Гимназист (СИ) - "Vells" - Страница 32

Ходит слух, что Император хочет вернуть в Петербург дворянские рода, что сейчас в опале после Остроговской смуты. Дабы заручиться их силой и поддержкой в случае чего. С ними, как нам известно, уже ведётся определённая работа.

К тому же наблюдается резкий всплеск активности подпольной организации клан Люди Анархии. Как нам стало известно, они настолько окрепли и продвинулись в своей организационной работе, что уже проникли во многие учреждения и даже гимназии.

— Мне пока нет дела до этих людей, — отмахнулась Мария Павловна. — Что удалось выяснить по делу моего крестника?

Пожилой мужчина встал со стула и размял затёкшие ноги.

— Все, так как вы и думали княжна. Это дело рук князя Мельникова. Муж матери Николая решил не ждать до окончания учёбы пасынка, и подстраховаться, дабы не отдавать обратно все, что он прибрал на время несовершеннолетия у вашего крестника.

Нанял он людей, как мы выяснили из клана Красных полей. А они пока ждали свою цель, ещё пощипали местный люд. На данный момент Мельников затаится.

— Мы тоже должны пока выждать паузу. Хотя так хочется оторвать голову этому мусору в княжеском облачении. — Отстранённо протянула Мария Павловна.

— Как пожелает княжна. — Поклонился граф.

— А что насчёт Оражена? — Переключилась женщина на новую тему разговора.

Роман Алексеевич вновь присел на стул, и закинул ногу на ногу.

— Мы проверили вашу наводку по тайной канцелярии. Оражен действительно завербован. Однако его забраковали, и его личное дело дальше комиссии не пошло. В доступе ему отказано, а сам он для них стал неким приобретением, с которым не знают что делать. Думаю, когда понадобится, его разменяют в темную, дабы спутать чьи-то карты. На данном этапе его дело в архиве. Какие по нему будут распоряжения?

— Как какие? — улыбнулась добродушной улыбкой Мария Павловна. — Мальчика надо вызволять. Он вскоре станет весьма непоколебимой колонной, и я хочу, чтобы эта колонна держала свод Николая. Особенно когда грянут перемены в империи.

Когда большая перемена закончилась, я как все учащиеся вернулся в класс, чему был весьма рад.

Всю прогулку я только и делал, что делал вид, словно не понимаю жестов и намёков девушек выражающие их намерения сблизиться со мной ещё ближе.

Всех дальше в своих намёках зашла Катерина. Девушка, весьма умело выбрав время, запнулась и повалилась в мою сторону, буквально упав мне в руки.

А потом, сетуя на головокружение ещё с полминуты провела в моих не до объятьях, старательно трясь об меня своей грудью.

Тогда я невольно вспомнил слова Николая, о его желании стать хоть на месяц гимназистом. От чего пока я придерживал Катерину, моя рука так же словно невзначай мимолётно провела исследование упругих ягодиц девушки.

Это конечно не осталось незамеченным, от чего гимназистка лукаво мне улыбнулась и, отстраняясь, выразила своё желание после окончания уроков продолжить нашу прогулку.

Я же уклончиво ни сказал не да, ни нет, после чего покинул общество девушек.

Уроки пролетали один за другим, а так как на сегодня у меня были только умственные занятия без уроков связанных с родовым даром и прочим, я решил после окончания учебного дня самостоятельно потренироваться вдали от суетливых гимназистов.

Пока шли уроки и короткие перемены, я наблюдал за людьми, и подмечал, что уже не было той первичной неловкости между парнями и девушками, а также я подмечал огромное количество видимых синяков и ссадин на гимназистах.

К тому же мной были отмечены уже практически сформировавшиеся компании и группы в основном по социальному статусу, либо по принципу силовой основы коллектива в окружении более слабых приспешников.

Когда последний урок кончился, я неспешно покинул учебный класс, и направился на выход.

Уже смеркалось, а лёгкая изморось не располагала для размеренных прогулок по аллеям Николаевской гимназии.

Но стоило мне дойти до центрального здания Гимназии, как меня окликнули со стороны беседок.

