Три желания на двоих (СИ) - Лорен Лена - Страница 51

— А я бы на твоём месте держал язык за зубами и помалкивал, — строго выдаёт в ответ, вертя на пальце брелок от машины.

Мы с Изи молча следуем за Даниелем по пятам. Заводить разговор с ним не осмеливаемся, да и нет никакого смысла. Он слишком взвинчен. Похоже, сложившаяся ситуация его порядком озадачила. Хотя не произошло ничего такого, за что можно было бы так переживать. Пока это всего лишь предпосылки.

— Вы поедете на своей машине? — Стивен снова обеспокоенно спрашивает. — Но вам ведь не рекомендуется садиться за руль.

Даниэль переглядывается со мной быстрым взглядом и, когда убеждается, что я наблюдаю за ним, ещё сильнее хмурится в лице.

— Просто поезжай за нами. Без лишних слов! — сквозь зубы отвечает.

Почему это Даниэлю не рекомендуется садиться за руль?

Смотрю на Изи, но та и ухом не ведёт. Все её мысли сосредоточены на Нике, с которым она общается по видеосвязи. В кои-то веки я горжусь своим братом. Краем уха слышу, как он признаётся ей в любви, как говорит, что волноваться абсолютно не о чем, и что сейчас ей стоит думать только о ребёнке. Правда, судя по тревожной задумчивости Даниэля, скрывающейся за маской спокойствия, волноваться всё же есть о чём. Это меня и беспокоит больше всего.

Первая мысль, которая возникла у меня по этому поводу, как раз была связана с предостережениями Даниэля. Как бы я того ни хотела, но, думаю, тот кто охотится за ним, решил прощупать почву в моём доме и лишний раз напомнить о себе. Но я всё же искренне надеюсь, что это ничто иное, как проделки местных хулиганов.

Стивен даёт нам отмашку и мы втроём устраиваемся в машине Даниэля: мне отводится переднее пассажирское, а Изи располагается сзади. Всю дорогу Даниэль мчит как угорелый, игнорируя всевозможные правила, и ровно через двенадцать минут мы прибываем на место. Около дома всё довольно спокойно, чего не сказать обо мне. Чем ближе мы приближались к моему дому, тем сильней стучало моё сердце, а сейчас так вообще, кажется, что я на восемьдесят процентов состою из переживаний и мандража.

Когда мы выходим из машины, Стивен уже поджидает нас на крыльце моего дома, осматриваясь по сторонам.

Иной раз поражаюсь, как ему удаётся появляться из ниоткуда.

— Странно, а почему полиции ещё нет? — едва слышно задаю вопрос сама себе, следуя впереди всех.

— Я позвонил Нику и сказал, чтобы он отменил вызов, — отвечает Даниэль.

Резко оборачиваюсь, вынудив его врезаться в себя.

— Но зачем? Это же против правил! А вдруг у нас что-то украли? И откуда у тебя его номер?

— Просто. Так. Нужно! Ещё вопросы будут?

Мне ни черта непонятно, для чего нужна эта конспирация.

— Ладно, тогда дальше я иду сама, — резко отвечаю, вздёргивая подбородок, но он и слышать меня не желает. Даниэль обходит меня, и мне приходится оббежать его, чтобы преградить собой проход. — Мне нужно как-то постараться объясниться с братом.

Сжимая челюсть до скрежета зубов, Даниэль выражает своё очевидное недовольство.

— Хорошо, но только после того, как Стивен проверит здание. Нужно убедиться, что внутри нет никакой опасности!

— Я тебя умоляю. Даниэль, ну какая опасность? Там из опасного только просроченное молоко в холодильнике!

— Я всё сказал, — обернувшись, он кивает телохранителю, и тот без стука входит в наш дом, предварительно вынув пистолет из кобуры.

— Ох ты ж, мать твою! Поосторожней, Стиви! Не забывай, внутри мой брат, — в ужасе выкрикиваю я вслед.

Вот Ник охренеет, увидев громилу с пушкой, наставленную на него.

Мы все пребываем в нервном ожидании Стивена и его экспертного мнения. За это время Изи уже дважды порывалась войти внутрь дома, но её попытки пока так и не увенчались успехом. Даниэлю приходится буквально силой удерживать её. В отличие от неё, я просто молчаливо пережидаю, развалившись на травке во дворе. Я стараюсь сохранять внешнее спокойствие, но мои дрожащие руки портят всю картину.

