Он – моя тайна - Лейк Оливия - Страница 3

Влада прикусила губу и ко мне вплотную приблизилась. Светлые волосы намокли, облепляя стоячие сиськи, голубые глаза лихорадочно блестели, а розовый язык призывно по губам прошелся. Мачеха что, соблазняет меня?!

– Макс, ты мне так нужен… – сосками потерлась о мою грудь. – И я тебе… – за член схватила и с довольным стоном по стволу провела. – Какой большой и жесткий.

– Пошла отсюда, – я резко убрал проворные пальцы, опытно надрачивавшие мне. – Вали.

– Нет! – Влада кинулась ко мне. – Ты тоже хочешь!

Блядь, я думал о неверной любимой и возбудился. А Влада… Пиздец, мне двадцать и передо мной красивая, молодая, сексуальная баба! Просто фак!

– Вон пошла! – я отодрал ее от себя, но она снова рванула, за шею обняла, ногами бедра обвила.

– Нам надо это… Обоим надо… – и влажной промежностью от стоячий хер потерлась, насаживаясь горячей щелью. Блядь. – Ты мне так нужен, Максим. Я постоянно думаю о тебе… Только о тебе…

Обо мне… Нужен я…

Ядовитый хмель расползался по венам, порочное, непрошеное вожделение вскипело на самом конце. Может, Дина сейчас так же извивается и стонет, только не со мной. Не со мной.

Я впечатал влажное тело в жемчужную ребристую стену и агрессивно до упора вошел в нее. Без прелюдий и нежности. Никакой заботы, чистая похоть. Кто успел, тот и кончил.

– Да, да, да… – выкрикивала Влада, потом с поцелуями полезла. Я отстранился, ладонью рот закрыл, чтобы не орала. И долбил. Тупо долбил. И ей, кажется, нравилось. Вся сжалась вокруг ствола, напряглась как пружина и выстрелила, ослабев разом. Я резко член вынул и отпустил ее, позволяя сползти по стене на ватных ногах. Мне хватило двух быстрых движений рукой, и оргазм выжал меня до капли, прямо на грудь моей, блядь, мачехи.

– Максим…

– Пошла вон. – Я остался стоять, руками в стену упершись. Какой же пиздец.

– Макс… – Влада со спины обнять попыталась.

– Пошла вон!

Я рукой ударил по крану, включая ледяную воду, и лбом о прохладный кафель потерся. Как отцу в глаза смотреть?! Как?! Хорош сынок. Мачеху поимел. Или она меня? Влада та еще штучка-дрючка. Ко мне присматривалась, а может, и к охранникам, чтобы щель почесали. Но с ними у нее вряд ли выгорит – дядь Толя за отца порвет. Я тоже, только теперь «рвать» нужно меня.

Какой день у меня вышел: потеря на потере. Просто тлен. С Диной у меня все, олимпиада теперь нахер не нужна, в этом доме больше не появлюсь – ничего меня не держит в этой стране. Валить надо. Я лбом ударился о плитку: все не так. Все на дне. Полный ахтунг.

Я накинул полотенце на бедра и в спальню вышел. Заснуть бы и проснуться в царстве розовых, блядь, единорогов. Я взгляд на кровать перевел и охуел повторно. В моей вселенной единороги начали блевать радугой и прямо на меня.

– Что в моем приказе убираться тебе не понятно? – отчеканил я. Влада только лениво потянулась, выгибаясь кошкой в течке. Ноги призывно раздвинула, и руку запустила, поглаживая себя, а сама в глаза смотрела. Довольная. Больше не было заботливой молоденькой мачехи, лебезившей перед сыном новоиспеченного мужа. Передо мной появилась расчетливая самоуверенная стерва. Неужели думает, что поймала меня на жопу и сиськи?

– Игорь проспит до утра. У нас много времени, – промурлыкала и пальцем поманила.

– Ты реально дура? – я действительно удивлен. А говорят еще, мужчины думают членом. – Нахер пошла!

– Максик, перестань играть в благородство: что было, то было. И будет еще. Нам ведь обоим понравилось.

– Ты правда думаешь, что ёбаря нашла? – саркастично поинтересовался и сбросил полотенце. Голубые глаза загорелись, но мне не интересно сейчас. Я схватил джинсы и натянул, затем футболку. – Завтра папа все узнает, так что иди вещи пакуй.

Влада резко села: флер томной сексуальности слетел тут же, сменяясь обескураженностью.

– Ты не посмеешь! Игорю нельзя волноваться после операции!

– А жениться на шлюхе можно? – усмехнулся я.