Я остановился и, повернувшись на голос, увидел, как ко мне приближалась Мария Павловна в обществе бравого усатого мужчины в сером костюме.

— Григорий Александрович, — улыбаясь, подошла ко мне княжна. — Рада, что не пришлось вас долго искать.

Я поклонился, как подобало этикету.

— Ваша светлость.

— Полно вам Григорий, — словно заигрывая со мной, произнесла с нотками смеха Худалова. — Мы уже отнюдь не посторонние люди. Позвольте вам представить граф Бланский Олег Аркадьевич.

— Рад знакомству граф. — Учтиво кивнул я Олегу Аркадьевичу.

— А это Оражен Григорий Александрович. Я вам сегодня про него рассказывала, — обратилась к своему спутнику Худалова.

Мимо нас прошла компания девушек, в рядах которой оказались и мои недавние знакомые.

Гимназистки украдкой кидали на нас удивлённые взгляды, слегка замедляясь, идя по своим делам.

— Наслышан о вас юноша от Марии Павловны, — улыбнулся мне граф. — Признаться давно я не слышал столь лестной похвалы о ком-то из уст княжны.

Я придал своему лицу лёгкое смущение, смотря на своих собеседников, а княжна произнесла:

— Григорий. Я искала вас по такому вопросу. Вы ещё не в курсе. Но вскоре в гимназию придёт распоряжение о канцелярской практике. А вместе с ней и комиссия, которая должна решить, кого и куда из гимназистов причислить. За разговором с навестившим меня Олегом Аркадьевичем, который также член этой самой комиссии, об этом грядущем событии, я упомянула вас, и граф любезно предложил устроить вам распределение в полицейскую канцелярию в Петербурге. Я думаю это замечательное начало карьеры. Что вы на это скажете Григорий?

Я посмотрел сначала на бравого мужчину, который с интересом смотрел на меня, а мотом и на княжну, припоминая старую аксиому бизнеса — связи решают всё.

— О таком и мечтать не мог, — улыбнулся я скромно, дворянам. — Если всё зависит от моего решения, то я согласен.

Глава 13 Отзвуки вальса под шум боя.

Первые дни декабря обрушились на Николаевскую гимназию порывистым ветром и обильными снегопадами.

Конечно, гимназистам уже давно выдали тёплую одежду, но даже она не спасала от скрипучих морозов, подкравшихся к первым числам зимнего месяца. От чего учащиеся в этом заведении всё меньше времени проводили на улице, и всё больше облюбовывали холлы и коридоры учебных строений.

После предложения княжны Худаловой о практики в полицейской канцелярии, пролетел незаметно октябрь, и словно миг расплылся ноябрь.

Всё это время я тренировался и учился, а так же постигал свалившиеся на меня дополнительные внеклассные занятия.

Как и говорила Мария Павловна, через сутки после нашего вечернего разговора, в гимназию приехала комиссия из Петербурга, и с её появлением в учебном заведении развернулась нешуточная работа.

Комиссары на второй день развернули в стенах гимназии свой мини штаб, и приступили к изучению дел гимназистов.

Вместе с этим уже на третьи сутки учащихся начали вызывать, на так сказать собеседования, после которых у гимназистов могло прибавиться внеклассных занятий.

Я же удостоился сразу нескольких дополнительных занятий.

Во-первых, теперь я должен был посещать уроки по фехтованию саблей, в общей сформированной группе из таких же гимназистов первого старшего года обучения.

Во-вторых, меня засунули на занятия по уголовному и административному праву, которые также были сформированы комиссарами. Вот только на эти занятия уже сгоняли гимназистов со всех годов обучения, что было, по меньшей мере, странно.

Ну и в-третьих, не пойми почему, мне пришлось окунуться в изучении придворного этикета.

Когда мне об этом сообщил граф Бланский, я удивился, а княжна Худалова любезно предложила свои услуги, в оказании данного образовательного процесса.

Как тогда сказал Олег Аркадьевич, в Петербурге работа дознавателя и даже констебля требует познания норм этикета. Ведь зачастую приходится иметь дело с высокопоставленными лицами столицы, а там одно неверное слово может перечеркнуть карьеру любого молодого дарования.