Нейтрально-враждебный (СИ) - Арьков Сергей - Страница 57

Стасик попытался выровнять дыхание и взять себя в руки. То, что с ним произошло, было ужасно, он сам еще не до конца осознал все это. Но он, по крайней мере, все еще был жив. А, значит, рано было вешать нос. Ведь этот мир — мир магии и чудес. В этом мире полно целителей, в том числе и настоящих мастеров своего дела. Наверняка кто-то из них сумеет исцелить его от всех этих ужасных недугов. Нужно только продержаться до тех пор, пока он не сможет получить квалифицированную медицинскую помощь.

И тут Стасика, как обухом по затылку, оглушило жуткое осознание: целителей в этом мире и вправду полно, но все они проживают либо в империи зла, либо в королевстве добра. А ему, Стасику, в обе эти державы вход отныне заказан. В Ангдэзии его считают предателем, и не сказать, чтобы не заслуженно, и едва он угодит в лапы добряков, те тотчас же вздернут его на ближайшем дереве. И в империю ему тоже лучше не возвращаться. Сбежав из черного замка, он, фактически, подписал себе смертный приговор. Если его поймает лорд Мортус, он, вместо лечения, устроит ему мучение, организовав бесплатную экскурсию в камеру пыток. И экскурсия эта будет посмертной.

— Скажите, — простонал Стасик, уже не сдерживая рвущихся из груди рыданий, — а меня можно вылечить?

— Вылечить, в смысле — полностью вылечить? — уточнил старик.

— Да. Чтобы я стал таким, как раньше.

— Ну, даже не знаю. Если все самые лучшие целители сфокусируют на тебе свою исцеляющую мощь, тогда, возможно, им удастся достичь подобного результата.

Именно этого Стасик и боялся. Собрать всех самых лучших целителей и заставить их лечить его — заведомо невыполнимая задача. Он и прежде был никем, а теперь вообще превратился в какого-то урода, которого забавы ради забьют камнями, едва он решит выйти к людям. Или посадят в клетку и станут возить по городам и весям, показывая его добрым людям за мелкую денежку. Как будто мало он в своей жизни хлебнул горя и позора.

— Ладно, давай-ка я помогу тебе встать, — предложил старик. — У меня там похлебка подоспела. Поешь и сразу взбодришься.

— Не хочу! — закапризничал Стасик. — Ничего не хочу. Оставь меня. Лучше бы ты дал мне умереть.

— Умереть-то никогда не поздно, — философски заметил старик.

Он ткнул Стасика в плечо, но тот ничего не почувствовал.

— Эй, не вешай нос, — посоветовал старик. — Все могло быть гораздо хуже.

Стасик так не считал. По его субъективному мнению с ним в этом мире произошли все самые ужасные вещи, какие только можно было представить. Вместо славы, могущества и женского обожания он стал изгоем, а теперь и вовсе превратился в какого-то мутанта.

— Вставай! — потребовал старик.

Он силой усадил Стасика, а затем помог ему встать на ноги. Ощущения при этом были чудовищными. Стасик совершенно не чувствовал свое тело. Вообще ни капельки. Чтобы не упасть, он попытался вцепиться в плечо старика, но непослушные руки промахнулись мимо цели и схватили пустоту. Стасик не удержался и заплакал от отчаяния.

— Ничего, ничего, — утешительно произнес старик, поддерживая его под руку. — Со временем обвыкнешься.

— Хочу домой! — рыдал Стасик, пока старик тащил его непослушное тело к костру. Он усадил его лицом к огню, а чтобы Стасик не опрокинулся на спину, подпер его сзади своим рюкзаком.

— Вот, держи, — предложил старик, протягивая Стасику миску, наполненную похлебкой.

Стасик попытался взять предложенное кушанье, но его непослушные руки упорно промахивались мимо цели. Наконец, он понял, что нужно не отрывать от них взгляд, визуально контролируя каждое движение конечностей. Это сработало. Он сумел принять чашку, целую секунду удерживал ее в руках, после чего уронил на землю. Густая похлебка с шипением выплеснулась в костер.

От отчаяния Стасик вновь расплакался.

— Как мне теперь жить? — бормотал он. — Как? Я даже тарелку взять не могу.

— Научишься, — заверил его старик. — Если будешь стараться.

Он внимательно посмотрел на Стасика из-под кустистых бровей, и спросил:

— А ты будешь?

