Наш секрет (СИ) - Джокер Ольга - Страница 68

— Когда?

— Сука-а! Удушишь! Руки убери! — Варламов отчаянно машет конечностями и кривит лицо.

— Когда, блядь, она дала согласие?

Я хорошенько встряхиваю Давида. Хочется больше, но мне нужно, чтобы его рот говорил. Сейчас и немедленно.

— Вчера вечером, — сдавленно отвечает "товарищ" спустя несколько секунд. — Саша дала согласие на свадьбу, а сегодня утром они с Николаем уехали на отдых в санаторий. Не спрашивай в какой именно — я понятия не имею!

Глава 72

Заглушив двигатель у подъезда пятиэтажки, я успеваю переговорить с Алиной.

Сначала она напрочь игнорит мои звонки, затем пишет сообщение, чтобы раз и навсегда отвалил. Мобильный едва не разлетается на кусочки, когда я сжимаю его пальцами и набираю Григория Анатольевича. Срочно требую Алину к телефону. Когда она наконец отвечает, чудом не лопается моя последняя нервная клетка.

Требуя детальный пересказ тех самых двадцати восьми секунд, недоумеваю, почему Саша настолько остро отреагировала? Для меня очевидно, как белый день, что Алина явно не здраво мыслила. Почему же этого не поняла Златовласка? Зачем вспылила? При чем настолько сильно!

— Она сказала, что ей плевать, чем мы с тобой занимаемся, — изрекает победоносным голосом Алина. — Делай выводы, Северов. Ей на тебя пле-вать!

И на этом бросает трубку.

Чушь. Просто чушь! Не могла она так. Не могла!

Меня никогда в жизни не бросали. Вот вообще никогда. Теперь же я в полной мере ощущаю просачивающуюся в организм боль, безысходность и отрицание. С каждой секундой сильнее. До дикой ломоты в костях, до кровоточащих язв на сердце.

Саша согласилась выйти замуж за другого.

Саша. Моя Саша. Согласилась выйти замуж. Не за меня.

Скрипнув зубами, я раздраженно ударяю ладонями по рулю. А что же тогда между нами было? А, блядь? Ну, что?

На ускоренной перемотке прокручиваю наши разговоры и совместные ночи. Сашка никогда не признавалась мне в любви. Ни разу. Даже в порыве чувств, когда полностью отпускала себя и бурно кончала. Когда шептала моё имя, льнула всем телом. Обнимала, отвечала на поцелуи и ласки.

Она ни разу не намекала, что будет в будущем. Уедет со мной, если попрошу? Останется? Выберет меня или семью? Ей нравилось быть со мной в настоящем. И скрывать отношения.

Неприятно скривившись, потираю пальцами переносицу. Мне всегда было легко и просто говорить правду в лоб. Люблю, ненавижу, презираю, не доверяю. У Саши с этим сложнее. Но клянусь, когда она смотрела на меня, то я бывало думал, что это и есть та самая взаимность. Её глаза вместо неё говорили.

Мой зам выходит из подъезда, накинув на голову капюшон. Дождь моросит, он щурится. Моргаю ему фарами и завожу двигатель.

— Добрый вечер, Иван Степанович. Как дела?

Олегович садится на пассажирское сиденье, пристёгивает ремень безопасности и лишь потом тянет руку в знак приветствия. Я не отвечаю.

— Дим, объясни мне, дебилу, что я попросил делать, пока меня нет?

Слышу тяжелый вдох.

— Я всё помню. С Александрой мы держали связь постоянно. Вчера она отзвонилась и сказала, что вместе с матерью и отцом едет к Варламовым.

— С матерью? — настораживаюсь я. — Она же вроде в больнице лежит.

— Может выписали? Но, честное слово, так и сказала: с мамой и папой.

Делаю глубокий вдох, ощущая как каждый новый глоток кислорода разъедает лёгкие. Я ведь почему не потащил Сашу с собой в столицу… Думал, что болеющая мать нуждается в присутствии дочери. Это была одна из основных причин почему билет на самолёт я без раздумий купил один. Теперь выясняется, что мать жива-здорова. Без проблем поехала к Варламовым на сектантские сборы.

— Потом поступил звонок от вас, — поясняет Дмитрий Олегович. — Срочный приказ — вывезти товар со склада. На несколько часов я просто выпал из жизни, а когда набрал Александру, то услышал, что абонент вне зоны доступа.

— Где живут её родители? Указывай дорогу.

— Эм-м… Иван Степанович, мне кажется, что это лишнее… Просто стоит смириться и принять тот факт, что женщина выбрала другого. Такое тоже бывает в жизни.

