Нейтрально-враждебный (СИ) - Арьков Сергей - Страница 71

Сквозь пролом в стене Стасик наблюдал за тем, как Гамал удаляется от крепости. Его фигура становилась все меньше, пока полностью не растворилась в серости окрестного пейзажа. Стасик прислушался к воцарившейся тишине и зябко поежился. А ведь еще только день. Что же будет ночью?

Денек выдался пасмурным. Клубящиеся облака медленно, но верно, сбивались в плотную темную тучу. Стасик понадеялся, что хлынет дождь, и избавит его от необходимости таскать воду в огород, но чаяния его не сбылись. Туча-то собралась, но ни одной капли влаги с нее так и не упало. Постояв на месте и подождав чуда, Стасик ругнулся, и неторопливо побрел к колодцу.

Глава 38

День, проведенный в одиночестве, прошел буднично: до самого вечера Стасик добросовестно исполнял обязанности водоноса. Тучи над его головой сгущались все больше, и в тот момент, когда он уже закончил работу, оросив большую часть посаженных Гамалом культур, издали докатился рокот грома, а вслед за ним на землю упали первые капли дождя.

— Ну, спасибо! — сквозь зубы процедил Стасик, с ненавистью глядя в темнеющее вечернее небо. — Очень вовремя.

Он разогрел на печи остатки каши и поужинал. Снаружи быстро темнело. Поднялся ветер, в чьем протяжном завывании Стасику почудился зловещий голос подбирающихся к развалинам чудовищ. Дождь припустил сильнее. А когда тьма за окном на мгновение озарилась вспышкой молнии, Стасик невольно вздрогнул. Он подумал о том, что старику, бывшему сейчас на открытой местности, придется несладко в эту ночь. Но судьба Гамала волновала его не так сильно, как своя собственная. Страшась непогоды, и видя в ней предзнаменование чего-то зловещего, Стасик отправился в свою комнату, которую не планировал покидать до самого рассвета.

Лежа в кровати и прислушиваясь к приглушенному каменными стенами шуму ливня, Стасик честно пытался думать о чем-нибудь другом, но его мысли упорно, всякий раз, возвращались к таинственному соседу снизу. Что оно такое, это загадочное существо, запертое в подземелье в незапамятные времена? Гамал упоминал о том, что в далеком прошлом эта крепость принадлежала Ангдэзии. То есть, герои добра и света, защитники справедливости и непорочности, упекли кого-то в подвал, а после выбросили ключ. Ну, какие они добрые, эти герои добра, Стасик уже успел узнать на собственной шкуре. Раз уж эти герои не разглядели в Кольке садиста и подонка, то либо они отличались феноменальной близорукостью, либо не были так уж добры. А о том, как жестоко и несправедливо они обошлись с ним самим, Стасик предпочитал не вспоминать — стоило освежить в памяти свою бытность свинопасом, и душа рвалась на части от горя. Его, потенциального великого мага и латентного героя, безжалостно обрекли на крестьянскую участь. А Кольку, негодяя и мучителя, возвысили до звания паладина. И все же, даже такие скверные типы, как воины добра, едва ли стали бы запирать кого-то просто так, без веской на то причины. Наверняка внизу, за железной дверью, томился в неволе ужасный монстр, и лучше вообще не думать о нем, и уж тем более, никогда впредь не спускаться в подземелье.

Но хоть здравый смысл и призывал Стасика к этому, он никак не мог забыть слова, прозвучавшие там, во тьме, у самой двери. Монстр говорил человеческим голосом. А что, если….

Стасик перевернулся на другой бок, и строго запретил себе даже думать о подобных глупостях. Разве мало шишек он уже набил в этом мире? Не хватало еще поддаться глупому любопытству, и навлечь на себя очередную порцию бед и несчастий.

— А если не подходить к двери? — пробормотал он. — Если попробовать заговорить с этим существом издали? Наверное, это безопасно. Более или менее.

И тут же он стал убеждать сам себя, что данная затея ужасна, и ее нужно немедленно выбросить из головы.

— Гамал же приказал никогда не спускаться в подземелье, — припомнил Стасик. — Он ведь не зря это сказал. Значит, там опасно. Лучше этого и не делать.

