Дочь Революции (СИ) - Карнов Тихон - Страница 73

Улыбка, только тронувшая губы, вмиг исчезла. Элиот отвернулся от окружённой забором детской площадки, по которой, играя в догонялки, носились дети.

…ге.

Едва подъездная дверь закрылась за ним, как его ослепил яркий свет. С непривычки Элиот заслонил глаза, а после, когда тот исчез, парень увидел у почтовых ящиков прототипа-почтальона. То был роботарий, достаточно крепкий на вид, напоминающий формой мифологического кентавра — антропоморфный верх переходил в механическое копытное тело, загруженное множеством сумок с набитыми карманами. Форма на прототипе давно истрепалась, а линза левого глаза неисправно искрилась. Вместо привычного рта у почтальона был большой круглый динамик.

— Господин Элиот Лайн, — скрежещущим голосом обратился к жильцу прототип, — вас приветствует почтовое отделение номер пятнадцать города Родополиса. Сегодня утром на ваш адрес поступила заказная…

— Что там? — кивнув на коричневую коробку в клешнях роботария, отрешённо спросил Элиот.

— Посылка от господина Евгения Ливерия, капитана теплохода «Каэльтина Дунария», — повторил по инструкции почтальон и шагнул ближе. — Пожалуйста, если вы Элиот Лайн, подтвердите личность при помощи паспорта. Мы просканируем его и, в случае совпадения с номером в базе данных, отдадим посылку вам.

— И что ему от меня понадобилось…

Продемонстрировав документ и расписавшись за получение посылки, Элиот тряхнул коробку. Оказалась та на удивление лёгкой. Озадачившись, парень поторопился к лестнице. Подъём осилил за несколько минут — к последней ступеньке лёгкие сжались до того болезненно, что парень, пытаясь отдышаться, глухой бранью проклинал себя за неосторожность.

— [Дурак], — проворчал он и глубоко вздохнул.

Потребовалось ещё несколько минут, чтобы прийти в себя. Затем, небрежно сунув коробку подмышку, Лайн достал ключи и отпер дверь.

— Я дома! — Домой вернулся Элиот к полудню. Нащупав в полутьме выключатель, включил свет. Непроизвольно замер, когда посмотрел на пустую студию и спальный уголок с ноутбуком. — А, ну да…

Каждый раз по возвращению в опустевшую квартиру Лайн замечал, что та и впрямь выглядела необжитой. Вещей — скупой минимализм, а прежний уют ушёл с потерей одного из жильцов. Мозг, впитавший в себя десятки фильмов и сериалов, отказывался принять, что такое возможно. Что Анастази действительно могла умереть. В конце концов, они вместе выбрались из Линейной… Разве её путь мог прерваться так скоро? Ответов на эти вопросы у Элиота не было. Как и веры, что сестра никогда не вернётся домой.

Оставив пакет с продуктами на кухонной тумбе, Элиот схватил нож и вместе с коробкой прошёл к рабочему столу. Включил настольную лампу. Данные адресата были написаны на карпейском — догадался об этом Лайн только по сочетанию своего имени с неизвестными словами, а вот об адресанте ничего не нашлось: ни обратного адреса, ни контактов. Пальцы крепче сжали рукоять ножа, и Лайн вскрыл коробку.

На её дне лежала маска.

Та самая, синие прожектора которой ознаменовали трагедию в Линейной. Белые пластинчатые сегменты — обгоревшие или вовсе отсутствующие — составляли собой новый вид накладки. Из-за внутренней стороны топорщились провода, а светодиодные линзы перегорели.

Элиот дрожащими руками взял маску и поднёс к самым глазам. В лёгких захрипело, и парень едва её не выронил, когда кашель вырвался наружу. Отложив посылку, бывший стагетский почитатель пошатнулся и рухнул на кровать. Приступ сокрушительной силы сжал лёгкие на пару минут. Под конец увлажнённое медовым секретом горло горело так, что речь даже в зачатке обжигала его.

— Это ошибка, — не своим голосом прохрипел Элиот и подорвался к посылке в надежде найти обратный адрес.

Но такового не было. Как и, впрочем, вещей, которые могли бы принадлежать Анастази. Ни в скомканных газетных листах, призванных обеспечить целостность посылки, ни под ними.

