывая грустные новости о будущем Советского Союза. И ведь даже поделиться ни с кем этой информацией он не мог. Даже вот эта Маша не поймет его, если такое он ей сейчас расскажет. Да и никто из настоящих советских людей не поверит, что они способны победить Германию, но не способны, оказывается, вырастить новое поколение убежденных строителей коммунизма, которые смогут в трудный для страны момент взять в руки оружие, чтобы без всякого сожаления расстрелять толпу предателей, не допустив контрреволюции, развала страны и реставрации капитализма.

Грустные мысли Васильева прервало появление из дыры, ведущей в секретную часть полигона, где, как уже знал Станислав Николаевич, таилось ужасное будущее родной страны, двоих молодых бойцов, одетых по форме пехотинцев РККА, но вооруженных неплохо. Каждый с пистолетом-пулеметом Шпагина, с запасными дисками, с гранатами и с пистолетом «ТТ», да еще и с вещевым мешком. С ними вернулся и сам Михаил Синельников, подойдя к костру и представив партизанскому командиру сержанта Романа Ануфриева и ефрейтора Леонида Зимина. Станислав Николаевич всмотрелся в молодые лица бойцов и сказал им:

— На трудное дело идем, товарищи. Если не уверены в себе, то еще не поздно отказаться.

Вот только оба ответили решительно:

— Мы готовы, товарищ командир!

Глава 17

Вышли в разведку они не сразу. Сначала Станислав Николаевич поработал с новыми бойцами, заставив их несколько часов потренироваться на импровизированном полигоне, который тут же организовали на берегу дальше по течению реки, за поворотом береговой линии. Партизанскому командиру было важно, чтобы оба парня понимали его в бою с полуслова. Да и оценить уровень их подготовки совсем не мешало перед выходом в поиск. Впрочем, Васильев быстро убедился, что бойцов Сомов дал ему неплохо подготовленных, дисциплинированных и смелых, знающих многие премудрости тактики и понимающих науку боя на практике. Стреляли и метали гранаты оба отлично. Умели и залечь, и окопаться, и атаковать, и грамотно отступить, если надо. Владели и премудростями рукопашного боя. Конечно, партизаны Васильева в воинском искусстве с сержантом Ануфриевым и ефрейтором Зиминым даже близко сравниться не могли. Чувствовалась настоящая военная школа. Да и по сравнению с обычными красноармейцами эти умели гораздо больше. Посмотрев на продемонстрированные возможности обоих добровольцев, Васильев убедился, что с такими парнями вполне можно идти в разведку.