Ошибка архитектора (СИ) - Торен Эйлин - Страница 60

— Будто они пойдут искать свидетелей по деревням. Шутишь?

— А тело?

— А я скажу, что в болотах Яынси, там, куда не покажи, тело можно найти, — проговорил старший мужчина. — Хотят — пусть ищут.

— Тебя обвинят в моей смерти, даже если скажешь, что я сам умер, — возразил Бэлт.

— И что? Два раза не убьют, — ухмыльнулся Рэндан. — А ты останешься со своей занозой. Она уже никуда отсюда не денется, а ты будешь при ней.

Друг мотнул головой, с досадой, обидой.

— Скажи только, — решился спросить конюх, — ты за неё держишься, потому что виноват, или наоборот всё?

— Что? — Бэлт встрепенулся, обомлев, и встретился взглядом с Рэнданом.

— Твоя провинность, — пояснил конюх, — ты из-за неё здесь остался, или то, что случилось было причиной…

— Нет, — перебил друг, замотав головой и сжимая кулаки. — Когда ты узнал?

— Дурака из меня не делай! Сразу, как фамилию вдовствующей графини услышал. Майор, из-за которого тебя провернули, Сэнори был.

— Это… нет. Оно не связано, — Бэлт с трудом опустился на скамью. Тяжело вздохнул. — Я любил её очень, но я и слово при ней сказать не мог. Мальчишка был. А когда нашёлся, то уже поздно было. И поверь мне, при распределении в полку, последний человек, к которому я хотел бы попасть, был Сэнори. Думаю, что братья подсобили, никак не могли уняться, казалось бы… по жизни им поперёк горла стоял.

И друг так невесело ухмыльнулся — об отношениях в семье он не говорил, но Рэндан знал, что с братьями были плачевными. А ещё знал, что старший брат объявил парня мёртвым, вычеркнул из состава семьи, как только Бэлт вместе со своим капралом пустился в бега, а трибунал проговорил к каторге.

— То, что случилось, — продолжил товарищ с болью. — Я спасал людей, Рэнд. Я предал его, но только из-за людей, потому что он погубил бы всех. Там была почти рота, Рэндан… рота. Почти две с половиной сотни человек! И один приказ трусливого безумца, который хотел их всех погубить ни за что. Бессмысленно и глупо, желая прославиться.

На глаза ему навернулись слёзы и Рэндан видел перед собой мальчишку, который принял очень тяжёлое решение, оставил своего командира в окружении, отступая с основными силами, а потом поплатился за это. Бэлт лишился по сути всего, разжалованный из офицеров в сержанты, потеряв в глазах окружающих честь и имя. Офицеры, проклятые аристократы, считали его пустым местом, правда солдаты любили, потому что парнишка был хорошим человеком и на деле отличным командиром.

— И я не жалел бы, хотя до сих пор порой закрываю глаза и вижу его взгляд тогда, когда я его оставил, — сказал он с трудом. — Но перед ней так виноват…

— Ты не виноват, — возразил старший мужчина, — ты спасал мальчишек и мужиков, у которых родные, семьи, дети. Они благодаря тебе домой вернулись, а могли полечь, без смысла.

— Я его сделал таким, — отозвался Бэлт. — Безумным и…

— Таким его сделала война! — отрезал Рэндан. — А не ты. И ты тоже там был.

— Она могла бы быть…

— Бэлт…

Друг горестно мотнул головой, потом уставился куда-то на улицу и лицо его изменилось.

— Стой на месте, — сказал он Рэндану тихо, стараясь даже губами не шевелить. — Пивовар.

Конюха скрутило с силой, он зашёл в крайний к выходу денник, а Бэлт встал и пошёл навстречу к незваному гостю.

— Доброго дня, — отозвался пивовар.

— И вам, — ответил Бэлт. — Заблудились, любезнейший господин?

На это гость рассмеялся.

— Простите, простите. Но вы ведь один из слуг Шелранов, что зимой тут появились?

— Допустим, — осторожно ответил Бэлт.

— И вы пришли со стороны гор?

Бэлт не ответил, но может кивнул, или ещё как-то отреагировал. Рэндан их не видел. Он даже слышал их разговор с трудом. А ещё внутри крутило яростью — было желание взять верёвку, накинуть на шею твари и придушить.

— Я понимаю, что прозвучит странно, но я пришёл с просьбой о помощи, — проговорил пивовар.