– В эту шлюху ты пять минут назад с большим удовольствием член вставлял! – едко огрызнулась она, затем серьезной стала: – Если расскажешь, я мужу наговорю такого… – и бровь вздернула. – Ты домогался меня с самого первого дня, а сегодня, пока отец спал, изнасиловал.

– А-ха-ха! – я даже рассмеялся. У меня тут цирк с медведями и цыганами! По-русски так: топорно, но весело. – Говори. Слово единственного сына против слова шалавистой женушки.

Влада шумно вздохнула, а глаза забегали в поисках контраргументов. Папа, конечно, сдал после болезни: крупный сильный мужчина и такой удар ниже пояса – рак простаты. Наверное, поэтому не просто увлекся, а женился на доброй и ласковой медсестричке-практикантке. В Швейцарию увез ушлую молодку. Вот только отец у меня человек жесткий и ревнивый. Шаг вправо, шаг влево – без суда и следствия. Женщин это касалось в первую очередь.

– За что ты так со мной? – упрекнула она. – Я просто хочу мужчину, секса хочу! Я молодая еще, мне нужно!

– Нужно было замуж выходить за молодого и здорового. – Я пожал плечами. – Разводись и ищи помоложе, потолще, жестче, – издевательски напомнил ее слова.

– Я нужна Игорю. Я помогаю и забочусь о нем, – она поднялась и ко мне подошла. – И о тебе буду, – томно выдохнула, к паху потянулась. – Нам хорошо вместе будет… – на колени опустилась и щекой о ширинку потерлась. – Я такие штуки ртом делаю, м-мм… Твоим малолетним соскам и не снилось.

Рот дернулся в кривой усмешке, а кулаки непроизвольно сжались. Дину вспомнил. Ей просто рядом можно было стоять, и я уже кончить мог. Никакой эквилибристики не нужно и горловых отсосов. Хотя трахалась она с чувством и толком. Хороша сучка.

Я прихватил светлые волосы и вздернул на ноги.

– Советую тебе испариться. У тебя ночь в запасе, – и выволок ее за дверь. Как есть. Пусть шторами прикрывается!

Утром я спустился в столовую и сразу же столкнулся с идеальной женушкой и святой мачехой Владой Степановной Барсовой. Прислуге помогала, порхала возле обеденного стола, мужу только здоровую пищу накладывала, чтобы восстанавливался быстрее. Какие же бабы двуличные твари. Все до единой. Даже мама, узнав о болезни, чемоданы собрала, объявив, что невыносимо в этом доме стало. Я не судил – их это дело (отец не подарок и жуткий сексист – женщины для него никогда не были равны мужчинам), но противненько было.

– Ты как, пап? – я крепко руку пожал, отмечая, что выглядит он хорошо. Глаза отвел, стол обильно заставленный тарелками осмотрел. Стыдно.

– Хорошо, сынок. Выспался и чувствую себя отлично. Владушка моя, – он поцеловал ее руку, увешанную кольцами, – золото. Заботится обо мне лучше всяких врачей.

– Ну что ты, Игорюш, – скромно улыбнулась и острым взглядом в меня стрельнула. Стерва. И права ведь: отец с ней реально ожил, из депрессии вышел, сейчас мы все надеялись на стойкую ремиссию.

– Это хорошо, – сухо улыбнулся. – Я правда рад, пап.

Влада бросила на меня полный превосходства взгляд. Поняла, что каяться и обличать наше предательство не стану. Не могу я лишить отца сразу двух нужных людей. Его здоровье важнее, поэтому мне на выход из этого дома.

– А ты вчера приехал? – поинтересовался он, с улыбкой приняв крохотную чашечку с крепким эспрессо. – Как бой прошел? Очень жалею, что не было меня.

– Нормально все, – ответил сразу на второй вопрос. – Пап, я уезжаю из страны. В Лондон.

– К матери? – теперь его тон стал жестким, как наждачная бумага.

– И это тоже, – ответил я. От матери я никогда не отрекался. – В Лондонскую школу бизнеса переведусь.

– А как же спорт? Ты же карьеру в боксе делать собирался! Олимпийские игры впереди!

– Да-да, – поддакивала Влада. – Оставайся дома.

– Влада, пойди распорядись, чтобы со стола убрали.

Я едва удержался, чтобы не сделать ехидное замечание. Нет, девочка, этот член стальной и в бараний рог его не скрутить. Даже для молодой жены отец исключений делать не стал, сразу же указал на место.

– Я так решил, пап. У меня с финансами хорошо, буду в этом направлении развиваться, пока голову не отбили, – и усмехнулся горько.