Неукротимое сердце - Джойс Бренда - Страница 29

– Я спущусь вниз, пропущу стаканчик. А ты пока раздевайся. Сейчас принесут ванну. Я скоро приду, и мы пообедаем.

Кэндис смотрела на закрывшуюся за ним дверь, борясь с отчаянием. «Можешь не торопиться», – ожесточенно подумала она, стараясь настроиться на воинственный лад. Если уступить ему, Кинкейд окончательно подчинит ее себе. Нельзя поддаваться отчаянию. Ни в коем случае! Необходимо сохранять спокойствие и не думать о том, что произойдет дальше.

Опустившись на мягкий матрас, Кэндис с наслаждением вытянула ноги и, только сняв туфли, заметила, что окна в комнате заколочены досками.

Вскочив с постели, она подошла к двери и попыталась ее открыть. Заперто. Он что, собирается держать ее в заточении? Бросившись к окну, Кэндис подергала доски. Прибито на совесть. Без лома не отдерешь. Неужели кого-то еще держали здесь? Возмущенная и озадаченная, она беспокойно расхаживала по комнате.

Звук повернувшегося в замке ключа привлек ее внимание. Кэндис поспешно села, выжидающе глядя на дверь. Дюжий мужчина внес в комнату большую медную лохань. Следом появилась неряшливого вида девушка с двумя ведрами, в которых плескалась горячая вода. Бросив на Кэндис похотливый взгляд, мужчина вышел. Девушка вылила воду в ванну и, сказав, что принесет еще, ушла, закрыв за собой дверь. Щелкнул замок.

Горничная вскоре вернулась с двумя полными ведрами. Кэндис начала раздеваться.

– Как тебя зовут? – спросила она,надеясь обрести в лице девушки союзницу.

– Карла, – ответила та, с откровенным любопытством разглядывая Кэндис. – Тебя привез Кинкейд.

Кэндис спустила вниз юбки и перешагнула через них.

– Верно. Ты его знаешь?

Карла улыбнулась, склонившись над одеждой Кэндис.

– Он такой красивый.

Кэндис сняла сорочку. Она больше не находила Кинкейда привлекательным, видя в нем только угрозу и зло.

– Собираешься стирать мои вещи? – поинтересовалась она и вздохнула от удовольствия, опустившись в воду.

– Мне велели забрать их, – ответила Карла. – И передать тебе, что все, что тебе понадобится, находится в шкафу.

Она вышла, и снова защелкнулся замок.

Вода оказалась божественной. Кэндис закрыла глаза и погрузилась глубже. Несмотря на все ее старания не думать о Джеке, мысли тут же устремились в привычном направлении. Интересно, чем он занят в эту минуту? Конечно, ненавидит ее. В карете Кэндис постоянно грезила о Джеке, представляя себе его походку, хищную и грациозную, как у горного льва, его смех, голос, шептавший слова любви. Она видела серые глаза, сверкавшие страстью, ощущала руки Джека на своем теле. Яркие дразнящие образы вставали перед мысленным взором, наполняя восторгом. Боже, как она тоскует по нему!

Кэндис вспомнила их последнюю встречу в Тусоне и подавила рыдание, представив себе пьяного Джека с воспаленными глазами, окутанного парами виски. Но даже в таком состоянии он был великолепен. И полон ненависти. Ей никогда не забыть его презрительных слов. Он был почти раздет, босой. Наверное, не только пил, но и неплохо развлекся с какой-нибудь потаскушкой. Ревность и печаль нахлынули на Кэндис. Быстро же он нашел утешение.

Она понимала, что только понапрасну терзает себя. Что толку, даже если она признает, что испытывает к нему глубокое чувство? Но ведь это так! Пора признать, что она любит Джека и ужасно скучает по нему. Слезы отчаяния выступили у нее на глазах.

Ей следовало остаться с ним.

Кэндис поразмыслила над этим. Нет, она не смогла бы прожить в лагере апачей до конца своих дней. Эта мысль, однако, повлекла за собой другую – нечто, о чем Кэндис не решалась даже думать. У нее была задержка. Весьма возможно, что она беременна от Джека.

Ее мозг безжалостно облек мысли в слова, которые Кэндис никогда бы не решилась произнести вслух. Она зачала от полукровки и вне брака. Ее ребенок будет незаконнорожденным и наполовину индейцем.

Кэндис резко выпрямилась в ванне, расплескав воду. Сердце ее учащенно билось. Она никому не позволит оскорбить свое дитя! даже родным.

Примет ли отец внука или отвергнет его – а вместе с ним и ее?