Потом стал говорить тише, и Рэндану стало сложно вслушиваться. Но из обрывков услышанного стало понятно, что ему нужно перейти через перевал в обход заставы, которая сейчас из-за событий в столице была забита гвардейцами. Бэлт на это пошутил, что с незнакомцами такое не обсуждают, но раз так припекло, то он поговорит с другом, потому что мол именно он, имея ввиду Рэндана, но имени не называя, знает как пройти в горах.

Была мысль, что Бэлт говорит это специально, чтобы была возможность утянуть этого изувера в горы и там разделать. И этот план, если к нему шло, был хорош, но тут Рэндан услышал, как гость повысил голос и спросил про Юллин, мол строила ему глазки на празднике, но им помешали уединиться. Говоря об этом, он странно посмеялся. Бэлт на это ответил что-то колкое, что вызвало нервные смешки у гостя, на том они и распрощались, пожелав друг другу хорошего дня.

Рэнд постарался расслабиться, но…

— А сказали, что у вас в доме есть кто-то из театра королевского? — крикнул мужчина, явно уйдя уже на приличное расстояние.

— А что? — спросил Бэлт.

— Я там работал, может знаю её, — ответил пивовар. — Как зовут её? Мне сказали, но я забыл.

Бэлт ответил, что не знает про это ничего.

И больше не было смысла ждать — Рэндана хватануло за горло гневом, на глаза попались тяпы, которыми тормошили сено. А потом в голове всплыло упоминание о медведе…

Он уже не слышал, что ещё сказал Бэлт, осторожно прошёл в сторону противоположного выхода из конюшни, там в небольшой кладовой были кошки для обуви, которыми пользовались в зимнюю погоду, надевая на обувь. Прихватив их, Рэндан вышел из конюшни и замер, ожидая возвращения Бэлта.

Вот молодой мужчина зашёл внутрь, обернулся, ожидая увидеть друга в деннике, в котором его оставил, нахмурился, потом повёл головой и увидел Рэндана, встретившись с ним взглядом. Всё понял и кивнул, указывая рукой в сторону обходной дороги.

Рэндан уже очень хорошо знал местность, да и, в отличии от уходящего спокойным шагом и ничего не подозревающего пивовара, бежал. Поэтому внушительно его опередил и преградил путь достаточно далеко от дома, близко к реке, успев при этом успокоить дыхание после бега.

— Доброго, — начал было приветствие пивовар, радостно улыбаясь во весь рот, но улыбка сползла с его лица и договаривать он не стал, как только встретился взглядом с Рэнданом. — Ты второй слуга герцога? Конюх? — всё же решился спросить он.

— Тут медведь говорят есть, — ответил на это Рэндан.

— Что? — удивился он.

— Медведь, — спокойно повторил конюх.

— Это же шутка, — ухмыльнулся пивовар. — Его никто не видел, только этот дворецкий из поместья вечно пьяный…

— Ты увидишь…

— Что?

— Эйва её зовут, — произнёс Рэндан, делая шаг навстречу пивовару, который понял уже, что происходит что-то неладное, плохое, опасное. Напрягся, глаза забегали, дыхание сбилось. Он пытался сообразить, что делать. — Рыженькая, помнишь? В театре. Хорошо разделал её?

И да, эта тварь силилась не меняться в лице, но Рэндан уловил изменение. Эйва не ошиблась.

Больше ему ничего не нужно было — быстрый и точный удар рукой, на которую было заранее надето торчащее когтями во все стороны приспособление для перемещения по льду. Пивовар скривился от боли, заскулил, но при этом Рэндан успел уловить движение руки, с зажатым в кулаке лезвием.

— Этим ты их всех резал, или тебе не важно чем? Много их было? — рыкнул он, блокируя выпад свободной рукой, так же с надетыми кошками. И следующим ударом втыкая штыри в шею мужчины, дёргая на себя и оставляя длинные рваные раны. — С тобой ровно не получится, но мне плевать. Хотя надо было тебя на куски живьём изрезать.

Пивовар захлебнулся кровью, сдавил горло, пытаясь её остановить. Рэндан рванул ту руку, что первая вошла в тело жертвы и так же протянул “когти”, вспарывая ему брюхо. После чего осторожно сделал шаг назад, ожидая нападения, но пивовар осел наземь. Его искажённое болью лицо было словно озадаченным, будто он и предположить не мог, что закончит вот так. А может не думал, что настигнет кара за то, что натворил.