Мечты не умрут - Джойс Бренда - Страница 8

Блэр вздохнула:

— Да, не осталось.

Мэтт продолжал смотреть на нее. Прошла, наверное, минута, прежде чем он заговорил:

— А знаешь, Блэр, мне кажется, что джинсы и босые ноги идут тебе больше, чем модная сексуальная одежда и косметика.

Она почувствовала, что глаза ее округлились от изумления:

— Что?

— Ты принадлежишь этим краям. Нью-Йорк — не твоя стихия.

— Мне трудно поддерживать разговор, — сказала Блэр, выдержав паузу. Она чувствовала, как в ней нарастает раздражение.

— Знаю, что тебе это трудно, потому что правда легко не дается. От нее больно. Разве мы все этого не знаем?

С нее было достаточно разговоров.

— Что, черт возьми, ты знаешь о правде, причиняющей боль? — огрызнулась она. И тотчас же поднялась и ринулась как была, босиком, к одному из загонов для скота.

Она знала, что он последует за ней. Опершись об изгородь, Блэр раздумывала о семье Мэтта, когда он остановился рядом с ней.

Его отец был больше чем просто городской пастор. Он был отцом города. Его все знали и любили, частенько поверяя свои невзгоды. Мать Мэтта во многом походила на Шарлотту. Она была простой и доброй женщиной, вечно занятой церковными делами, сбором средств для самых нуждающихся семей города. Мэтт не мог иметь ни малейшего понятия, каково это — быть незаконнорожденной и бедной.

— Всем нам довелось испытать боль и разочарования, — тихо проговорил Мэтт. — Ты не можешь обладать монополией на горе.

— Ты сорвался с якоря? — спросила Блэр, не глядя на него.

— Я разведен, — ответил он.

Блэр, смущенная этим сообщением, повернулась и пристально посмотрела на него.

— Я не знала, что ты был женат.

Улыбка его показалась ей не очень веселой и кривоватой.

— Женился сразу по окончании юридического колледжа. Она все еще в Нью-Йорке. Весьма влиятельный адвокат, водит «мерседес» и владеет офисом на Пятой авеню. Я слышал, что недавно она снова вышла замуж.

— Прости, Мэтт.

Он пытался скрыть свои чувства, но Блэр поняла, что он был предан своей женой и глубоко страдал.

— Я был дураком. Я думал, что она разделяет мои взгляды и что у нас одинаковые представления о ценностях.

Мэтт снова улыбнулся.

Блэр тронула его за руку. Она была твердой как скала, и Блэр даже не могла бы сказать, почему ее это удивило, но это было так.

— Она тебя не заслуживала. Ты поэтому и бросил свою работу? Поэтому вернулся сюда?

— Я многое пережил и понял. Одно время мне казалось, что хочу того же, что и она, — власти, положения и доходов, исчисляющихся шести — или семизначной цифрой. Но мне не очень нравится плавать рядом с акулами, Блэр. И мне не нравился тот человек, в которого я начал превращаться.

— Это говорит в твою пользу, — сказала Блэр тихо.

Они помолчали, наблюдая, как резвятся и скачут в загоне две породистые лошадки. За их спиной хлопнула, закрываясь, парадная дверь дома. Блэр и Мэтт одновременно обернулись. По ступенькам спускался Джейк. Увидев их, он в нерешительности остановился.

Блэр, еще хранившая живейшие воспоминания об их разговоре в кухне, почувствовала, как учащается ее пульс. Щеки ее запылали.

Джейк, по-видимому, решился и зашагал к ним — поджарая фигура в джинсах и поношенных ковбойских сапогах, в узком галстуке и стетсоне, украшенном серебристо-бирюзовой лентой.

— Доброе утро.

Блэр сдержанно кивнула.

— Отправляешься в Даллас? — спросил Мэтт самым будничным тоном.

Джейк кивнул:

— Да, там срочное дело, а Фейт еще не встала.

— Это удобно, — сказал Мэтт.

Джейк взглянул на него исподлобья.

— Что ты, черт побери, хочешь этим сказать, Мэтт?

— О, право, не знаю. Просто Рик уволил тебя три месяца назад, а теперь ты снова в седле.

— Если тебе есть что сказать, валяй, не стесняйся. Выкладывай все.

Блэр в ужасе переводила взгляд с Джейка на Мэтта и обратно. Джейк был в ярости. Мэтт же оставался совершенно невозмутимым:

— Скоро я получу результаты аутопсии. Тогда и посмотрим.