— В каком смысле? — уточнил безутешный Стасик. — Что вы имеете в виду?

— Ну, просто если ты не намерен жить дальше, я не вижу смысла с тобой возиться. Мне, признаться, требуется помощник по хозяйству. Возраст уже не тот, чтобы все поспевать. Останешься со мной, и будешь помогать, я тоже помогу тебе, чем сумею. Но если твоя нынешняя форма существования не устраивает тебя настолько, что ты твердо намерен отказаться от борьбы за жизнь, скажи об этом сейчас. Я просто оставлю тебя здесь. Или же могу дать тебе надежный яд, он убивает быстро и почти безболезненно.

Стасик испугался.

— Не надо яда! — быстро выпалил он. — И бросать меня тоже не надо. Я жить хочу. Просто, я не знаю, как буду жить в таком виде.

— Как-нибудь будешь, — усмехнулся старик. — Так ты идешь со мной?

— Иду, — обреченно проронил Стасик.

— Ну, тогда давай знакомиться. Меня зовут Гамал. А ты у нас кто?

Стасик громко шмыгнул носом и назвал свое имя.

Глава 31

У костра они просидели до рассвета. Поскольку Стасик так и не сумел взять свои непослушные конечности под контроль, Гамал, сжалившись над ним, покормил нового знакомого с ложечки. Стасик покорно глотал похлебку, не чувствуя ни ее вкуса, ни запаха. Он лишь смутно ощущал, как что-то вязкое стекает вниз по пищеводу, и только. Приговорив целую тарелку, он не почувствовал сытости, точно так же, как до этого не чувствовал голода.

Ближе к утру Стасик немного успокоился. До полного примирения со своим новым состоянием было еще далеко, Стасик осознавал, что на это уйдут недели, если не месяцы, но больше его, хотя бы, не трясло от страха, что уже радовало. К тому же новый знакомый пообещал оказать ему всю возможную медицинскую помощь. Трудно было сказать на глаз, многое ли мог сделать Гамал на этом поприще. Стасик, по большому счету, вообще ничего не знал об этом человеке. И человеке ли? Выглядел Гамал как мужчина лет шестидесяти, но на деле он явно был моложе. В заблуждение вводила его внешняя неряшливость. Длинные седые волосы и густая борода превращали его в старца. Одежда выглядела ветхой и поношенной, но не вся. Из-под широких, покрытых заплатками, штанин выглядывали отличные, совсем новые, сапоги. А еще его то ли халат, то ли пальто, в общем — верхняя одежда, которую Стасик так и не сумел классифицировать, была перехвачена в талии очень недурным ремнем, широким, новым, дорогой работы. Откуда у этого бомжеватого бродяги взялись новые сапоги и новый пояс? Он мог либо купить их, либо украсть. А поскольку Гамал не производил впечатления кредитоспособного человека, вариант оставался всего один.

Все время до рассвета Стасик подвергался интенсивному допросу. Гамал оказался ужасно любопытным, и расспрашивал его обо всем. При этом интересовала его именно личная жизнь Стасика, его, так сказать, биография. Когда же Стасик вскользь упомянул о разрушении Форинга лордом Мортусом, Гамал воспринял эту новость равнодушно.

— Они постоянно дерутся, — заметил он пренебрежительно, имея в виду империю зла и королевство добра. — С незапамятных времен. Я уже давно перестал обращать на это внимание.

Когда разговор коснулся темы войны, Стасик с содроганием вспомнил о том, что где-то здесь, поблизости, в яме лежат трупы убитых людей и гоблинов. Он спросил Гамала, не натыкался ли тот на это маленькое поле боя.

— О них не волнуйся, — ответил старик. — Я всех прикопал.

— Это было очень человечно с вашей стороны, — пробормотал Стасик.

— Дело не в человечности. Падаль способна привлечь незваных гостей. Я приял некоторые меры, чтобы обезопасить наш лагерь, но запах поживы может оказаться сильнее их. В этих землях водится много опасных существ.

— Знаю, — буркнул Стасик.

— Нет, не знаешь. И никто из тех молодых дураков, что ходят сюда, как за покупками, не знают. Те монстры, что бегают по поверхности, это ерунда. Куда опаснее иные, что таятся в недрах земных, выжидая своего часа. И когда он пробьет, мало не покажется никому.