Венецианский альбом - Боуэн Риз - Страница 83

Как только закончилась война, я попыталась найти Ханни. Я вступила в организацию, помогавшую детям-беженцам, но среди этих ребятишек почти не было евреев. Казалось, все они исчезли с лица земли. Прошло совсем немного времени, и мы услышали названия «Освенцим», «Треблинка», «Берген-Бельзен». Тогда мы всё поняли. У нас уже не осталось слез, мы выплакали их все.

Я не поехала в Англию сразу после окончания войны. Вначале надеялась найти Ханни, а потом, осознав ужасную правду, хотела сделать что-нибудь полезное — чтобы хоть как-то искупить нарушенное обещание, ведь я поклялась Ханни сберечь ее и не сберегла. Но я стала писать домой. Мама была счастлива получить от меня весточку, ее порадовало, что я работаю с беженцами в Швейцарии. Она вбила себе в голову, что я провела там всю войну, и слала мне длинные письма, расписывая, как они в Англии настрадались, пока я жировала на швейцарском молоке и сливках. Я не собираюсь выводить ее из заблуждения. Еще я решила, что не вернусь к преподаванию. Каждый раз при взгляде на девочек я вижу Ханни и думаю о том, что не смогла ее спасти. Я молюсь о том, чтобы у Анджело все было хорошо, но никогда не вернусь в Венецию, чтобы увидеть это своими глазами. Я никогда больше туда не приеду, слишком много там живет болезненных воспоминаний, лучше открою новую главу в жизни, стану новым человеком — этаким манекеном с запертым на замок сердцем. И еще я поняла, что больше не хочу рисовать.

Я думала сохранить эти записи, но теперь поняла, что не хочу, чтобы кто-нибудь узнал их содержание. И сама уж точно никогда не соберусь все это перечитать. Читать стоит лишь истории с хорошим концом. Поэтому я решила, что, как только мы пересечем Ла-Манш, я порву дневник и выброшу клочки в море, будто этой главы моей жизни никогда не существовало.

Глава 47

Постскриптум. Каролина. 2001 год

Самолет набрал скорость, поднялся в воздух и накренился в повороте. Внизу Каролина увидела всю Венецию — она раскинулась, как на карте, башня вздымалась над куполами собора Святого Марка, сверкали каналы, разделявшие город на маленькие островки внутри острова. Там в Дзаттере остался дом с ее квартирой, ожидавшей возвращения хозяйки.

Каролина разрешила себе хотя бы ненадолго почувствовать себя счастливой. Лука прав, пришло время новых начинаний. И у нее были подозрения, что к одному из этих начинаний имеет отношение и он сам. Сейчас она летела домой, в Англию, но Лука должен был к ней присоединиться. Он уже купил им обоим билеты в Нью-Йорк и забронировал номер люкс в «Плаза». Когда Каролина предложила внести свою долю, он со смехом отмахнулся и сказал:

— Деловые расходы.

Еще приятнее вся эта история становилась и потому, что в последние несколько дней на электронную почту пришло несколько писем от Джоша.

Кара, я пытался с тобой связаться, — говорилось в одном из них. — Твоя бабушка сказала, что в Италии твой телефон не работает. Это правда или ты просто не хочешь со мной общаться? Пожалуйста, ответь.

В другом письме было:

Кара, нам нужно поговорить. Я не уверен, как тут все у меня сложится. Судя по всему, комиссионные мне больше не полагаются, а вечно жить за счет Дезире я не могу. И, если честно, не уверен, что хочу остаться здесь навсегда. Здешняя жизнь невероятно фальшива, какое-то постоянное шоу. Позвони мне, как вернешься в Англию. Ты же скоро уже там будешь, правда?

Самолет выровнялся, погас значок «пристегните ремни». Глядя в иллюминатор, где под крылом плыли пушистые облака, Каролина с ошеломляющей ясностью поняла, что не хочет возвращения Джоша. Он сказал, что женился на ней лишь потому, что счел подобный поступок правильным. Возможно, с ней произошла та же история. Она думала, что любит Джоша, но ей было всего двадцать лет. Что можно знать в этом возрасте о любви? Или о жизни? Вначале женская школа-интернат, потом колледж, всегда в безопасности, всегда в стороне от житейских невзгод. Она просто не была готова ни к замужеству, ни к долгим, серьезным отношениям. Их с Джошем связывал лишь Тедди. А теперь они оба повзрослели, пошли разными путями, и она готова двигаться дальше.

