Жена напрокат (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 45

Так ужаснулся, что волосы встали дыбом. Притащил её в спальню и с ног до головы облизал, ещё и добавки попросил. Не мужик, а половая тряпка. Не хочу я никаких «таких» отношений. Внутрь пускать никого не хочу. Было уже. Проходили. Потом всё закончится, и опять мордой об стол.

До сих пор помню, как скрутило от боли, когда Гавриил вызвал меня на серьёзный мужской разговор и, попросив прощения, заявил, что женится на моей бабе.

Благо хватило ума промолчать и не набить брату морду. Знал ведь, кто инициатор этой помолвки. Я её в жены не взял, и Сабина придумала, как меня наказать.

Так что ввязываться в новые любовные страсти совершенно не хотелось. И, пока я продумывал план мести, не заметил, как привязался к собственной секретарше. Но это было не то. Совсем не оно.

Пока я не увидел кусок её платья на пирсе. Пока не открыл глаза в воде и не увидел, как она дрейфует там, почти захлебываясь. У меня всё сжалось в груди. С ужасом подумал, что ни хрена не помню с учёбы о том, как делать искусственное дыхание и массаж сердца. И что сейчас, даже если я вытяну Аньку на доски, то не смогу спасти.

И всё забылось. Вообще всё. Пожар внутри потух, только когда Аня, закашлявшись, заговорила со мной. Стала извиняться. За что только? Непонятно! За то, что она прелесть? Полегчало, когда осознал, что ничего непоправимого не произошло.

Прижал её к себе. И понял. Вот не хочу я этого. Переживаний этих и стрессов. Мне нужно тихо-мирно плыть по своему бизнес-течению. Иногда расслабляться. Но не отдавать половину внутренностей женщине. Таких, как я, уже не изменить. Мне за тридцать, и я хочу быть сам по себе. А тут снова грудина на разрыв. Когда увидел, что Аня дышит, всё замолкло на мгновение, перевёл дыхание и с почти животным страхом стал жать её к себе.

На фиг эти воспоминания. Сажусь на кровати. Ставлю ноги на пол. Смотрю на Аню. Я настолько её измучил, что девочка просто вырубилась, сил даже накрыться единственной простынёй не осталось. Достаю из шкафа плед. Разворачиваю и накрываю её хрупкое тело.

Она такая красивая в горячих остатках свадебного наряда, что хочется ещё.

Но мне надо решить пару вопросов и успокоиться. Я не имею права давать девочке ложные надежды. Пройдёт какое-то время, может, несколько месяцев, и я отпущу её. Разведусь, как и было задумано.

Она соглашалась именно на это. Анюта хотела должность и квартиру. И я должен ей дать то, чего она желала. А её разговоры о любви… Ну она ведь не шмара за три копейки, серьёзная девочка. Без отношений с мужчинами не спала. Не привыкла. Запуталась.

Но сейчас у меня есть одно очень важное дело. Одеваюсь, выхожу в коридор. И тут же натыкаюсь на Сабину. Смотрю на неё искоса.

— Что случилось, Герман? Вы куда пропали?

— Отлично, что ты ко мне подошла. — Хватаю её за локоть. — Ты-то мне и нужна.

Внутри бурлит злость, но я сдерживаюсь. Мне нужны доказательства. Аня моя, конечно, то ещё чудо в перьях, но вряд ли свалилась в озеро по собственной неуклюжести. Очевидно же, что ей помогли.

— А где Аня?

Не могу остановить вулкан негодования и сжимаю её предплечье ещё сильнее.

— Герман, мне больно.

— Если подтвердится то, что я думаю, тебе станет ещё больнее.

— Я не понимаю. — Семенит она по коридору, быстро и неловко передвигая ногами.

Я, разумеется, сам виноват. Давно надо было послать её куда подальше. А я что-то телился.

— Мужу сегодня сколько раз звонила?

— Не помню.

— Врёшь. Ни разу.

Заталкиваю её в комнату охраны. Пацан за пультом испуганно вскакивает на ноги. Отчитывается, называя свои должность и фамилию.

— Слушай, Юра Викторович, у нас тут с дамой возник спор. Жена моего брата утверждает, что просто гуляла по лесу и невесту мою в пруд не толкала. А мне вот видится, что она забыла эту часть сегодняшнего дня. Нужно бы освежить в памяти.

— Герман! Ты что такое говоришь?! — Начинает дрожать и выкручиваться из моих рук.

— Ты на что надеялась?! Ты думала, я настолько очарован твоей водяной лилией и спущу с рук, что ты мою супругу утопила?

