Опасная связь (СИ) - Джолос Анна - Страница 3

— Какого…

— Сааш, — последнее, что помню, испуганный голос Алены. Потом какая-то лютая дичь происходит.

Незаметно сократив разделяющее нас расстояние, эта отмороженная смело хватается левой рукой за дуло, а правой, резким отточенным движением производит странный ударный маневр, по итогу которого, МОЁ СУКА ОРУЖИЕ оказывается у нее.

СВЯТЫЕ НЕБЕСА! ЧТО ЗА НА ХЕР?

Первые секунды я пребываю в таком глубоком потрясении, что не могу выдавить из себя и звука.

Ступор. Тупеж. Немой шок.

Гнев подступает много позже, когда маленькая рыжая стерва меняет тон от приторно заискивающего до надменно горделивого.

— Про пустоту в голове явно к тебе, — заявляет, самодовольно задирая кверху и без того курносый нос.

Отходит назад, удерживая меня на мушке.

— Слышь, дура, поранишься еще, — предостерегаю обманчиво спокойно, хотя внутри все бурлит от рвущейся наружу ярости.

Подумать только! Девка отобрала у меня пистолет! ЭТО ГДЕ ТАКОЕ ВИДАНО, БЛЯТЬ?

Решительно надвигаюсь на нее, но уже в следующий момент непроизвольно приседаю.

Эта идиотка пальнула-таки из пушки!

— Чашка на второй полке, поверх твоей головы, — чеканит по слогам. — Красивая. Была.

— Спятила? — ору ошалело.

— Я с оружием у папы на работе играюсь с десяти лет. Не сомневайся, что с легкостью попаду в любую нужную мне часть тела, — заявляет эта меткая зараза, сощуривая один глаз. — Мне нравится твой живот. Пресс, все дела. Может, туда? Ой бооольно будет! Но недолго, если в печень стрелять… — мысленно подсчитывает, сколько буду жить, и закусывает губу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вот уж не знаю, что поражает меня сильнее. Тот факт, что рыжая коротышка лихо управляется с огнестрельным оружием или это ее чертово тупое бесстрашие.

— Сааш, — боязливо тянет доселе притихшая Алена.

— Самооборона, — девчонка беззаботно пожимает плечами. — Ребята подтвердят в суде, если что. Так что, давай договоримся, мой истекающий кровью друг, пистолет твой в целях всеобщей безопасности побудет у меня. Ты ж большой мальчик, и без него проблемы решать умеешь, правда? А у нас она возникла. Лисицына одна, а вас придурков двое. В этом случае, кстати, именно ей надо делать выбор. Л — логика.

Беркут ржет. Я, продолжая охреневать с этой девицы, с каждой секундой свирепею все больше. Пялимся с Рыжей друг на друга. И ее, в отличие от меня, происходящее лишь забавляет…

— Саш. Ты меня пугаешь, — признается Алена.

Не тебя одну. Так и хочется добавить.

— Все-все. Ладно. Давайте без огонька обойдемся, ребятки, — лучезарно улыбается эта безбашенная в ответ и, по-прежнему глядя мне в глаза, извлекает магазин из основания рукоятки.

Лара Крофт[2], ни дать, ни взять.

Наблюдая за тем, как ловко и беззаботно девчонка вынимает патроны, не могу не рассуждать о том, каким лохом она меня выставила.

— Что? — хлопает ресницами, обращаясь ко всем присутствующим. — Я до последнего не собиралась стрелять. Он первый начал!

— Ты спятил? Да как тебе вообще в голову пришла мысль целиться в Рому! — набрасывается на меня с обвинениями Лялька.

Отвлекаюсь на кровоточащее плечо. Сдергиваю с крючка чистое вафельное полотенце. Вскидываю еще один взгляд на Рыжую. Стоит себе, как ни в чем ни бывало.

Сама, сука, невинность.

— На выход, Илья! — громко требует Алена. — Надо поговорить. Один на один!

Ну разумеется.

— Никуда ты с ним не пойдешь, — тут же протестует хлыщ. — Мы сами разберемся.

— Нет, Рома, извини но достаточно! Разобрались уже! Устроили тут целое шоу. Шкуру неубитого медведя никак поделить не можете!

— Точнее и не скажешь! — хохочет ее подружка.

— Лисицына, не выводи меня!

— Начинай прибираться, Беркутов! Илья к тебе присоединится в скором времени. Посмотри, что Вы наделали! Разгромили бабушке Маше всю кухню.

