Любить и помнить (Тайны) - Джойс Бренда - Страница 41

Его руки скользнули по ее мокрым от пота плечам. Регина невольно поежилась под его ладонями. Она подумала, что Слэйд сейчас опустится на нее и овладеет ее телом, но он почему-то медлил.

Внезапно губы Слэйда оторвались от ее губ. От отчаяния Регина была готова разрыдаться.

— Слишком быстро, — выдохнул он. Затем провел ладонью по ее груди, словно по чему-то незнакомому. Его рука двинулась еще ниже — к ее животу. Регина непроизвольно напряглась в ожидании.

Их взгляды встретились. В глазах Слэйда горело желание. Теперь он стоял перед ней на коленях, всего в нескольких дюймах от нее, и только сейчас Регина поняла, что его ладони покоятся на ее бедрах.

Руки опустились ниже, остановившись между ее ног, и Регину поглотили волны невыразимого наслаждения. На несколько секунд она полностью потеряла способность воспринимать окружающее. Обретя эту способность вновь, Регина обнаружила, что ее ночная рубашка уже поднята до пояса.

Ладони Слэйда двинулись вверх по ее телу — и ей вдруг показалось, что она умрет от блаженства.

— Как прекрасно, — хрипло выдохнул, опуская голову, Слэйд. Он притянул ее к себе, и Регина почувствовала его отвердевшую плоть. Слэйд снова обрушил на нее град жадных поцелуев, но внезапно остановился.

— О черт, — прошептал он, встретив ее вопросительный взгляд. — Я опять забыл, что мне следует делать это осторожно.

Регина была едва способна расслышать его слова. В эту минуту весь ее разум был поглощен одним — желанием, чтобы Слэйд в нее вошел. Она раздвинула бедра. Руки Слэйда, скользящие по ее коже, внезапно остановились.

— Ты хочешь не этого. — Он убрал ладони, и через секунду Регина почувствовала на себе его тело, мускулистое и тяжелое.

Затем он двинулся в нее. Регина испытала лишь мгновение боли, и затем он, войдя в нее полностью, остановился, прерывисто дыша. Возникшие в ней ощущения были столь сильными, что Регина, сама не замечая этого, вонзила ногти в его спину.

Слэйд рассмеялся. Затем сделал толчок вперед. Потом подался назад. Примерно так пистолет входит в кобуру — свободно и быстро. От этого толчка Регина вскрикнула — по ее телу молнией прошло наслаждение. Слэйд начал делать толчок за толчком. Это было непереносимо сладостной пыткой. Регина вскрикивала и извивалась, чувствуя, что почти теряет сознание. Внезапно негромкий крик издал и Слэйд, и мгновением позже он обессиленно опустился на нее.

Прошло несколько минут — или часов, они совсем потеряли представление о времени, — прежде чем Слэйд соскользнул с нее на ковер.

— Черт подери, — мрачно буркнул он. — Я не сделал тебе больно?

Регина все еще пребывала в полузабытьи. Медленно приоткрыв глаза, она увидела тревожно глядящего на нее Слэйда и улыбнулась.

— Нет. — Она легонько дотронулась пальцами до его губ. — О, Слэйд. Это было так прекрасно… Ты был просто великолепен.

Выражение его глаз смягчилось, но осталось настороженным.

— Слэйд, — произнесла Регина, садясь на полу. Ей понравилось, как прозвучало это имя, и она произнесла его еще раз. Затем снова провела пальцами по губам Слэйда.

Он поймал ее руку, и его глаза сверкнули.

— Нам предстоит долгая ночь, — ласково сказал он.

Глава 16

У двери Слэйд задержался, чтобы бросить на Регину последний взгляд. Он знал, что у его жены отменный сон, а после прошедшей ночи у нее вряд ли появится желание рано просыпаться. Ему же не придется спать ни единой секунды, несмотря на всю усталость.

Достав матерчатую сумку, Слэйд начал складывать в нее свои вещи. Их было немного — только те, что он привез с собой, — и потому сборы оказались короткими. Как только сумка наполнилась доверху, Слэйд покинул комнату и стремительно, стараясь остаться незамеченным, пересек внутренний двор.

Выйдя за пределы дома, Слэйд приставил сумку к стене. Прежде чем покинуть Мирамар, он должен был кое-что сделать.

Размашистым шагом спустившись с холма, он направился к семейному кладбищу.

Как бы он ни пытался изгнать из головы мысли о прошедшей ночи, ее картины снова и снова всплывали в его голове. Он и Регина, оба обезумевшие от страсти. Он не хотел этого вспоминать. Ни сейчас, ни когда-либо еще.

