В шаге от вечности (СИ) - Доронин Алексей Алексеевич - Страница 86

Она помогала не спать и сконцентрироваться. У нее были разные режимы. Он включал ее, когда ему надо было работать на износ, или когда горели сроки, или когда предстоял неприятный разговор с командованием. Она давала работоспособность и ясность мысли. На время. Конечно, потом, за это, возможно, придется заплатить. Но ничего не бывает бесплатно. Это был коктейль из нейромодуляторов и стимуляторов, а также ноотропов. Все законно, хотя и недешево.

Гарольд еще раз посмотрел на свое отражение. Сначала в экране, который спроецировал в шаге от себя, а потом в зеркальной глади тщательно очищенной воды канала. Идеально сидящий костюм не добавлял ему ни роста, ни видимой мускулатуры. Плоские подошвы туфель не добавляли роста. Все так, как он и хотел. Он не был из тех закомплексованных коротышек, которые прибегают к каблукам или даже операциям на позвоночнике и костях, чтоб только не смотреть на кого-то снизу-вверх. Волосы были от природы редкими, глаза блеклыми, а лицо не очень выразительным. Но это было его лицо, которое он не согласился бы менять «пластикой», хотя это простая процедура.

Он не считал себя обязанным распускать павлиньи перья. Чистый, аккуратно выбритый, моложавый, но не строящий из себя вечного подростка по последней дурацкой моде. Чего еще надо? А тот, кто внимателен, сразу определил бы, что он не простой офисный овощ. По взгляду, по осанке, по выражению лица, в котором не было ничего травоядного.

Дом стоял в ряду таких же кирпичных semi-detached houses, построенных при великой королеве Виктории для заводских рабочих, но в двадцатом веке после перепланировки и разрушения лишних перегородок населенных средним классом. Почти двухсотлетняя история добавляла ему стоимости, хотя от прежнего дома неизменной осталась только оболочка. Здание пережило несколько капитальных ремонтов, но многие древние кирпичи были и сейчас крепче новых.

Оно выходило фасадом на довольно оживленную улицу, а задним двориком – к Риджентс-каналу.

Перед воротами Синохара замешкался. Где же тут кнопка? Ага! Надо дернуть за шнурок. Почти как в сказке мистера Милна, которую он любил в детстве.

Дернул. Где-то зазвонил старомодный звонок-колокольчик. Включился видеофон.

– Кто там?

Но вместо лица Эшли он увидел перед собой мультяшную трехмерку – Эльзу из «Снежной королевы». Классика Диснея.

– Эшли, это я.

– А, Гарольд, – голос его знакомой он охарактеризовал бы как «позитивный». – Заходи-заходи.

Ворота открылись, запикала система безопасности, замигал зеленый сигнал. Он прошел, и они закрылись за ним, словно отрезая путь к отступлению.

Во дворе все было скромно. На клумбе росли цветы, у стены стоял спортивный велосипед (неужели она ездит на нем?). Возле уснувших на зиму кустов жасмина беззвучно летали несколько черно-белых I-bees. Полимерные пчелы-опылители ориентировались через Сеть Вещей по маркерам, которые гарантировали, что они не улетят к соседям. Но сейчас они кружились без толку и зря тратили электроэнергию.

«Надо сказать ей… Или ей это нравится?».

Площадка для дрона перед домом, помеченная литерой “H”, была чуть больше обычной. Видимо, чтоб могли садиться более крупные грузовые коптеры. Хотя обычно они не садились, а зависали над землей и спускали покупки на тросах. Рядом с площадкой стоял умный ящик с маркировкой транспортной компании “JDS”. Эшли, похоже, еще не успела его открыть и разобрать покупки.

Он подошел к дому. С таким же пиканьем и зеленым сигналом открылась входная дверь, сделанная под старину с медной ручкой в виде льва, будто впуская его в волшебную пещеру Алладина.

За дверью никого не было.

– Проходи, проходи, – донесся голос из динамиков. – Я спускаюсь.

В коридоре стояли норвежские палки для ходьбы, моноколесо, инвентарь для гольфа, даже взрослый скейтборд. Здесь же была обувь в аккуратном комоде с прозрачными стенками. Только женская.

Мужчинами тут вроде бы и не пахло. Все расставлено так, будто они тут и не бывают.