Она могла бы выйти замуж за Джека, жить среди индейцев, отказавшись от среды, в которой выросла, и воспитывать ребенка в их традициях. Но Джек ненавидит ее. Даже если он женится на ней ради ребенка, Кэндис не вынесет его ненависти и презрения.

Есть и другой выход: выйти замуж за белого. Учитывая небольшой срок беременности, она могла бы сделать вид, что зачала от мужа. Тогда никто не узнает, что в жилах ребенка течет кровь апачей, и он избежит чудовищной травли, преследовавшей Джека всю жизнь.

О Боже!

Кэндис била дрожь, вода в ванне давно остыла. Ей следовало молиться о том, чтобы ее подозрения не подтвердились, но она не могла. Несмотря на весь ужас своего положения, Кэндис хотела этого ребенка – хотела эту частичку Джека.

Глава 42

Сидя на постели, Кэндис наблюдала за рыжим верзилой, который принес ей обед. Он поставил поднос на стол и с интересом уставился на нее. К счастью, комната освещалась лишь масляной лампой, поскольку одеяние Кэндис мало что скрывало. Она ответила ему вызывающим взглядом. Им не удастся заставить ее прятаться по углам лишь потому, что ее лишили приличной одежды. Мужчина ухмыльнулся и вышел.

Как только дверь закрылась, Кэндис вскочила с постели и кинулась к столу. Нож! Окрыленная удачей, она с жадностью поглощала еду, строя планы. Интересно, явится ли Кинкейд ночевать? Сегодня вечером было бы идеально осуществить это. В комнате темно, а если она притушит лампу и спрячет нож под матрас…

Утолив голод, Кэндис отставила тарелку, так и не притронувшись к вину. Она легко хмелела и боялась, что алкоголь притупит остроту чувств.

Когда спустя час рыжий вернулся, Кэндис лежала на постели, притворившись спящей. Он взял поднос, затем снова поставил его на стол.

– Кончай придуриваться, дамочка. Где нож? – Он шагнул к кровати и рывком приподнял Кэндис. – Гони нож. Все равно я без него не уйду.

– Какой нож? На подносе не было ножа.

– Врешь.

Кэндис сжалась в ожидании удара. Но рыжий ограничился тем, что грубо сбросил ее с кровати. Приземлившись на четвереньки, она смотрела, как он шарит под подушками и матрасом. Ей хотелось кричать от разочарования. Он нашел нож и заткнул его за пояс.

– Кинкейду это не понравится. Кэндис вскочила на ноги.

– Постой! Пожалуйста! – Она улыбнулась. – Как тебя зовут?

– Джим, – буркнул мужчина, подозрительно косясь на нее.

– Джим, – повторила Кэндис, кокетливо склонившись к нему. – Джим, ты не хочешь быть моим другом?

Он уставился на нее, в основном на грудь и просвечивающие сквозь тонкую ткань бедра.

– Будем друзьями, – томно предложила Кэндис, поглаживая его бочкообразный торс.

– А зачем мне это?

– Сам знаешь зачем, – прошептала она. – Только оставь мне нож.

Рыжий оттолкнул ее.

– Кинкейд пристрелит меня на месте, если застукает с тобой. И потом, Кинкейд пообещал мне тебя, когда он разберется с тобой. Может, я с виду и туповат, но соображаю, что к чему.

Кэндис сжала кулаки. Заметив ее досаду, мужчина ухмыльнулся, забрал поднос и вышел. Щелкнул замок. Кэндис подошла к постели, понимая, что совершила ужасную ошибку. Нельзя было ехать с Кинкейдом. Но что еще она могла сделать?

Кинкейд так и не пришел, и Кэндис забылась беспокойным сном. Проснувшись, она не смогла припомнить ничего из своих снов, уверенная лишь в том, что они были ужасны.

Карла принесла завтрак, состоявший из кофе, рогаликов с корицей и масла. Кофе был восхитительным, рогалики свежими, но Кэндис не могла есть. Она была крайне подавлена, на душе лежала непосильная тяжесть. Это было совсем непохоже на нее. По натуре Кэндис была борцом, но с ней никогда так не обращались. Никогда в жизни. Все утро она расхаживала по комнате, не находя себе места.

Ей казалось, что уже наступил вечер, когда ключ наконец повернулся в замке. Сердце Кэндис упало, но, к ее удивлению, это оказалась Лорна, а не Кинкейд. На ней были легкое платье и накидка. Распущенные белокурые волосы падали на плечи. Она доброжелательно улыбнулась: