Неукротимое сердце - Джойс Бренда - Страница 16

Развернув вороного, Джек выехал на дорогу и двинулся в сторону гор по следам отряда индейцев.

Глава 24

Кэндис больше не задавалась вопросом, что случится с ней, если она не сможет скакать верхом. Индейцы посадили ее прямо на спину одной из выпряженных из повозки лошадей, связав руки сзади.

Кроме Кэндис, индейцы захватили еще одного пленника – насмерть перепуганного вертлявого ковбоя, показавшегося ей незнакомым.

Когда поднялось солнце, Кэндис догадалась, что индейцы направляются на северо-запад. Она совсем закоченела в легком шелковом платье, и прошло немало часов, прежде чем солнце поднялось высоко и согрело ее. К середине дня лицо и грудь Кэндис уже горели, обожженные палящими лучами. Раньше она никогда не отправлялась в путь без шляпы, а тем более в горы.

Захвативший Кэндис индеец ехал впереди, ведя в поводу ее лошадь. За все время пути он ни разу не удостоил девушку взглядом. Они замыкали отряд. Ее клонило в сон. Когда солнце взошло к зениту, она заснула и свалилась с коня.

Очнувшись, девушка поняла, что лежит на земле. Плечи нестерпимо болели, ободранные запястья кровоточили. Индеец рывком поднял ее на ноги.

– Прошу вас, – взмолилась Кэндис, с трудом шевеля потрескавшимися губами. – Пожалуйста, развяжите мне руки. – Она всхлипнула. – Я не убегу, правда. – Он молчал, недоверчиво глядя на нее. – Отсюда некуда бежать. Пожалуйста!

Индеец схватил ее за талию, забросил на спину кобылы и повернулся к своему коню, собираясь вскочить на него.

– Воды! – крикнула Кэндис. – Пожалуйста, дайте мне воды! – И поскольку многие индейцы понимали испанский, она повторила свою просьбу на этом языке.

Но индеец уже тронул коня, увлекая за собой кобылу Кэндис. Слезы боли и отчаяния заструились по лицу девушки. Надежда на спасение таяла, как дым. Измученная и ослабевшая, она с ужасом думала об уготованной ей участи, страшась, что никогда больше не увидит отца и братьев.

Следующую ночь они тоже провели в пути, и Кэндис убедилась в справедливости рассказов о том, что воины-апачи могут скакать несколько дней подряд без пищи, воды и сна. Кэндис впала в полудрему, но каждый раз, засыпая, встряхивалась, боясь свалиться с лошади. Теперь они ехали по узкой тропе. Справа от них вздымался скалистый склон, поросший соснами и дубами. Слева зиял бездонный каньон с отвесными стенами, уходившими на тысячи футов вниз, и падение грозило неминуемой смертью.

Наступил рассвет, и Кэндис заметила, что дорога пошла под уклон. Они перевалили через хребет! Эта мысль вселила в нее надежду. Может, со временем, набравшись сил, она убежит и найдет дорогу в Тусон. Она не из тех, кто сдается.

Кэндис снова задремала, когда ее лошадь внезапно остановилась. Привалившись к ее шее, девушка открыла глаза. Вокруг раздавались голоса, смех, крики детей. Сфокусировав взгляд, Кэндис разглядела крытые шкурами вигвамы и ручей, пробегавший за лагерем. Над врытыми в землю печами курился дымок. Похититель Кэндис спешился и заговорил с дородной индианкой с квадратным лицом. Та оживленно жестикулировала, поглядывая на Кэндис. Девушка не понимала ни слова. Наконец воин подошел к ней и снял с лошади. Кэндис рухнула к его ногам.

Он поднял ее и, подтащив к одному из вигвамов, втолкнул в него. Кэндис повалилась ничком, не в силах пошевелиться. Кто-то перерезал веревки. Всхлипнув от облегчения, девушка пошевелила онемевшими руками, закрыла глаза и погрузилась в глубокий сон.

Проснувшись, она не сразу поняла, где находится. Но в следующее мгновение Кэндис открылся весь ужас ее положения. Она лежала в темноте, ощущая боль во всем теле и мучительную жажду. Снаружи доносились звуки празднества: пение, смех, барабанный бой и стук трещоток. Кэндис села.

Некоторое время она просто сидела, борясь со слезами отчаяния. Потом осторожно пошевелилась и начала растирать ноющие ноги, несмотря на боль в израненных запястьях.