Когда Стивен появляется на крыльце, он сообщает Даниэлю, что в доме всё чисто и я, наконец, могу позволить себе с облегчением выдохнуть. Встаю с травки и, отряхнув свой зад, намереваюсь войти в дом, но Даниэль перехватывает меня за руку.

— Одна ты туда не войдёшь.

— Да что с тобой? Стивен же сказал, что в доме ничего опасного нет! Тебе разве этого мало? — прикрикиваю на него. Я и так вся на нервах, а он ещё больше нагнетает и не даёт мне проходу. — Когда ты стал таким мнительным, Даниэль? — напрягается всем телом, крепче сжимая мою кисть. Он буравит меня своим пристальным взглядом, а потом резко выпускает руку из своей. — Пойми, мне просто нужно поговорить с братом наедине, — по выражению лица вижу, что всё ещё не убедила его. — Я должна объяснить откуда здесь столько людей. В конце концов, я должна объяснить в какое дерьмо я влипла!

С горем пополам он отпускает меня и Изи, предупредив, что у нас мало времени.

— Что здесь происходит? — Ник ошарашенно смотрит то на меня, то на Изи. — Вы чё, знакомы?

— Милый, всё хорошо, — не теряя ни секунды, Изи бросается ему в объятия.

— Что ещё за херня? А горилла с волыной? Вы его видели? Или он тоже с вами?

Я предоставляю Изабелле право объяснить Нику всю ситуацию. Сейчас он нуждается в ней больше, чем в ком-либо. Сама же я оставляю их наедине и поднимаюсь в свою комнату.

М-да уж!

Ник правильно выразился, когда сказал, что в доме устроили погром.

Это же катастрофа!

Все тумбы и комод выпотрошены, вещи валяются по разным углам, на обоях и мебели повсюду печатными буквами нацарапаны неприличные выражения. Компьютерный стол сломан, а ящики от него вверх дном громоздятся на кровати, поверх скомканного и грязного постельного белья. Увидев, что даже сейф «с секретами» сейчас лежит на кровати, а не под ней, где ему законное место, я прихожу в ужас. Мне стоит только раз заглянуть внутрь, чтобы понять, чего в нём не хватает. Моего фотоальбома. Самой важной вещи в этом доме и самой дорогой моему сердцу.

Со слезами на глазах я принимаюсь рыскать по углам, в надежде найти хотя бы снимки родителей. Ищу под той же кроватью, и даже под ковриком, но обнаруживаю его на оконном подоконнике под сорванной занавеской. Прижав к груди фотоальбом, я заставляю себя немного успокоиться.

Устраиваюсь на полу и открываю его, чтобы убедиться все ли снимки на месте: детские фотографии, мой первый день в школе, а вот поездка к бабушке. Улыбаюсь, вспомнив тот чудесный день, когда папа учил меня кататься на велосипеде. В результате я «оставила» свои коленки на асфальте, но кататься так и не научилась. Переворачиваю на следующую страницу и улыбка, вызванная ностальгией, моментально сходит с моего лица.

На фотографии, где я изображена в обнимку с Хоуп, у меня почему-то вырезана голова. На всех последующих снимках, включая совместные снимки с Ником, идентичная ситуация. Абсолютно все фотографии, где мы вместе с Хоуп, испорчены.

Я ничего не понимаю.

Дойдя до последней страницы, я натыкаюсь на надпись, которая многое мне объясняет. Большинство вопросов отпадает, благодаря одной лишь фразе, написанной знакомым почерком: «Я ненавижу тебя! Надеюсь в твоей жизни будет такой же бардак! Хотя нет! Бардаком ты явно не отделаешься!»

Боже! Не может этого быть! Нет-нет-нет!

Она не могла этого сделать. Хоуп не могла оставить эти жуткие слова и испортить мой фотоальбом. Она ведь, как никто другой, знает, какую ценность он для меня представляет.

— Лекси, там цербер уже весь извёлся. Тебя одну ждёт! — неожиданно в комнате появляется Ник.

— Кто? — смотрю на него затуманенным взглядом.

— Твой новый бойфренд. Кто же ещё? По-моему, здесь только он походит под описание цербера, — пытается он каламбурить, но, заприметив мои слёзы, а затем фотоальбом в руках, принимает серьёзный вид и садится на корточки рядом со мной. — Эй, сейчас не время для слёз, сестрёнка. Ты выбрала не самый удачный момент, чтобы ударяться в воспоминания.

— Нет, Ник, ты не понимаешь! — мотаю головой из стороны в сторону, вытирая потоки слёз от обиды. — Это была Хоуп.