Игра - Джойс Бренда - Страница 15

Несколько часов подряд они ехали быстро и без остановки. Туман рассеялся. Солнце — горящий оранжевый шар — взбиралось в посеревшее небо. Вскоре впереди показалась громада Лондона; На фоне безоблачного неба вырисовывались башни, шпили, крыши, и над ними возвышался громадный купол собора святого Павла. Катарина искоса бросила взгляд на ехавшего рядом Лэма и увидела на его лице только решимость без малейших признаков страха.

Они въехали в ворота. Стук копыт разносился по пустынным улочкам. Город должен был вот-вот проснуться, но они еще никого не встретили. Время от времени доносились крики, непристойные песни и громкий хохот пьяных компаний. Лэм, казалось, знал эти улочки как свои пять пальцев. Этого она не могла понять.

Они проехали у стен Тауэра. Катарина глазам своим не верила. Она решила, что он все-таки сумасшедший. Ни один человек, кто нарушал закон в поисках средств к существованию, не осмелился бы приблизиться к этому ужасному месту, в котором ему, возможно, суждено было оказаться. Ни один человек, каким бы отважным и дерзким он ни был.

Они проскакали по Лондонскому мосту, повернули на восток и оказались в оживленном квартале, с пивнушками и борделями на каждом шагу. Из одного такого дома как раз выходили несколько прилично одетых джентльменов. Катарина сделала вид, что не заметила стоявших на углу полуодетых женщин. Одна пышнотелая бабенка помахала пирату рукой и даже окликнула его пронзительным голосом, недвусмысленно предлагая себя. Лицо и уши Катарины горели. Лэм как будто и не слышал заманчивого предложения.

Они оказались перед приземистым, похожим на склад зданием, перегородившим улицу. Лэм свернул влево, Катарина следовала за ним. На другой стороне стоял большой двухэтажный дом с крутой остроконечной крышей, окруженный каменной стеной. Лэм вдруг остановил лошадь и соскользнул на землю.

— Ждите здесь, — приказал он Катарине и Макгрегору.

Он не пошел к воротам, но крупными шагами двинулся к углу стены и исчез из вида. Пятнадцатью минутами позже ворота открылись. Лэм стоял в тени ворот, откинув плащ за плечи. Теперь было видно, что на нем надеты высокие сапоги, бриджи и безрукавка поверх рубашки. Он сделал нетерпеливый жест. Катарина пришпорила лошадь. Ее сердце вдруг заколотилось от внезапного, необъяснимого возбуждения. Наконец-то она увидит отца!

Девушка соскользнула с лошади и поспешила к двери, оставив Лэма позади. Она постучала. Никто не ответил, и она постучала еще раз.

Внутри послышался женский голос.

— Кто там, в такой неурочный час?

— Элинор! — воскликнула Катарина. — Это я, Катарина Фитцджеральд!

Послышался звук отодвигаемого засова, и дверь открылась. Не веря своим глазам, Элинор уставилась на Катарину, потом взглянула на пирата.

Боже милостивый! Как же вы здесь оказались?

Это была небольшого роста хрупкая женщина исключительной красоты. Светлые волосы обрамляли овальное лицо без малейшего изъяна. Когда она говорила, было видно, какие у нее ровные белые зубы. Она была из рода Батлеров, дочь барона Дюбойна, и ровно на три года старше Катарины.

Я вернулась домой, — прошептала Катарина, улыбаясь дрожащими губами.

Элинор, не улыбнулась ей в ответ.

Какой же это дом, — горько сказала она, отступая в сторону. — Ну и сюрприз для вашего бедного отца, а он еще и нездоров. Заходите. — С явным неудовольствием она жестом пригласила Катарину, Лэма и Макгрегора пройти в дом.

Лэм обернулся и коротко приказал:

Оставайся здесь, Мак. Свистни, если кто-нибудь появится.

Макгрегор кивнул и исчез, двигаясь с поразительной для такого крупного мужчины быстротой и изяществом.

Элинор заперла за ними дверь.

— Тебе следовало предупредить о своем приезде, — резко сказала она.

— Я написала множество писем. Разве отец их не получил?

Я получила несколько твоих излияний, но не хотела нарушать его душевное спокойствие эгоистическими требованиями избалованной дочки. Видит Бог, у него хватает забот.

Катарина чопорно ответила:

— Разве эгоистично просить о возвращении домой и устройстве брака?

— А скажи, будь добра, на какое приданое ты можешь рассчитывать? Две коровы и поросенок? — ядовито спросила Элинор.