Джейк продолжал сверлить его глазами:

— Если ты думаешь, что я имею какое-то отношение к смерти Рика, то заблуждаешься. Он был мне как отец.

Джейк повернулся и зашагал прочь.

Блэр пристально смотрела, как он открывал гараж на шесть машин с электронным пультом и разными мудреными встроенными штучками. Сегодня он выбрал серебристый «порше». Когда Джейк задним ходом выезжал из гаража, Блэр повернулась к Мэтту.

— Да ты с ума сошел! С Риком произошло несчастье, но даже если это не так, Джейк не причастен к смерти Рика и, уж конечно, не убивал его.

— Деньги растлевают, — сказал Мэтт, — так же как алчность и жажда власти.

«Порше» взревел на подъездной дорожке, взметнув пыль и гравий из-под задних колес.

— Ты не любишь Джейка. Никогда не любил его.

Блэр продолжала смотреть вслед спортивной машине.

— А ты влюблена в него так же, как прежде. Разве я не прав?

Блэр замерла:

— Я никогда не была влюблена в него.

Мэтт покачал головой:

— Блэр, весь город видел, как ты ходила за ним по пятам, словно щенок, пока он не поступил работать на ранчо к Рику. Линдсей его дочь?

Блэр почувствовала, что ей не хватает воздуха. Сначала это предположила Фейт, потом Джейк и теперь Мэтт.

— Нет.

Его печальная улыбка была знаком того, что он ей не поверил.

— На их свадьбе ты казалась самым печальным существом на свете. Мне было так жалко тебя. И я был не единственным, кто заметил, что на следующий же день после свадьбы ты уехала и не возвращалась сюда ни разу. До сих пор.

Внезапно глаза Блэр наполнились слезами.

— Мне не нужна твоя жалость…

Его тон был резким:

— Да, ты не нуждаешься в жалости. Ты сильная, умная и упорная. И ты прекрасно преуспела в жизни. Просто мне тошно видеть, что ты все еще сохнешь по нему.

Блэр открыла было рот, чтобы возразить, но Мэтт оборвал ее.

— Это написано у тебя на лице. Каждый раз, когда ты смотришь на него. И не пытайся этого отрицать.

— Знаешь что? — ухитрилась она наконец вымолвить, возмущенная и напуганная его проницательностью. — Мои чувства тебя не касаются.

— Мне не все равно. Я твой друг. Поэтому меня касается все.

Блэр яростно замотала головой.

— Но хочу предупредить тебя: Джейк не изменился и не изменится никогда.

Блэр не хотела знать, что он имел в виду, и не желала ему верить.

— И какие обвинения ты намерен ему предъявить?

— Господи! Ты готова защищать его до последнего вздоха! Да? Подумай хорошенько.

Мэтт направился к своей машине. Блэр зябко обхватила себя за плечи, глядя, как он садится за руль полицейской машины. Она была потрясена. Это было ужасно. Мэтт все знал о ее чувствах. И похоже, считал, что и для всего города это не было тайной. Знал ли об этом Джейк? А Фейт? Неужели все в городе предполагали, что Линдсей — дочь Джейка? Мэтт включил зажигание, и машина ожила. Внезапно решившись, Блэр подбежала к его машине.

— Мэтт, я не хочу с тобой ссориться. Уж с кем, с кем, но только не с тобой.

Его лицо оставалось мрачным и суровым:

— Я тоже не хочу, Блэр, но советую тебе очнуться.

— Джейк не такой плохой, каким ты его считаешь. Ты не знаешь его так, как я.

Он покачал головой, мрачный, погруженный в свои мысли:

— Тебе снова будет больно.

Мэтт надел свои зеркальные солнцезащитные очки, но и сквозь них она чувствовала его пронзительный взгляд.

— Сколько тебе не жалко поставить за то, что результаты вскрытия будут интересными?

— Ты хочешь повесить убийство Рика на Джейка?

Блэр тотчас же пожалела о сказанном.

— Если смерть Рика окажется не следствием несчастного случая, а убийством, то я узнаю, кто это сделал, и, откровенно говоря, мой список подозреваемых возглавляет Джейк.

Блэр почувствовала, что все ее тело сотрясает дрожь.

— У тебя были какие-нибудь иные основания требовать вскрытия, кроме того факта, что Рик был прекрасным наездником?