С сожалением осматриваю пострадавшее от петушиных боев помещение.

Отблагодарил, твою мать…

— Идем, Паровозов, — Алена, подгоняя, толкает меня в спину. — Мне есть, что тебе сказать.

Накидываю куртку на плечи.

Да тут, собственно, и без слов все понятно…

Разговор с Лялей, состоявшийся на заднем дворе, выходит крайне непростым. С ходу понятно, что поплыла она от своего мажора конкретно. Глаза вон светятся как фары иномарки. Щеки полыхают румянцем, и голос льется тягучей, трепетной мелодией.

Смотреть противно.

Это ее «хочу быть с ним и только с ним» черной отравленной взвесью оседает глубоко внутри.

Вот тебе и невеста…

Да, по сути, Алена ничего мне не обещала. Тут скорее в одностороннем порядке инициатива шла. Ухаживал, как умел. Виделись, в силу обстоятельств редко. Не встречались в общепринятом значении этого слова. Близки как мужчина и женщина не были. Даже не целовались нормально толком.

Я так-то не особо давил по основным фронтам. Считал дурень, что всему придет свое время. Сперва хотел, чтобы девчонка спокойно доучилась в этой своей помпезной гимназии. Потом бы уже забрал к себе со всеми вытекающими.

Но появился мажор и спутал мне все карты.

Правда, говоря по совести, своего согласия на наш союз, сама Лялька и раньше-то не давала. Противилась, как могла. Нос воротила. Сколько ни пытался втемяшить в ее голову, что преследую только одну единственную цель: забрать их с Ульяной от беспробудно пьющей матери, устроившей в московской квартире самый настоящий притон.

Все это непременно случилось бы, ведь уговор с мамашей был? Был. Плюс половина суммы за девчонку уже уплачена.

Да и леший бы с ними, с бумажками. Царапнуло осознание того, что Лялька выбрала не человека, равного себе. Не того, с кем росла. Не того, кто мог бы стать надежной опорой в будущем.

Предпочла упакованного столичного хлыща. Вот уж никогда не подумал бы. Алена, она ж всегда казалась особенной. Умной, доброй, скромной, порядочной. Не ведомой на понты и яркую обертку. Драгоценный камень среди подделок. Золото в песке. А оно вон как получается… Сплошное разочарование. Стоит в новой брендовой курточке, коих у нее отродясь не было, и поет дифирамбы своему рафинированному принцу на белом лексусе.

Куда уж мне, простому деревенскому парню из Бобрино, с таким кандидатом тягаться. По крайней мере, не сейчас.

Усмехаюсь своим нерадужным мыслям. Вспоминаются наши с ней мечты. Да, пусть наивные, глупые и бесхитростные, но вроде как общие, дорогие сердцу.

Дом у моря. Звезды. Абсолютная пьянящая свобода.

Кому оно надо, Илюх. Море твое… Ей вон хоромы московские подавай.

«Не люблю тебя»

«Ты как брат мне»

Идиотка! Верит ему, втрескалась по уши. И ведь как пить дать обожжется.

— АЛЁНА! — повисшую между нами напряженную тишину, разрывает встревоженный возглас Рыжей, выскочившей на заснеженный порог в носках и без куртки. — ТАМ, РОМА! И баба Маша! В общем, лучше сами посмотрите!

Переглянувшись с Лисицыной, направляемся к дому. Уж больно взволнованной выглядит бойкая Александра.

Снова оказавшись в кухне, понимаю, почему. Присвистываю. Увиденное — прямо бальзам на мою уязвленную душонку.

— Ба, — Алена прижимает ладонь ко рту, ведь по центру, на полу, лежит бездыханное тело ее ненаглядного.

— Вот это поворот, — вздернув бровь, оценивающе смотрю на Семеновну. Та в полной растерянности прижимает к груди любимый чайник. Чайник из чугуна, чтоб вы понимали.

— Боже! — девчонка падает на колени.

— Ляль, Лялечка, — тревожится бабушка, — это кто же?

— Ромка мой, кто, — охрипшим голосом поясняет та. — Привез в деревню называется! Один чуть не пристрелил, а вторая…

Все. Прорвало плотину. Плачет навзрыд.

— Ба, ты убила его… убила! Это я виновата! Это из-за меня он здесь!

— Да не реви ты! — приседаю на корточки и нахожу пальцами сонную артерию. — Пульс есть. Оклемается твой сахарный.