Ошибка архитектора (СИ) - Торен Эйлин - Страница 54

— Что ты хочешь сделать? — переспросил он, открывая глаза и хмурясь.

— Ты слышал. Я хочу создать мир.

— Мы палачи, мы уничтожаем, а не создаём, — заметил он.

— Ты не пытался. Никто не пытался, — кажется она была раздосадована. Такой он никогда её не видел.

— Перестань третья, ты Война, внутри у тебя только бой и я, Смерть.

И он самодовольно улыбнулся. Они давно не называли своих настоящих имён, использовали эти глупые прозвища, которые им дали смертные души, которых они стирали вместе с мирами, одних за другими.

Он был самым сильным и самым старшим. Он был главным. Первый. Самый жуткий. Но последний — после него не было ничего.

— Я бы хотела попробовать, — заупрямилась она.

Он повёл плечами.

— Мне в твоём мире будет хорошо, думаю там все всех будут уничтожать, — и он ухмыльнулся, а потом посмотрел на её обиженный взгляд и рассмеялся.

— Ненавижу тебя, — шепнула она. И он увидел в ней серьёзность.

— Перестань, — он потянулся к ней, хотел схватить, но не успел. Она была очень быстрой.

— Нет, — мотнула головой и исчезла.

А он выдохнул, недовольно повёл плечом и не понял, что потерял её — она больше не вернётся к нему.

Глава 25 Юллин

Юллин родилась в деревушке, которую последней войной стёрло с лица земли. Но расстройства по этому поводу девушка не испытывала.

Она дала себе зарок никогда туда не возвращаться, когда покрытая дорожной пылью телега соседа увозила её в ближайший город, а она смотрела на удаляющиеся дома и верила, что там впереди её ждёт другая жизнь. Сосед довёз её до города, посадил в дорожную общественную повозку и отправил в другой город к дальней родственнице девочки.

Юллин была сиротой — мать умерла, когда ей было восемь лет, а отец когда было одиннадцать. Жили они просто, отец много работал, был тихим и неразговорчивым мужчиной, сама же девочка всё делала по дому, работала в поле и в домашнем хозяйстве, ухаживая за домашним скотом.

Когда отец умер и Юллин осталась одна, то её хотели отдать в храм, но вмешалась подруга матери и отправила к дальней родственнице отца, продав всё имущество девочки, чтобы собрать денег на дорогу и немного с собой.

Так, проделав долгий путь почти через три области, Юллин оказалась в Ласце.

Дальняя родственница была пожилой, подслеповатой старушенцией, которая придирчиво оглядела девочку со всех сторон, будто та была козой или овцой, а уж никак не ребёнком, потом цыкнула, выругалась, но тем не менее определила девочке комнату и, увидев, что Юлли умеет много чего делать, сговорилась со своей знакомой, поварихой знатного дома на то, чтобы та взяла девочку к себе в помощницы.

Так Юллин попала к Шелранам.

Работать она конечно умела, но не очень любила. Пожив немного в городе и разобравшись в том, что к чему, обладающая весьма живым умом, Юлли сообразила, что по-хорошему надо просто найти себе какого-нибудь парнишку, или мужичка, на худой конец, она даже рассматривала вдовцов, пусть и с детьми, против которых она ничего не имела, и можно выбраться из услужения, вступив в брак.

План этот она пыталась воплотить в жизнь много раз, но получалось не очень — самое большое, что удалось сделать это прижать сына зеленщика в хозяйской конюшне. И вроде всё было просто — она делает так, чтобы он вступил с ней в связь, а потом уже берёт его в оборот и вступает в брак за поруганную честь.

Но на деле всё пошло кувырком — он бледнел, потел, заикался, что-то там пропыхтел в неё и она ничего не заметила, хотя от соседских, таких же как она, девушек-служанок, с которыми любила посплетничать обо всём на свете, включаяя мужчин, Юлли точно знала, что в первый раз должно было быть больно.

Она крепко задумалась о произошедшем, решив не сдаваться и снова взяться за дело, чтобы уж наверняка, но увы — сын зеленщика больше к ним не пришёл.