Кэндис подползла к открытому входу в вигвам и осторожно выглянула. У костра – в окружении поющих и прихлопывающих в ладоши соплеменников – неистово кружились несколько индианок. Некоторые из них были только в узких набедренных повязках, и их голые груди поблескивали в свете пламени. Молодой ковбой танцевал вместе с ними. Он больше не казался испуганным и неистово отплясывал со стройной индианкой.

Притаившись у входа, Кэндис не могла отвести глаз от гибких фигур, ритмично двигавшихся под бой барабана.

Чуть погодя стройная индианка увела ковбоя из освещенного круга, видимо, чтобы заняться с ним любовью. Однако когда за ними последовали другие женщины, Кэндис пришла в замешательство. Между тем в круг вступили мужчины. Их танец сопровождался прыжками и гортанными криками, поэтому казался еще более диким.

Внезапно жуткий крик прозвучал в ночи.

Кэндис застыла от ужаса. Крик повторился. Кэндис похолодела, поняв, что это человеческий голос. Танцоры замерли и напряженно прислушались. Очередной вопль, от которого стыла кровь, разорвал тишину.

Словно по сигналу воины пустились в ликующий пляс.

Раздалось еще несколько криков, каждый из которых был ужаснее предыдущего. Кэндис неподвижно лежала у входа в вигвам, боясь привлечь к себе внимание. Ее мутило. Что они сделали с бедным ковбоем?

Вдруг Кэндис заметила свет факела. Индианка с квадратным лицом вошла в вигвам и поставила на пол миску и кувшин, сплетенные из тростника и соломы. Кэндис жадно напилась и, схватив миску, начала пальцами запихивать в рот еду – горьковатое варево из кукурузы. Закончив, она подняла глаза и встретила взгляд индианки. Та смотрела на нее с откровенной враждебностью.

Индианка потрогала ее грязное платье и, поглаживая ленты, украшавшие вырез и манжеты, что-то сказала.

– Что? – испуганно спросила Кэндис. Индианка сделала нетерпеливый жест.

– Я не понимаю.

Женщина потянула за платье, и Кэндис догадалась. Она расстегнула лиф непослушными пальцами и сняла платье, недоумевая, зачем оно понадобилось индианке. Та ткнула пальцем в сорочку. Девушка сжалась, но, повинуясь сердитому взгляду, сняла и сорочку.

Индианка, однако, потребовала и панталоны. Кэндис попыталась прикрыться, но женщина грубо отвела руки пленницы, бесцеремонно разглядывая ее тело. Затем вышла из вигвама.

Увидев на постели из шкур одеяло, Кэндис завернулась в него и легла. Не успела она закрыть глаза, как ее уединение снова нарушили. Вошел коренастый индеец, доставивший ее в лагерь.

Он схватил ее за руку, едва не задев израненное запястье, и поднял на ноги. От него несло спиртным. Ухмыляясь, индеец вытащил девушку из вигвама и подтолкнул к группе подвыпивших воинов, сидевших полукругом.

Вся компания с интересом уставилась на нее. Растрепанные белокурые волосы Кэндис явно произвели на них впечатление. Смеясь и переговариваясь, мужчины трогали длинные пряди и даже дергали их, причиняя девушке боль. Внезапно коренастый индеец сдернул с нее одеяло. Совершенно обнаженная, Кэндис испуганно застыла перед ними.

Мужчины замолчали, устремив на нее горящие взгляды. Ее похититель ухмылялся до ушей, и Кэндис вдруг поняла, что он хвастается своей добычей. Мужчины возбужденно загалдели, а похититель Кэндис засмеялся, выразительно жестикулируя – видимо, не без удовольствия отказывая распалившимся приятелям.

Вдруг все замолчали. Обернувшись, Кэндис увидела высокого индейца. Он был на редкость красив и, судя по реакции окружающих, наделен властью. Кэндис отважно встретила его взгляд, стараясь не выдавать страха.

Он негромко обратился к похитителю Кэндис. Тот внимательно выслушал его и коротко ответил. Разговор продолжился. Высокий индеец настаивал, коренастый возражал. Наконец красивый апачи подошел к Кэндис.

– Ты принадлежишь Хауке, – сказал он по-английски с сильным акцентом. – Я посоветовал ему обращаться с тобой бережно, и мои слова не пустой звук. Если ты проявишь усердие и послушание, тебя не будут бить. Со временем тебе, возможно, позволят выбрать мужа, и ты станешь одной из нас. – Он отвернулся и пошел прочь.