Но любопытство оказалось сильнее чувства самосохранения. Стасик понял, что он просто не сможет уснуть, пока не проверит все сам. Грядущее дело не казалось ему сложным или рискованным. Он просто спустится вниз, и, не приближаясь к двери, попробует заговорить с тамошним обитателем. Если тот не отзовется, можно будет с чистой совестью махнуть на все рукой и забыть обо всем.

А вот как ему быть, если монстр все же отзовется, этого Стасик себе не представлял.

Вооружившись светящимся шаром, он побрел темными коридорами разрушенной крепости. Миновал огород, обильно поливаемый набравшим силу дождем, и отметил про себя, что завтра ему точно не придется таскать воду. Затем опять потянулись коридоры, древние и мрачные, погруженные в непроницаемую тишину, и вот он вновь оказался перед спуском в подземелье.

Достигнув вершины лестницы, Стасик замешкался. Самое время было одуматься и повернуть назад. Но им овладела какая-то отчаянная решимость, прежде не свойственная робкому школьнику. И вместо того, чтобы отправиться в свою комнату, он зашагал вниз по ступеням.

— Он мне все равно не сможет навредить, — шепотом убеждал себя Стасик. — Он ведь заперт. А дверь крепка, как и прежде.

Но чем глубже он спускался, тем слабее становилась его решимость. А когда впереди замаячил конец лестницы, Стасик был близок к тому, чтобы изменить свои планы и трусливо сделать ноги. Остановившись, он с минуту мешкал, но затем все же заставил свое тело двигаться вперед. Последние ступени проплыли под ним, и он вступил в короткий коридор.

Испускаемый шаром свет упал на поверхность железной двери. Та показалась Стасику еще страшнее, чем в прошлый раз. Таинственные символы ярко выделялись на ее темной поверхности. И стоило надолго задержать на них взгляд, как эти закорючки начинали дрожать, а затем приходили в движение. Одновременно с чем на Стасика наваливалась неприятная слабость, словно нечто извне пыталось подчинить его своей воли. Поэтому на дверь лишний раз он старался не смотреть.

Держась у самой лестницы, откуда наиболее удобно было начать осуществление тактического маневра под кодовым названием «паническое бегство», Стасик негромко позвал:

— Эй, ты?

Его дрогнувший голос глухо канул в тягучую тишину древних стен, и полностью растворился в ней. Ответа не последовало.

— Привет? — вновь позвал Стасик, в этот раз чуть громче прежнего.

И вновь ничего.

Но ведь не показалось же ему в прошлый раз. Он точно слышал здесь чей-то голос. Почему же сейчас ему никто не отвечает?

Стасик, впрочем, догадывался, почему. По всей видимости, он находился слишком далеко от двери. Чтобы быть услышанным, требовалось подойти чуть ближе. Требоваться-то требовалось, но что-то Стасику не очень-то хотелось этого делать.

Не сходя с места, он вытянул вперед шею, и задал глупый вопрос:

— Ты там?

Тишина в ответ.

Стасик оказался перед дилеммой: бросить всю эту затею и вернуться в свою кровать, или рискнуть приблизиться к двери на пару шагов. Пара шагов, это ведь пустяк. Она погоды не сделает. Если, конечно, речь не идет о прогулке по минному полю. Или по древнему сооружению, окутанному проклятиями и темными древними чарами. Потому что в таких интересных местах и одного шага может быть достаточно, чтобы он оказался последним событием в биографии.

Первый шаг дался относительно легко, а вот второй потребовал от Стасика всех его сил и всей храбрости. Ноги буквально приросли к полу и отказывались повиноваться. Страх удерживал их на месте лучше любого клея. И все же Стасик превозмог свой трусоватый организм. Два крошечных шага были сделаны. Он приблизился к двери сантиметров на семьдесят, а чувствовал себя так, будто только что одолел хворостиной двух драконов, подбил из рогатки три немецких танка, и спас из пожара пятьдесят человек.

— Доброй ночи, — произнес Стасик, уже не зная, что ему говорить. Он с трудом находил общий язык даже с обычными людьми, поскольку не имел реальных живых друзей и богатого опыта общения с ними. А сейчас ему предстояло наладить контакт с каким-то неведомым существом, которое может быть настолько же далеко от человека, как он, Стасик, был далек от таракана.