Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Жена Нави, или Прижмемся, перезимуем! (СИ) - Юраш Кристина - Страница 5


5
Изменить размер шрифта:

— А вот и не знаешь! Откуда тебе знать? Его Карачуном раньше звали! И боялись его! А про снегурок слыхала? — рассказывал отогревающийся Семен Семенович, пока я высматривала помощь.

— Мы здесь! — крикнула я на всякий случай.

— Почему их под елочку ставят нарядных? — продолжал Семен Семенович.

— Знаете, я бы этому Карачуну бороду оторвала и посох в задницу засунула! И провернула бы три раза, — не очень вежливо заявила я. — У меня трое замерзших. Двое из них дети… До сих пор забыть не могу! А лед надо проверять!

Я потопала ногой по маленькой замерзшей луже в пяти метрах от озера.

— Не вот так вот! — выдохнула я, прыгая на лужице двумя ногами.

«Та, кто вместо меня…»… — снова послышалось в ветре, как вдруг лед подо мной хрустнул. И я неожиданно ушла с головой в ледяную воду.

«Снегурочка» — прошептало что-то в моей голове.

Я вынырнула и тут же панически схватилась руками за лед, пытаясь вытащить себя. Лед хрустел и обламывался. Не помню как, но мне удалось выбраться.

— К-к-какой к-к-кошмар, — выдохнула я, трясясь от холода. Еще бы! Искупаться в ледяной воде в мороз — это вам не шутки.

Семен Семеновича нигде не было. Исчезли и рюкзак, и одеяла, и рация.

Я решила, немного пройти вперед, чтобы не замерзнуть. Одежда начала твердеть, превращаясь в ледяные доспехи. Но я знала, что снимать ее ни в коем случае нельзя. Иначе смерть. Пусть мокрая, пусть холодная, но все-таки одежда!

На поляне на пеньке сидел огромный бурый медведь. Его шерсть была припорошена снегом. Вот почему Семена Семеновича нет! Он от медведя спасался!

— Ша-шатун, — ужаснулась я, тут же замирая. — Ме-медведь… ш-ш-шатун…

— Где? — басом произнес медведь, оборачиваясь по сторонам.

Мне показалось, что он разговаривает?

— А, ну да! Я — медведь, — согласился медведь. И вздохнул.

— Ша-ша-шатун, — подсказывала я, охреневая от ужаса.

— Не шатун! Буран! — обиженно прорычал медведь, уставившись на меня.

Степень ужаса просто зашкаливала. Я попыталась найти файер, но он остался в рюкзаке, который, видимо, унес Семен Семенович!

«Прикинься дохлой!» —   прострелила мое сознание спасительная мысль. И я упала на снег. Меня толкнули лапой, перекатывая по снегу. Снег набивался в нос и рот.

— Людям нельзя в лес зимой, — катали меня по снегу, как вдруг послышался ехидный женский голос.

— Че? Мышкуешь, Миша?

— Гляди, какая тощая! — раздался рев надо мной. Я мало что видела, кроме снега, облепившего лицо и набивающегося в рот. — Кто ж тебя такую замуж возьмет! Одни кости!

— Видать в деревне совсем есть нечего! — согласился женский голос.

— Женщина! Уб-берите в-в-вашего ме… — пыталась позвать я на помощь храбрую девушку, как вдруг увидела над собой морду волчицы.

— О, гляди, глаза открыла! — переглянулось зверье. — Ты че в лесу забыла, опилка!

— Кто? — прошептала я, сплевывая снег и пытаясь встать, но меня прижали лапой.

— Эта… Как его… стружка… — напрягся медведь. — Бревно! Хотя нет, бревно толстое… Слово забыл!

— Щепка, — послышался женский голос. Это говорила волчица. — Щепка, Буранушка. Так люди тощих называют!

— Тебе что, не говорили, что в лес зимой негоже хаживать! — склонилась надо мной огромная медвежья морда. — Неужто мамка уму-разуму не учила? А коли медведь какой задерет? Чем же ты думала, дурья твоя голова! Знаешь, сколько в лесу медведей нынче ходит?

— А коли волки встретятся? — послышался голос волчицы. — Что тады? Как отбиваться будешь? Эх, Буранушка, осерчает хозяин, что ты девку пропустил! Он же велел тебе лес от людей сторожить!

— Да не виноват я, Метелица! Сижу на пеньке, сторожу. Потом смотрю, девка лезет из лужи! Сам перепугался! Думал русалка! Зимой! Русалка! Откуда, спрашиваю, зимой русалки? А потом глянул — не русалка! — добивал меня медведь. — Русалки, они красивые…

Теперь понимаю, почему опасно встречаться с шатуном! Этот начал жрать меня с самооценки.