Хотя один был. Толстый клетчатый кот Доминик, которому он чуть не отдавил хвост в коридоре, потому что тот сразу полез смотреть, кто пришел. Рамка подсказала его имя, возраст и пол. А еще там было сказано, что он “CheckeredBritish cat, sterilized, male. Age – 9 years 6 months”.

Но и тот явно был лишен мужского начала, потому что, когда Гарольд на него шикнул, даже не ощетинился в ответ, а сразу бросился наутек как мохнатый шар.

Синохара напомнил себе, что разуваться при входе в жилище на западе не принято. Хотя ему это всегда казалось дикостью. Сколько бы ни был вымыт с шампунем асфальт и дорожки, но ведь люди ходят и по траве! А по улицам бегают и братья наши меньшие. Каких только личинок и бактерий там нет.

«Дикари».

Заглянуть в гардероб – есть ли там мужские вещи? – очень хотелось, но он преодолел себя. Нечего играть в детектива: их отсутствие при гостевых отношениях ни о чем бы не сказало. К тому же она все видит.

Лестница с деревянными ступенями и балясинами, фактура древесины образует затейливые узоры. Вот скрипнула одна из ступенек вверху. Сердце забилось чаще, хотя он в этом не признался бы. Какого черта, он же не школьник, ему сороковник, он видел больше, чем девяносто девять процентов...

– Иду-иду, – донесся ее голос. А через полминуты появилась и она сама. Видимо, задержка была вызвана потребностью высушить волосы, остававшиеся чуть влажными. Макияж Эшли не нанесла. Странно, что некоторые вообще пользуются этим старьем, уподобляясь актерам театра Кабуки, если есть штуки, которые можно наклеить на лицо за секунды. Впрочем, она обошлась естественным видом. Все-таки тут была Западная Европа. И все равно была для него самой красивой. Одетая в стиле casual, в джинсах, белой футболке и белых кроссовках, будто собиралась выйти на пробежку. Футболка была обычная T-shirt. Не из чего-то высокотехнологичного, но и не из клеток собственной кожи, как было модно у эко-двинутых. И ткань не меняла цвет под настроение владельца, считывая биотоки. Обычная хлопчатобумажная футболка без всякой глубокомысленной надписи.

Они обнялись. Сдержанно и по-дружески. Хотя для одного из них это объятие было чем-то большим, чем дружба.

Гарольд еще раз подумал, что дом нерационально большой, учитывая чудовищно дорогую землю и высокие налоги. Он привык совсем к другому жилью. На Японских островах много маленьких квартирок, а в Австралии, где места полно, они первое время жили в арендованном полуподвале, еще меньше размером, а потом купили небольшой по меркам среднего класса дом. Беженцам на большее рассчитывать не стоило. Никакие компенсационные выплаты не покрыли потерь от их личного Исхода.

Интерьер викторианского дома поражал эклектикой и одновременно простотой. Смешение Азии и Европы, шведского минимализма с восточным аскетизмом. Циновки и бамбуковые занавески соседствовали с правильными геометрическими формами. Кубы, шары и параллелепипеды, трапеции и призмы лишь слегка притворялись диванчиками, столами, стульями.

В каждой комнате по которым они прошли, было много свободного места.

На первом этаже, который, за вычетом пространства, отведенного под гараж и другие хозяйственные помещения, был большой обеденной и досуговой зоной, которая где-то вдалеке переходила в кухню, они надолго не задержались. Эшли дала голосом команды умному дому:

– Мы идем наверх. Покорми нас, пожалуйста. И чаю. Как обычно.

Когда они поднимались по крутой лестнице (он пропустил ее вперед, будто она могла упасть), то Гарольд грешным делом подумал: «Э, чувак, да твои акции растут!». Но они не остановились на втором этаже, где были спальни, явно не меньше трех, а пошли на самый верхний, где находилась только маленькая оранжерея под стеклянной крышей. Это было почти фиаско.

Здесь же, прямо среди цветов, стеблей бамбука и толстых мясистых лиан стоял столик и плетеные антикварные креслица. Но австралояпонец знал ее достаточно хорошо, что понять – дело не в романтике, а в том, что она хочет продемонстрировать ему свои успехи в цветоводстве. Робот считал так же.