Однако отчаиваться Юллин не умела, её не тревожили все эти моральные составляющие вопроса, потому что она поставила себе цель и шла к ней, несмотря ни на что.

И вот война, которая спутала её планы, потому что все мужчины ушли воевать, и планы пришлось пересмотреть. Ну, хотя бы из-за понимания, что под крышей в услужении, да ещё и кого, герцогов, ей точно не грозит умереть с голоду. А когда вернулся старший сын хозяев, весь замотанный в бинты и повязки, у Юллин даже появилась идея попытаться очаровать его и стать, а почему нет, его любовницей.

Живя в деревне, много работая и плохо питаясь, она конечно выглядела скверно, но, попав к Шелранам в дом, она стала хорошо кушать, работы было много, но она не была изнуряющей, и на деле Юлли давалась вполне легко. Поэтому со временем сытой жизни она превратилась в достаточно привлекательную девушку, с пышными, как у её матери, формами тела, большими карими глазами и тёмными густыми волосами. Смотря на себя в зеркало, Юлли могла сказать, что ей определённо нравится то, что она видит, а ещё она замечала, как мужчины смотрят ей вслед и это тешило её самолюбие, заставляя ставить самые высокие планки.

Правда, увидев супругу ставшего герцогом Верона Шелрана, Юллин приуныла. Но рядом с Ланирой любая красавица была страшилищем, чего уж страдать зря?

И потому девушка снова переключилась на простых и понятных ей мужчин своего круга — благо война закончилась и мужчины стали возвращаться назад. Но и тут её ждало разочарование — половина была не очень в себе, а другая искалечена телесно.

Юллин стала понимать, что перспективы по-быстрому выбрать себе мужа не получится, потому что вокруг неё внезапно оказалось намного больше вдов, чем вдовцов, а сыновей мамки держали при себе ещё сильнее, чем раньше.

Ей даже не удавалось никого прижать, чего уже говорить о воплощении своего плана?

Грустно размышляя о своей участи навечно остаться не только в услужении, но и судя по всему девственницей, девушка как-то брела по улицам города, полным военных разных мастей, всякими подозрительными личностями, и даже были улицы на которые было лучше не соваться. И конечно Юллин сама того не поняла, как повернула туда, куда сворачивать было не надо.

Пройдя половину улицы она поняла свою ошибку, но посчитала глупостью возвращаться и идти иначе. Впрочем, было уже некуда деться, за спиной возник сначала один солдат, потом другой, а потом ещё один перед ней.

Юллин по-началу храбрилась, но конечно очень быстро её запал сошёл на нет, и её упирающуюся затащили в какой-то проулок. Звать на помощь было бесполезно, она точно знала об этом — слышала жутковатые истории о таких же, как получается она, несчастных девушках, попавшихся изголодавшимся до женского тела победителям. Сама она и представить не могла, что попадёт в такую ситуацию.

— И что вы притащили? — громыхнул один.

— Ничего себе, — ухмыльнулся другой.

И в ход пошли огромные ручищи, которые стали лапать её, где придётся. Она дёрнулась, вырвалась и глупо посчитала, что ей удалось спастись, но понятно, что её просто отпустили, чтобы было веселее.

Под гогот, насмешки и сальные комментарии, Юлли крутанулась на месте и поняла, что оказалась в западне.

— Вашу ж, — проговорил один из мужчин и схватил её за руку. — Вы ошалели, уроды?

— Ну, капрал, — возразил один из солдат. — Смотри какая ладная вся, сладкая, так бы и съел.

— Руки убери, — сказал капрал, только вот Юллин не отпустил.

— Пожалуйста, отпустите меня, меня там ждут, дома… — и она даже хотела сказать у кого она служит, но потом почему-то решила, что это опасно. Сама не поняла сделанного вывода, но язык прикусила.

— И вправду милая, — согласился тот, который держал и которого обозначили, как капрала.

Он был худощавым, крепким парнем, на вид двадцати с небольшим лет, пара незначительных шрамов на лице, но внешность у него была даже привлекательная. Если бы не происходившее с ней, то Юлли сказала бы, что капрал был красив и форма ему очень шла.

Она сжалась от дурости своих мыслей, потому что так они были ни к месту, что слов не найти. Он взялся за её подбородок.