Кладбище располагалось всего в десяти минутах ходьбы от их дома. Под самой массивной могильной плитой лежал Алехандро Деланса — человек, создавший это поместье на землях, полученных им от тогдашнего главы Мексики. За его могильной плитой располагался могильный камень его жены, бабки Слэйда, Долорес. Первый их сын скончался в младенческом возрасте, и его маленькая могилка была в самом начале кладбища. На этом же кладбище покоился и младший их сын, погибший при нападении грабителей на дилижанс.

Его вдова уехала на восток, к своим родителям, и позже вышла там замуж. У Алехандро Деланса было трое сыновей и ни одной дочери, и Рик продолжил эту традицию. К сожалению, традиция повторилась не только в этом, но и в смерти старшего сына.

Подойдя к кладбищу, Слэйд заметил, что за годы его отсутствия место погребения обнесли покрашенной в белый цвет железной оградой. Пройдя в ворота, Слэйд остановился перед могилой брата. Кто-то недавно положил на могилу Джеймса цветы — белые и оранжевые розы. По всей видимости, решил Слэйд, это сделала Жозефина.

Надгробная плита из белого мрамора резко отличалась от всех прочих, изъеденных непогодой. Надпись на плите была короткой: «Джеймс Деланса, благородный, любящий сын. 1873 — 1899 гг.».

Казалось, буквы задрожали и поплыли — или что-то случилось с его глазами? Какая короткая надпись — и как много в ней сказано. Жизнь Джеймса прервалась в самом ее расцвете. Его главной чертой было благородство, и он в самом деле был любящим сыном.

А вот Слэйд предал его.

— Джеймс! — простонал Слэйд. — Я правда хотел, чтобы мой брак был только формальным.

Но все эти извинения были теперь бесполезны. Имело ли смысл говорить могиле Джеймса, что все прошедшие десять лет Слэйд старался быть благородным, в какие бы обстоятельства ни ставила его судьба, чтобы доказать, что мнение отца о нем неверно. Доказать всем — и самому себе. Но вчерашняя ночь свела все его старания на нет. Он совершил предательство. Он не имеет ничего общего с благородством, а значит, Рик был прав, не слишком высоко оценивая среднего сына.

Он, Слэйд, — всего лишь сын шлюхи, как любил напоминать ему Рик; жалкий ублюдок, и ничего больше. Только в глазах Элизабет он герой. Сейчас об этом даже смешно вспоминать. Как наивны могут быть люди!

Боже, как он мог забыть хотя бы на мгновение, что Элизабет была невестой Джеймса, что Джеймс ее любил?

— Прости, — выкрикнул Слэйд, — прости меня, Джеймс! — Но даже произнося это, он продолжал чувствовать себя предателем. Он закрыл глаза, словно пытаясь услышать ответ из могилы. Однако единственное, что ему удалось разобрать, был щебет утренних птиц. Впрочем, что это с ним — он в самом деле ждет ответа из могилы?

Разве мог Джеймс его простить? Ведь в глубине души Слэйд совсем не раскаивался. Его мятежный дух говорил ему, что и он тоже имеет здесь свои права. Элизабет теперь была его женой, а Джеймс мертв, и, черт побери, она ему вовсе не нужна.

Но нет, он не должен поддаваться подобным мыслям.

Слэйд выпрямился. Он не позволит себе предать память Джеймса. Он не сможет жить с такой подлостью в душе.

— Я обещаю, — хрипло выдохнул Слэйд в надежде, что Джеймс его слышит. — Я обещаю… никогда больше. Эта девушка ничего для меня не значит. Клянусь.

Ни отклика, ни ответа, ни прощения. Не было даже намека на то, что Джеймс услышал его слова. Как, наверное, глупо это выглядит со стороны — стоящий у могилы человек, который пытается разговаривать с мертвецом.

Слэйд закрыл руками лицо. Джеймс мертв, и он никогда не будет способен его простить. Остается надеяться лишь на то, что когда-либо удастся дождаться своего собственного прощения.

Слэйд отвернулся от могильной плиты. Настало время расставания. Не только с могилами, но и с Мирамаром, и с собственной женой. Теперь, когда он узнал, как он оказался слаб, остаться в Мирамаре он не мог. Пав однажды, он способен сделать это снова. Кто знает, может, если он останется, когда-нибудь наступит такое ужасное время, когда он вовсе не будет жалеть, что женился на невесте брата. Нет, о том, чтобы остаться, не может быть и речи.