Катарина не могла поверить в то, на что намекала Элинор. Она отлично знала, что мачеха невзлюбила ее с того самого дня, как впервые появилась с Джеральдом в замке Эскетон — прекрасная смеющаяся новобрачная. Катарине все еще больно было вспоминать об этом, не потому, что Элинор казалась такой счастливой, а потому, что ее отец так и лучился радостью, улыбаясь во весь рот. Не прошло еще и месяца со дня похорон матери Катарины, Джоан.

— Не может быть, чтобы ничего не осталось, — сказала Катарина. — Наверняка что-нибудь найдется для приданого.

— У нас все отобрали или уничтожили! — в ярости выкрикнула Элинор. — Мне пришлось просить подаяния у соседей! Мы живем на хлебе и воде!

Катарина отказывалась верить своим ушам.

Где отец? Я должна его увидеть!

Джеральд спит, но раз и О'Нил здесь, я его разбужу. Ждите здесь. — Держа в руке свечу под стеклянным колпаком, Элинор протиснулась мимо Катарины и стала торопливо подниматься по ступеням узкой лестницы.

Катарина взглянула на Лэма, раздраженная тем, что Элинор его знает, потом вспомнила, что много лет назад у ее отца были какие-то дела с главой клана О'Нилов, Шоном. По правде говоря, Ирландия являлась тесным мирком для ее уроженцев. Наверняка отец Элинор, барон Дюбойн, тоже якшался с О'Нилами. Но какие же дела мог иметь Дюбойн с этим человеком?

Пока она нетерпеливо ожидала в темном холле появления отца, ей стало не по себе. Неужели положение Джеральда еще хуже, чем она предполагала?

Камышовая циновка на полу дурно пахла — ее давно надо было сменить. Темнота не позволяла сказать с определенностью, но у Катарины появилось неловкое ощущение, что холл совершенно пуст. Она вспомнила потертые, много раз чиненные ночную рубашку и халат Элинор. Пять лет назад ее мачеха всегда одевалась в меха и бархат и была просто увешана драгоценностями. Сейчас Катарина вспомнила, что не заметила ни единого кольца на пальцах Элинор, и у нее упало сердце.

Катарина ощутила, что Лэм испытующе вглядывается в нее, и резко повернулась к нему спиной. Если Элинор говорила правду, то что же с ними будет, Боже милостивый? И что будет с нею самой?

Она подняла голову, невольно встретившись глазами с немигающим взглядом Лэма. И со страхом подумала о том, что ей предстоит.

Проснитесь! — позвала Элинор, зажигая свечу и ставя ее на единственный небольшой сундук, стоявший рядом с узкой кроватью, на которой лежал ее муж.

Джеральд уселся, протирая глаза. Его ночной колпак съехал набок.

Черт побери, женщина, в чем дело? Кричишь, как на пожаре.

Джеральд, ваша дочь здесь! — воскликнула Элинор, усаживаясь рядом и хватая его за руки.

Джеральд заморгал, окончательно проснувшись. Это был худощавый мужчина с поразительно белой кожей и черными как смоль волосами.

— Моя дочь? — эхом отозвался он.

— Наконец-то Господь внял моим молитвам! — возбужденно выкрикнула Элинор. — Он послал к нам вашу дочь — но не одну, а с Владыкой Морей!

Джеральд уставился на нее.

Что ты такое несешь, Элинор? Рехнулась ты, что ли?

Вовсе нет! — торжествующе сообщила Элинор. — Это Лэм О'Нил! Вот за этой самой дверью в холле стоит знаменитый пират, сын Шона О'Нила! О Джеральд, наконец-то! Наконец-то Господь предоставил нам редчайшую, замечательную возможность, разве вы этого не понимаете?

Не отвечая, Джеральд вскочил на ноги. Раздражение исчезло с его лица. Он улыбнулся, глядя на дверь.

Да, дорогая, понимаю. Пригласи их сюда, — сказал он.

Лэм тронул ее за плечо. Катарина чуть не подскочила и повернулась к нему.

Идемте, — мягко сказал он. — Нас зовут.

Катарине не нужны были ни его жалость, ни сочувствие, просто невероятно, что именно их она заметила в его глазах! С дико бьющимся сердцем Катарина заторопилась впереди Лэма по плохо освещенной лестнице, пересекла холл и зашла в комнату хозяина дома. Ее отец в ночной рубашке стоял в середине маленькой пустой каморки. Катарина вскрикнула, увидев его. Джеральд с улыбкой обнял дочь.