— А мне кажется, Дим, что ты дохера болтаешь и не по делу.

Мы едем молча и прямо. Олегович сейчас намекает на то, что мне показалось? Что я всё придумал? Что целоваться с Николаем Сашке было приятно?

— Сворачивайте влево, — начинает указывать дорогу зам. — Ага. Теперь прямо до последнего дома.

Я торможу у полуразвалившейся изгороди и выхожу на улицу. Дом старенький, с покосившейся крышей. Одноэтажный. На стенах потрескавшаяся побелка. Во дворе, конечно же, сторожевая собака и это немного сбивает с меня спесь.

— Олегович, у тебя есть что-то съедобное? — спрашиваю у зама.

— М-м. Мятная конфета.

— И больше ничего? — разочарованно окидываю его взглядом.

Дмитрий Олегович похлопывает себя по карманам и радостно улыбается.

— О, стоп! Есть! Молочная шоколадка с цельным фундуком.

— К девушке собрался, что ли? — усмехаюсь в ответ.

Дмитрий Олегович смущается и перетаптывается с ноги на ногу.

— Ага. Ольга Николаевна, соседка моя, попросила починить ноутбук… Я в магазин сгонял, затем вернулся. А тут вы позвонили.

— Давай сюда свою шоколадку. И в следующий раз не будь жмотом — всё-таки зарплату получаешь приличную.

Несмотря на то, что я, должно быть, нарушил грандиозные планы своего зама, он достает из кармана куртки плитку дешёвого шоколада и протягивает мне. Справившись с упаковкой, открываю калитку и ступаю на выложенную из брусчатки дорожку.

Собака достаточно крупная, чёрного окраса. В момент, когда я вхожу на чужую территорию, она срывается с цепи и внатяжку ко мне подбегает. Она не лает, но злобно рычит и скалится. Меня мигом в пот бросает, а руки не слушаются. С горем пополам, я отламываю кусок шоколада и бросаю его собаке. Она утихает, начинает принюхиваться. Пользуясь возможностью, я прорываюсь к дому и стучу во входную дверь.

Мне открывают через минуту или две. На пороге стоит Олег Борисович. Я прекрасно запомнил его со Дня рождения Давида. Да и думаю, что он меня тоже. После упрёков Саши, что отца, отличного специалиста, зря сократили, я попросил Дмитрия Олеговича поспособствовать решению недоразумения. Теперь отец Златовласки трудится в цеху, как и раньше.

— Добрый вечер, Иван Степанович, — удивленно рассматривает меня мужчина. — Вы случайно не ошиблись адресом?

— Нет, Олег Борисович, не ошибся. Я Сашу ищу. Не подскажите её местонахождение?

Мужчина медлит. Потирает ладонью отросшую щетину, смотрит мне в глаза. Алкоголика, даже бывшего, всегда можно вычислить из толпы. Лицо и глаза покрывает капиллярная сетка, хорошо видны поры и одутловатость.

— Зачем она тебе?

— Поговорить. Срочно.

Олег Борисович откашливается и качает головой. В глазах смятение, шок. Он открывает было рот, чтобы что-то сказать, как из глубины дома доносится женский голос.

— Олежка! Кто там?

— Это к Саше, — отвечает мужчина, обернувшись и нарушив наш зрительный контакт. — Ищут её.

— Кто, чёрт возьми?

Рядом с высоким мужем появляется низкорослая женщина с заостренными чертами лица и седыми волосами, собранными наверх. Отмечаю про себя, что Сашка на родителей не похожа. Она у меня другая: мягкая, утонченная, безумно красивая.

Мать Златовласки скользит по мне взглядом с головы и до ног и поджимает губы в тонкую линию.

— А не надо искать Сашу, молодой человек! — повышает голос. — Она замуж собралась за хорошего мужчину. Забудьте, прошу. Это была глупейшая ошибка со стороны моей девочки. Никогда к нам больше не приходите!

— Извините, вас как зовут? — обращаюсь к матери Саши.

— Зоя Александровна я!

— Зоя Александровна, скажите мне, пожалуйста, где находится ваша дочь? Просто адрес. Дальше я с-сам разберусь, стоит ли мне приходить к вам ещё.

Я делаю глубокий вдох, набираю в лёгкие много-много воздуха. Это очень херово, но я заикаться начинаю. Абсолютно неконтролируемый процесс. Всё потому, что моя уверенность в собственных силах тает с новым разговором. Какого-то чёрта каждый пытается меня убедить в том, что Сашу я ищу напрасно.