Её аж колотит. Глаза по пять копеек.

— Юра, четвёртую камеру давай смотреть.

— Да, босс, но там вряд ли…

— Тихо, — не даю ему договорить и подталкиваю девку к телевизору. — Давай вместе посмотрим кино.

— Нет, — начинает реветь Сабина и мотает головой.

— Зачем?! — Поворачиваю её к себе, трясу.

— Потому что люблю тебя. А она… А ты… ты так на неё смотришь!

— Ты толкунла? Говори?

— Да я совсем чуть-чуть, она и так бы свалилась, она на самом краю наклонилась. Она бы и так...

— Юра, вызывай ментов.

— Нет, я тебя умоляю! Герман, родной, не надо, прошу, она ведь не утонула, я видела, с ней всё нормально. Я ошиблась. Это всё ошибка. — Сползает по моим ногам, обнимает, утыкается лицом в колени.

Меня переполняет жутчайшее чувство гневного раздражения. Отталкиваю её от себя. Испытываю отвращение. Как я мог любить эту женщину?

— Шмотки собирай и к мужу дуй. Ещё раз возле меня тереться начнёшь, я расскажу всем родственникам. Матери, отцу, Гавриилу. У тебя есть шанс. Но это последний. Только потому что мой брат от тебя без ума. Сами разбирайтесь.

— Герман…

— Четвёртая камера не цепляет озеро, но спасибо, Сабина, что призналась сама. И умоляй Юру молчать, а то ведь он теперь тоже знает, что ты за человек.

Сабина ревёт в голосину, как помешанная.

А я выхожу из каморки. И, захлопнув дверь, поднимаюсь обратно наверх. В нашу спальню. Хочется обнять Аню и ещё раз убедиться, что она в порядке.

Глава 55

Я просыпаюсь оттого, что матрас прогибается. Улыбаясь, млею от чувств. В животе порхают бабочки. Это Герман, он явно куда-то ходил, но теперь вернулся и снова весь мой. Как же я счастлива. И, прижав к груди простыню, подползаю к краю.

Мой муж. Он сидит на кровати, ко мне спиной. Подбираюсь ближе и обнимаю его крепко-крепко, сразу двумя руками.

Вот только он не реагирует. Замер и не дышит, словно каменное изваяние. Даже не шевелится. Чуть подтягиваюсь и заглядываю ему в лицо. Он смотрит прямо и капельку щурится. Мне это не нравится.

У меня с юности очень хорошая интуиция, и мне не по сердцу его поведение. Что-то здесь не так… Прям чую мягким местом.

— Ань, оденься, пожалуйста, надо к гостям спуститься. Свадьба всё-таки.

Класс! Будто пощёчина. Безрассудное желание быть любимой сделало меня особенно ранимой. Неожиданно. Всё же было хорошо. Или я всё это придумала? Приукрасила? Нафантазировала?

От этого его спокойного, совершенно безэмоционального тона очень хочется плакать.

— Постарайся понравиться маме, — раздаётся указания, как будто мы в его кабинете. — Мне не очень симпатичны её разговоры о том, что ты якобы не нашего круга. Нужно доказать ей обратное. Ты должна справиться.

Меня будто кипятком обдаёт. Ещё даже боль не пришла, а шок такой, что голова кружится. А я ведь чуть не призналась ему в любви. Вот бы он посмеялся.

Герман опирается на свои колени и трёт ладони, так же, как делает это на рабочем месте, в офисе. Медленно отлипаю от него. Сажусь ровно. Убираю волосы за уши. Как же, оказывается, больно любить кого-то безответно. Просто грудину ломит.

Вот такой у меня темпераментный босс. Поматросил, получил фиктивную жену в постель и закоченел, увеличив между нами расстояние. В принципе всё правильно. А почему бы и нет?

— С возвращением, Тритон Игоревич, — шепчу очень-очень тихо.

Думаю, он не слышит. Весь в своих мыслях. Начинает мне втирать какую-то дичь.

Но, правда, как-то не очень уверенно.

— Отцу ты нравишься, Аня. Похвально. Этого я не ожидал. Он от тебя в восторге. Это хорошо для нашей сделки. Мама со временем смирится. Она всегда остро реагирует, но постепенно принимает ситуацию.

М-да, вроде я как сыр в масле не каталась и привыкла к пощёчинами от судьбы, а всё равно страдаю, глупая. Люди не меняются из-за того, что кто-то позволил им больше, чем требуется. Люди такие, какие они есть. И злобный тритон не исключение.