— Потом думаю, грибочки вчерашние так себе были… Вот и лезет девка… В глазах мерещится… Блазнит… А потом гляжу — не грибы! — рычал медведь, словно оправдываясь. — От грибов такие красавицы мерещатся, а эта… Как его… Опилка!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Че делать с ней будем? — перебила волчица. Она была сама белая, глазища у нее были разноцветные, как у хаски, а на шкуре блестели снежинки.

— Воспитывай и кати ее из лесу, пока хозяин не видел! А то замерзнет девка! Как к деревне подкатишь, так рявкни, что ли! А не как в тот раз. Молча прикатил, молча положил и ушел! — нарычала на него волчица. — Ой, чую, Карачун нам устроит тут, если про девку узнает! Это все ты!

— А ты, что, воспитывать не будешь? — прорычал медведь, продолжая катать меня лапами туда-сюда.

— Тоже мне нашли Маугли! — рявкнула я, сплевывая снег. Я попыталась пошевелиться, но одежда заледенела.

— А ты молчи, румянься! — проворчал медведь, натирая снегом мое лицо. — А то смотреть на тебя страшно! Бледная, холодная! Не докачу!

И меня действительно… покатили!

— Ой! — послышался бас, когда я скатилась с холма прямо в сугроб. — Упустил маленько! Так, лежи на месте, сейчас Буранушка спустится и дальше покатит.

Я вскочила на ноги, отплевываясь от снега.

— Как я докатилась до такой жизни? — задыхалась я, пытаясь поднять ногу, увязшую в сугробе по пояс.

— Ты до жизни еще не докатилась! Жизнь во-о-он там! Где дымки идут! Вот там жизнь! Еще двенадцать верст! — проревел медведь. — Ложись, давай, катить буду! А то не пройдешь! Там снега…

Я сделала шаг и ушла в сугроб по самую макушку.

— Так, где ты тут у нас! Ой, бедный я бедный, — послышался рев, а меня стали откапывать. — Сказано ж тебе: лежи! Катить буду!

Меня снова положи поверх сугроба и покатили… Медведь толкал меня, а потом сам увязал в сугробе.

— Я… я чувствую себя круглой д-д-д-дурой, — околевала я, ощущая леденящий холод.

— Ты не круглая дура, — порадовал меня медведь. — Была бы круглая, то катить было бы сподручнее! А так нет!

— Буранушка! Буранушка! — послышался голос волчицы. — Ой, не докатишь! Глянь, у нее уже губы синие!

— А куды ее? — удивился медведь. Он задумчиво почесал голову.

— Хозяина, что ли, позвать? — заметалась волчица по сугробам.

— Нельзя хозяина звать! Тебе-то все равно! А мне меда не дадут! — обиделся Буран. — Мед-то вкусный. Липовый. Эх…

Глава третья. Тепло ли тебе, девица?

Потерявшаяся в лесу бабушка трое суток игнорировала звонки спасателей, потому что звонили с незнакомого номер!

— Зато дадут на орехи! — усмехнулась волчица. — Причем нам обоим! И ей в придачу! Мало не покажется!

— Эх! — медведь присмотрелся ко мне.

Я видела его огромный коричневый нос, который обнюхивает меня. И два коричневых глаза, в которых борется жадность и жалость.

— Эх, зови, Метелица! Так и быть! Из-за тебя, девка, без меда останусь! И пусть тебе будет стыдно за то, что Буранушка не доест… — обиженно вздохнул огромный медведь. — Зови! Что уж тут делать!

Сквозь тающий на лице снег, я увидела, что волчица начинает бегать по кругу.

Сначала мне казалось, что это с ее шкуры слетают снежинки. Но вот за ней бегает и вертится целый сверкающий снежный хвост. Она бежала по сугробу, но так и не провалилась. Ее белая шкура искрилась все сильнее и сильнее.

Снежный хвост становился все длиннее и длиннее. Он поднимался огромным вихрем, цепляя заснеженные деревья и кусты! Увлекая за собой искрящийся снежинки.

Волчица внезапно остановилась и села посреди снежного вихря. Она задрала морду и завыла.

Я уже столько раз слышала этот вой. Так воет метель за окном. Так завывает вьюга.

Тысячи снежинок поднялось вверх и разлетелось по сторонам, окутывая лес пеленой метелицы. Тут же все вокруг начало заметать метелью. Ее вой, словно эхо раздавался отовсюду.

— За метелицей буран идет, — прорычал медведь, кряхтя. — Эх, сейчас Буранушка придет!