Возможно, этот новый путь приведет к Луке и к тому, чтобы жить на две страны, проводя какое-то время в Италии. Каролине было ясно, что принимать окончательное решение пока рано, но как здорово снова гадать о будущем и мечтать! Может, она вернется к дизайну одежды, или попробует себя в искусстве, или просто будет сдавать на большую часть года свою венецианскую квартиру и наслаждаться жизнью. Не этого ли, случайно, хотела двоюродная бабушка Летти, оставляя ей картонную коробку?

«Мой Анджело», — сказала она перед смертью. Не «Микеланджело», а «мой Анджело». Может быть, на самом деле бабушка Летти хотела, чтобы Каролина прожила ту жизнь, в которой ей самой было отказано? Нашла Анджело? Нашла свое счастье? А может быть, она даже знала о Луке и надеялась… Каролина улыбнулась про себя.

— Я сделала это, бабушка Летти. Все вышло так, как тебе хотелось, — прошептала она.

Потом вытащила из-под сиденья рюкзак и достала из него свернутые в трубочку рисунки. Она до сих пор гадала, почему Джулиет сочла именно эти наброски особенно ценными и припрятала, в то время как другие, ничуть не хуже, остались на виду. Каролина принялась разворачивать их один за другим и вдруг замерла, вгляделась, нахмурилась. Перед ней был рисунок, вернее, даже черновой набросок, но при этом явно сделанный не бабушкиной, а куда более опытной рукой. Возможно, это копия? Оттиск? Но нет, она отчетливо видела, как пропечатались на старой бумаге чернила, местами впитавшись в нее особенно глубоко. А в нижнем уголке обнаружилась подпись: «Пикассо».

— Рисунки, — шепнула самой себе Каролина.

Бабушка Летти отправила свою внучатую племянницу на поиски рисунков. Неизвестно, как ей удалось стать обладательницей подобных сокровищ, но дело явно было в них. Если рисунки действительно принадлежали двоюродной бабушке, Каролина может невероятно разбогатеть. Тут ей вспомнилось попавшееся в дневнике мимолетное упоминание о том, что графиня Фьорито, с ее собственных слов, позировала в юности некоторым великим художникам и в качестве благодарности получала от них в подарок рисунки. Может, сейчас Каролина держит в руках именно их? Может, графиня подарила их двоюродной бабушке? С этим нужно будет разобраться, но Лука наверняка поможет.

Каролина уже не могла дождаться, когда покажет Луке эти рисунки. И когда снова увидит самого Луку. А еще она вообразила, каким станет лицо Джоша, когда она вместе с Лукой прибудет в Нью-Йорк, чтобы забрать Тедди домой.

Благодарности

Как обычно, я хочу сказать спасибо Даниэль и всей прекрасной команде издательства «Лейк Юнион», а еще Мэг, Кристине и сотрудникам литературного агентства Джейн Ротросен. Сердечная благодарность Клэр, Джейн и Джону, которые всегда делились со мной ценными идеями и информацией.

Спасибо работникам библиотеки Коррер на площади Святого Марка, которые с воодушевлением взялись за поиски материалов и отыскали их куда больше, чем можно использовать в книге.

Венеция всегда занимала особое место у меня в сердце еще с подростковых времен, когда мои родители снимали маленькую виллу в Тревизо в получасе езды от города. Они переезжали через дамбу, припарковывали машину и выдавали нам с братом немного денег со словами: «Увидимся в пять часов», а потом мы могли свободно бродить по Венеции, исследовать ее, покупать себе джелато. С тех пор я возвращалась туда много раз, в том числе прошлым летом, когда прочла множество исторических книг в библиотеке музея Коррер. И каждый раз от этого города у меня перехватывает дыхание. Воистину, его можно назвать ла Серениссима.

Об авторе

Риз Боуэн — автор более сорока романов, в числе которых «Залив Ангелов», «Терпкий аромат полыни», «Золотой ребенок Тосканы», а также книга о Второй мировой войне «На поле Фарли», ставшая лауреатом премий «Макавити», «Лефт Кост Крайм» и «Агата» за лучший исторический детективный роман. На сегодняшний день книги Боуэн завоевали двадцать престижных литературных наград, переведены на множество языков, у них есть поклонники по всему миру. Британка по рождению, Боуэн живет то в Калифорнии, то в Аризоне. Больше узнать о ней можно на сайте www. rhysbowen. com.