А меж тем маска, оставшаяся на столе, словно со злобной ухмылкой смотрела на потерянного парня. Из пепла вмиг восстал образ поражённой элегией Линейной — умершего города, который удалось покинуть лишь телом. В ушах зазвучала воздушная тревога, а с потолка, казалось, начали падать частицы субстрата. Засбоило электричество. Пахнуло смертельным холодом. Вспыхнула льдом перевязанная ладонь.

Из-под бинта пробивалось что-то чёрное, плотное. Вздрогнув, Элиот размотал его. Рана от эголетсо открылась: края её почернели, а из вскрывшихся рубцов сочились элегические споры. Сама рука меж тем расползалась в трупных пятнах, практически лишалась подвижности. Парень слабо вскрикнул. Попятился. Запнулся о подножье кровати и упал на пол.

— Ты думал, — шепнул позади женский голос, — тебя оставят одного?

— Зи?.. — Элиот испуганно обернулся.

Никого рядом не было.

Сразу после этого всё прекратилось. Заглохла сирена. Шрам на ладони принял обычный вид, и никаких пятен. Даже электричество вернулось. Только холод никуда не исчез. С каждой минутой, проведённой на земле, его становилось больше. Элиот потрясённо посмотрел по сторонам. Не в силах подняться, он прислонился к стене и прикрыл глаза. Сердце, как и голова, гудело. Паника сменилась недопониманием: парень не знал, что это было, но именно в тот момент понял, что всё изменилось. Бесповоротно.

Элиот, который по всем прогнозам должен был умереть раньше сестры, пережил её. Это казалось настолько неправильным и нереальным, что из тупой надежды парень схватил с прикроватной тумбочки близняшки забытую ею заколку. Меж её металлических зубьев серебрились застрявшие волоски — этого было достаточно для формирования андеры.

Но свет мерцал и прежде. Холодно было всегда. Ничего, в сущности, не менялось. Не произошло.

Dajomiss M.Z. [3.22, в 16:45]: Связаться с Ливерием пока не могу, но ты прав — от Анастази ничего не должно было остаться. Её сожгли, так как «Панацея» превратила труп в переносной очаг Воздействия.

Написать Дайомиссу — бессознательное желание, с которым Элиот не смог совладать. Несмотря на то, что совместных занятий, кроме первых двух, больше не было, парень регулярно списывался с синекамским знакомцем.

Dajomiss M.Z. [3.22, в 16:46]: Что именно он тебе отправил?

N Ø Я Ŧ H [3.22, в 16:46]: маску кемрома

Dajomiss M.Z. [3.22, в 16:52]: Серьезно? Похоже, посылку собирали болванчики с его посудины. Они, судя по рассказам карпейских, барахлили. Я бы предложил тебе избавиться от маски, но решай сам. Главное — не неси ее мне.

Вот и всё.

На собственном примере Элиот убедился, что самое страшное — ждать. Он успел привыкнуть к перепискам с сестрой и теперь, вопреки известию о её смерти, упорно продолжал ждать от неё сообщения, проверять протофон, заходить на её страницу в «Ментаксионе», но, тем не менее, осознавать, что больше её не будет.

Ни там, ни где-либо ещё.

Элиот достал из кармана штанов эголетсо и неуверенно сжал его. Трофей… Уголки рта оттянулись в нервной болезненной улыбке. Слёзы омывали крест.

Но домой Анастази так и не вернулась.

Проходили дни, недели, и ничего в жизни Элиота не менялось. Когда он наконец перестал ждать сестру, в голове поселились тревожные мысли — одна крамольнее другой: никто же не заметит, если он сам однажды не вернётся? Даже Дайомисс едва оторвёт глаза от планшета, а больше и некому… Какой в этом смысл?

Эпизод второй

Балтийская Республика: Родополис

мурмурационное отделение г. Родополиса

3-27/995

По всему Карпейскому Каэльтству бубонами раскрылись ячейки ABICO. Неожиданно многочисленные и удивительно сильные. Помимо того, что оказались они вооружены, вера их была настолько сильна, что слепила разум случайных свидетелей. По этой причине в ряде крупных городов — в том числе и в Родополисе — начался интенсивный набор странников, которых впоследствии перенаправляли в пограничную службу. Западная граница Балтийской Республики стремительно выстраивала стену из кордонов, а призванные из столицы вестницы возжигали по всему периметру погребальные костры. Сухопутного сообщения с Карпейским Каэльтством не осталось: лишь тайные тропы, за контроль которых красморовцы боролись с партизанскими отрядами секты.